Дикий восторг (ЛП) - Вульф Сара - Страница 7

• Предыдущая
• 7/43
• Следующая

До этого чрезвычайно неприятного осознания он был просто парнем, которому я благодарна. Но теперь он парень, которого я знаю! А я знаю парней! Парней, которые не безобидны, как Рен! Почему мне никто не сказал? Я бы не возненавидела их за то, что они сказали мне правду! Фактически, я даже, вроде как, поощряю, что бы все на этой планете говорили правду! Она благоприятствует свободному общению и гарантирует, что все не так хреново!

Я нахожу Софию в комнате отдыха, читающую любовный роман. Вздымающаяся грудь на обложке отвлекает меня на целых две секунды, пока я не осознаю, что мои сиськи гораздо лучше, чем эти, и хлопаю руками по столу.

— Софи! Льстивая! Елейная задница!

Она спокойно поднимает голову и кладет закладку между страниц.

— Да, сударыня?

— Не хочу показаться грубой или излишне конфронтационной, но почему, черт побери, ты не сказала, что у меня амнезия?

Она ахает.

— У тебя амнезия?

— София! — сокрушаюсь я. Она встает, положив книгу под руку, а вторую предлагает мне.

— Ох, прекрати! Я же шучу. Да ладно тебе! Пойдем, прогуляемся.

Я обдумываю, насколько окажется эффективным мой крик и добьюсь ли я этим своего, и решаю, что он особо делу не поможет, поэтому хватаю ее под руку. Она ведет меня по побеленным и невероятно стерильным коридорам. Мы плетемся мимо интернов и каталок. Пожилая женщина в инвалидном кресле машет рукой, приветствуя нас, и София машет ей в ответ.

— Здравствуйте, миссис Андерсон. Как вы себя чувствуете?

— Хорошо, дорогая. А ты как? Я слышала, что у тебя скоро операция. Доктор Фенвол очень взволнован из-за этого.

— Ох, ну вы же его знаете, — широко улыбается София. — Он волнуется из-за всего. Я же не питаю надежды.

— Не говори так, милая! Уверена, операция пройдет успешно, так что тебя выпишут, и ты сразу же пойдешь на свидание с тем своим стильным молодым человеком.

София смеется, но как только мы заворачиваем за угол, ее улыбка мгновенно увядает, как цветок на первом морозе.

— Она кажется, эм, славной, — осторожно произношу я. — А также, умирающей. Но славной!

— Все мы умираем, Айсис, — говорит София. — Просто некоторые из нас быстрее других.

Чувствуя себя отчитанной, я стараюсь смотреть куда угодно только не на нее.

— Им действительно необходимо сделать ремонт, — говорю я. — Может нарисовать на стенах несколько сердец. Оу, и щенят. Все усыпать щенками. И будет здесь золотое дно щенков.

Она ничего не говорит, просто ведет меня к лестничному пролету. О, вот оно! Вероятно, она действительно собирается меня убить, прямо здесь и сейчас. Может, она ненавидит щенят? Или ненавидит нарисованные на стенах сердца! Ух, скорее мой длинный язык, наконец, довел меня до беды, из которой я не смогу выбраться, ведь единственный способ свалить с этого лестничного пролета — перепрыгнуть через перила прямо вниз…

— Айсис, не будь глупой. Я не собираюсь тебя убивать.

Я поднимаю глаза. Наверху ступенек София придерживает открытую дверь, сквозь которую проникает солнечный свет. Она за руку проводит меня через нее, и я оказываюсь на крыше; свежий, морозный, зимний воздух обдувает мое лицо. Отсюда можно увидеть большую часть Носплейнс, которая удобно расположилась внизу скалистой долины. Вокруг верхушек деревьев пикируют дрозды, а огромная стая птиц сидит на крыше, сонно поклевывая. Они выглядят такими спокойными. Такими маленькими. Такими мирными…

— АААААААА! — кричу я, распугивая их. Они разлетаются с сердитыми, пронзительными криками, и этот шум оглушает на долю секунды.

— Вот что ты получаешь, когда ведешь себя так чертовски мило! — кричу я. София подходит ко мне, ветер играет ее красивыми, серебристыми волосами.

— Я прихожу сюда, когда мне грустно или одиноко.

— Здесь потрясающе! — кричу я слишком близко к ее уху. — Здесь потрясающе, — шепчу я.

— Рада, что тебе нравится. Я никому не показывала это место. Ну, кроме Джека. Я показывала ему. И Наоми знает, что я сюда прихожу.

— Потому что она пронырливая, как яйца.

— Потому что она пронырливая, как яйца, — соглашается София.

— Шумная, как яйца, — продолжаю я.

— На самом деле яйца не шумят, но если потянуть…

— Ах, ла-ла-ла-ла! — кричу я, прикрыв уши. София смеется и садится на край крыши. Я осторожно опускаю руки и медленно направляюсь к ней. Заглядываю через край — высоко. Невероятно, смертельно высоко. Но, кажется, Софию это совсем не беспокоит. Она всего лишь спокойно колотит туфлями по зданию.

Чтобы она не чувствовала себя покинутой, я сажусь рядом с ней и робко перекидываю ноги. София что-то напевает себе под нос. Солнце собирается садиться: оно все еще яркое и полное, но устало опускающееся. Весь мир находится в покое. Или просто игнорирует нас. Он не знает, что мы существуем. Больные и выздоравливающие люди живут в разных мирах. Нормальный мир сфокусирован на том, чтобы жить, а наш сфокусирован на том, чтобы не умереть. А сидеть здесь — в нескольких дюймах от смерти? Это совершенно другой мир — третий мир. Между ними тонкая грань. Все очень хрупкое и может измениться из-за легкого ветерка, единственного слабого толчка.

— О чем думаешь? — спрашивает София.

— Глубокие, напряженные мысли. Такие глубокие, что как минимум две песни инди заслуживают этой глубины.

Она смеется и напевает громче. Вместе с ней, а может и на нее, начинает щебетать дрозд.

— Что у тебя на руке? — спрашивает она. Я моментально опускаю рукав.

— Ничего.

— Если бы это было ничего, ты бы не носила все время одежду с длинными рукавами.

— Это ничего, правда.

— Ты пыталась покончить с собой?

Удар. Дрозд перестает щебетать.

— Нет, — наконец произношу я. — Я сумасшедшая, а не глупая.

Тишина возвращается с удвоенной силой. Бремя каждого мира сейчас на этой крыше давит на двух девочек, сидящих на краю.

— У тебя когда-нибудь был секс? — спрашивает она. Резко, без всяких причин, я начинаю качаться. Она хватает меня за руку, а я задыхаюсь.

— Ты действительно пытаешься меня убить!

— Это просто вопрос.

— Но это не даст ответ на мой страшно важный вопрос об амнезии и Джеке!

— Я занималась сексом. — София теребит свое платье. — С Джеком.

— Превосходно! — Я чувствую, как мое горло сжимается, а глубоко в животе что-то переворачивается. Озадаченная такими бурными реакциями своего тела на ее слова, я делаю необычайно умную вещь: полностью от них отмахиваюсь. — Я имею в виду, что это хорошо для вас, правда! То есть. Превосходно! Надеюсь, это было замечательно! Вы двое замечательные! Вместе!

— Ревность тебе не к лицу, — смеется она.

— Ревность? Эм, ты пропустила ту часть, где Джек представляет собой гигантскую черную дыру в моем мозгу, а не реального человека? — Это поражает меня силой дюжины Годзилл, танцующих брейк-данс на руинах Токио. — Я… я…

— Нет! Ох, нет! Прости, я не хотела так тебя завести. Не думаю. Эм. Я точно не знаю, что между вами произошло, но последнее, что я слышала: ты и Джек были вовлечены в жестокое, эгоистичное сражение. А не секс.

— Звучит круто!

— Он сказал, что ты называла это войной, а иногда: «крестовым походом».

— Он, должно быть, сделал что-то действительно дерьмовое, если я использовала средневековую терминологию.

— Я не сомневаюсь, что у вас были некоторые недоразумения, — кивает она. — Он может быть холодным. Даже жестоким. Но Джек делает это не специально. Он просто игнорирует чувства людей в пользу логики и рациональности.

— Фу, — я высовываю язык. — Один из них.

— Он шантажировал тебя.

— Это стандартный ход в войне.

— Ты подложила ему в шкафчик марихуану, после чего его временно отстранили.

— Весьма неплохо.

— Он поцеловал тебя.

Я чувствую, как вся кровь отхлынула от моего лица вниз к ногам.

— Эм, да, нет…

— Эм, да, да, — исправляет она. — Эйвери сказала мне. Кстати, я совсем забыла тебя поблагодарить. Даже если Джек и не навещает меня столь часто из-за тебя, зато приходят Рен и Эйвери. Так приятно видеть их снова. Прошли годы. Знаешь, они чувствуют себя очень виноватыми.

• Предыдущая
• 7/43
• Следующая