Чистые пруды. От Столешников до Чистых прудов - Романюк Сергей Константинович - Страница 41

• Предыдущая
• 41/79
• Следующая

Открытие Воспитательного дома состоялось в день рождения императрицы 21 апреля 1764 г. В программе торжества объявлялось, что оно пройдет «с надлежащейю духовною и светскою церемениею, и как ходом из собора церковная церемония вступит и подобающее пение совершится, тогда всех присутствующих просит угощением, а затем кормить нищих и бедных свадьб обвенчать до 50 и дать каждой награждение достойное и пристойную иллюминацию в тот день сделать». Первых питомцев нарекли Екатерина (ее нашли в приходе Богоявления в Елохове) и Павел (найденный у Денисовских бань недалеко от этой церкви) — в честь императрицы и наследника престола.

Сначала новое учреждение разместили в Китай-городе и разослали в губернии такие объявления: «В Китае-городе: близ Варварских ворот быв. Чернышевский и Колычевский домы с частью Строгановского (находившиеся у пересечения Никитникова и Ипатьевского переулков. — Авт.) выстроены и так соединены, как надобность требует, в которых принимаются приносные младенцы и родильницы и что Воспитательный Дом открыт для посещения публики по средам после полудня».

Но впоследствии для строительства собственного дома отвели значительно более обширный участок. Бецкой просил «Всемилостивейше указать дать место, называемый Гранатный Двор, с Васильевским садом подле Москвы-реки, со всею около лежащею казенною землею и строением». Он также просил отдать мельницу на Яузе, а «старую городовую стену [Белого города] употребить в строение». Бецкой писал Екатерине: «Таким учреждением прославится достохвальное государствование Вашего Императорского Величества», на что императрица согласилась и начертала: «Быть по сему».

От Конторы главной артиллерии и фортификации передавались «Гранатный двор и все принадлежавшие к нему строения, а именно: пороховой магазин, каменные караульни, анбар; за городскою стеною на берегу реки Москвы — каменный же магазин с караульнею и проч.»; от Вотчинной канцелярии — «Васильевский сад со всеми строениями, бани и перевоз при них», от Камер-коллегии — «две торговые бани на Яузе, Устенские, при устье ея, с перевозом против них через Москву-реку, и Островския, на островах ея»; от Московской губернской канцелярии — «больверк и на нем деревянные строения, ветхия палатки, где была школа солдатских детей, кузницы, вниз по Яузе, постоялые дворы, лавки и проч. с землями, к ним принадлежавшими»; и от Московской адмиралтейской конторы — «мучная мельница, при устье Яузы, с землею и строениями».

Для возведения здания Воспитательного дома позволили брать строительные материалы из разбираемой стены Белого города. Московский генерал-губернатор писал императрице: «Воспитательного дома Опекунский совет… просил учинить к зданию оного вспомоществование такими казенными материалами, которые напрасно пропадают, т. е. обвалившейся по Белому городу во многих местах стены и из разобранных ворот. Складенный и просто в грудах лежащий кирпич, белый камень и бут, сколько всего того собрать можно, приказать отпустить в Воспитательный дом. А как оные материалы, вместо того чтобы, лежа на открытом воздухе без всякой пользы истребляемыя, могут быть употреблены к общественному сему строению с заменою немалого кошта… предложено от меня Московской губернской канцелярии… означенные требуемые материалы отпустить в Воспитательный дом. О сем донося… испрашиваю апробацию». Апробация, то есть одобрение, была дана, и строители приступили к делу.

Удивительно, но автор такого сооружения, одного из самых величественных и значительных в Москве, начатого постройкой в первые годы царствования Екатерины II, так и остается неизвестным: иногда проект приписывается петербургскому архитектору Ю. М. Фельтену, но без достаточных к тому оснований; называются также имена К. И. Бланка и М. Ф. Казакова.

По первоначальному замыслу грандиозный комплекс должен был состоять из двух пятиэтажных обширных зданий с внутренними дворами, называемых «квадратами», так как в плане они имели квадратные очертания. Один предназначался для мальчиков, другой — для девочек, а соединял квадраты выдвинутый к Москве-реке центральный корпус — «кор деложа» (от фр. corps de logis), увенчанный бельведером с куполом и шпилем и двумя церковными главами. Позади зданий — обширный двор, предназначенный для отдыха воспитанников. Периметр участка охватывало протяженное двухэтажное «окружное» строение.

«Московские ведомости» сообщали, что питомцы Воспитательного дома 27 сентября 1770 г. переезжают «в новопостроенный в Васильевском саде каменный квадрат». Опекунский совет нарочно выбрал этот день для переезда — в годовщину коронации Екатерины II. Тогда питомцы, «одетые в нарочно к сему времени деланное белое одеяние с приличным юношескому возрасту из зелени украшением шли из своих отделений», проходили в парадную залу таким порядком: сначала кормилицы, неся на руках детей, потом те дети, которые уже могли ходить, а за ними попарно более взрослые питомцы, которые обращались к собравшимся «преклонением глав и помаванием рук, показывая знаки своего к ним высокопочитания и глубочайшей преданности». После речей «ввечеру была перед оным Домом иллюминация»; и с тех пор до советского времени Воспитательный дом нес свою почетную и полезную обязанность.

Воспитательный дом строился длительное время и все-таки не был завершен: из двух квадратов к 1767 г. закончили только западный, в 1771–1781 гг. возвели центральный корпус и еще несколько сооружений, а часть окружного строения выстроил И. Жилярди в конце XVIII в. В здании находилась церковь, освященная митрополитом Платоном в 1788 г. во имя конечно же Екатерины, тем более что святая считалась покровительницей родов и новорожденных детей. Иконостас и схему росписи проектировал архитектор К. И. Бланк. Церковь находилась с левой части центрального корпуса на четвертом и пятом этажах; она сгорела в первые годы после переворота 1917 г., исчезли и церковные главы по сторонам бельведера.

От Воспитательного дома к Солянке выходил длинный прямой «проспект», заканчивавшийся воротами, на пилонах которых скульптор И. П. Витали установил две аллегорические группы, изображавшие «Милосердие» и «Воспитание». За много лет они обветшали, в 1955 г. их сняли, а в 1970 г. скульптор М. П. Оленин выполнил из бетона копии старых скульптур.

В 1812 г. здание удалось отстоять от огня, и благодаря усилиям главного надзирателя дома Ивана Акинфиевича Тутолмина воспитанники нашли там надежный приют. «Во время неприятельского вторжения 1812 го да, среди пожаров, грабежей и убийств, — было начертано на надгробном памятнике Тутолмина, — сохранил он человеколюбивое заведение Воспитательный дом с питомцами и служащими при оном; давал в нем пристанище несчастным жителям столицы и с ними разделял последнюю свою пищу».

Здание Воспитательного дома решено в формах классицизма — строгий, сдержанный декор, ясная организация архитектурных масс, выделение оси симметрии. Из этого образа выпадают только барочные, несколько игривые криволинейные формы центрального купола.

Во главе управления Воспитательным домом находился Опекунский совет, члены которого были ответственны за определенный участок работы и работали без всякой оплаты, а повседневная деятельность руководилась главным надзирателем.

При Воспитательном доме открыли «секретно-родильный госпиталь», куда женщины могли обращаться, не называя свою фамилию, не отвечая ни на какие вопросы и даже пряча лицо под маской. Потом открыли и «законно-родильный госпиталь», куда могли обращаться замужние женщины, не имевшие возможности оплаты акушерской помощи. При доме существовал и Повивальный институт, готовивший акушерок, первым директором которого был известный врач В. М. Рихтер. Воспитательный дом заботился не только о знаниях будущих акушерок, но и об их нравственности, «дабы через то сохранено было посеянное в них благонравие и неиспорченность нравов».

Питомцы получали общее первоначальное образование, а с 14–15 лет их обучали ремеслам, и в возрасте 18–19 лет они поступали на работу. При Воспитательном доме существовали так называемые классические классы, где давали образование, позволявшее поступать либо в Медико-хирургическую академию, либо на медицинский факультет университета, по окончании выпускники обязывались служить в воспитательных домах и благотворительных учреждениях. Путешественник из страны, известной своими благотворительными традициями, англичанин Уильям Кокс, побывавший в России в 70–80-х гг. XVIII в., признавался, что он «никогда не видал лучшего и более совершенного благотворительного учреждения, и я должен заметить еще раз, — и об этом следует постоянно напоминать, — что наружный вид детей вполне соответствует той особой заботливости, с какою пекутся об их здоровье; на это обстоятельство я невольно обратил особенное внимание».

• Предыдущая
• 41/79
• Следующая