На пределе - Гринберга Оксана - Страница 39

• Предыдущая
• 39/64
• Следующая

– Королева Аэлика, все готово, – произнес Грехем, один из старших друидов, бессменный помощник Гахарита. – Мы можем выезжать.

– Что готово-то? – обреченно произнесла я, видя, как приближается конюх с моей Зарей. Лошадь, заметив хозяйку, приветливо всхрапнула. Я погладила ее по теплой голове, потрепала гриву. Если что-то и было запланировано в программе дня, я не имела об этом ни малейшего понятия.

– Трехликий говорил со мной этим утром, – внушительным басом произнес Верховный. Посмотрел на меня многозначительно. Затем взялся за луку седла, зажав посох под мышкой. Я вытаращила глаза, затем оглядела присутствующих – неужели не придут на помощь? Не пришли. На секунду из-под белого балахона мелькнула нога в кожаном сапоге, и он уже в седле! Однако ловко для его годов!

– Я дам тебе Высшее Посвящение. Скоро, на закате, – известил Верховный, глядя на меня сверху вниз. – Мы должны отправиться сейчас же.

Вздохнув, уставилась на опускающийся диск солнца, который уже коснулся верхушек деревьев. В самом деле, если хотим успеть в Святилище до темноты, придется поспешить. А зачем мне Посвящение? Стало не по себе, когда вспомнила одежду Гахарита, залитую жертвенной кровью. Не надо мне такого! Я без Посвящения проживу и буду жить долго… Или же недолго. Вариантов умереть в этом мире существовало много, на любой, даже самый изощренный, вкус.

– Может, не надо Посвящения? – неуверенно спросила у Ангуса. Тихо, чтобы Верховный не услышал. Хотя опоздала, старик уже ускакал по направлению к Святилищу. – У меня и так голова кипит, а тут еще и это. Такая каша заварится! – пожаловалась молодому друиду.

– Но ведь сам Верховный решил, – удивился он. – Такая честь! Никто в своем уме не отказывается от магии Священной Рощи. Ни один из правящих королей Альбиона еще не получал расположение Верховного. Ты станешь первой королевой-друидессой…

Я вздохнула. Оно мне надо?

– Ты могла пройти Посвящение еще на Англси, если бы…

Он красноречиво уставился на мою грудь. Бюстгальтеров в этом мире еще не изобрели, и на вечерней прохладе из-под тонкой ткани платья отчетливо выделялись бугорки сосков. Мужчина вздохнул. Я тоже, но совсем по другому поводу.

– Можешь не продолжать, – попросила его.

Обреченно подтянула узкое платье, оголяя ноги, чтобы забраться на лошадь. Переодеваться в мужскую одежду, судя по всему, у меня попросту не было времени.

– Это такая честь, Аэлика! – повторил слова Ангуса подъехавший Гахарит. Покосился на мои обнаженные колени, но ничего не сказал. Охрана тоже забралась на лошадей. – После обряда ты сможешь Видеть и Слышать…

– Вроде бы не жаловалась на слепоту и глухоту, – пробурчала я, готовясь к тому, что ждет впереди.

Понадеялась, что обойдемся без крови. Либо что ее не будет слишком много.

Из Инсурима выехали только к обеду. Семь крытых повозок оказались под завязку забиты всякой всячиной – одеждой, кухонной утварью, провиантом, палатками для ночлега, подарками королевским семьям, через чьи земли будем проезжать. Наместника я тоже не забыла. К тому же в одной из записок Квинт упомянул о любимом коте Публия, так что озадачилась подарком и ему. В дорогу, помимо охраны и неизменной компании друидов, отправились три моих служанки, няня и Мара с питомцем. Я попыталась было возмутиться, увидев, как она упаковывает подстилку и игрушки для медвежонка, попробовала возразить, намекнув, что со мной и так зверинец едет, не хватало только павлинов… Затем согласилась. Вернее, Мара уговорила. Нытьем и поцелуями. Да берите, что хотите, хоть дворец упакуйте!

Дворец не упаковали, но набрали в дорогу гору ненужной ерунды. Медвежонку отвели отдельную повозку, укрепив ее прутьями, из которых соорудили подобие клетки на колесах. По дороге в ней частенько просиживала и девочка. За «решеткой» побывал и Ангус, с помощью которого Мара пыталась найти общий язык с Бартеком. А заодно строила друиду глазки, по мере детского своего разумения. Мара уверяла меня, что Ангус понимает язык зверей и животных. Я кивала, хмыкая про себя. Конечно, сейчас зарычит по-медвежьи!

Помимо отдельной повозки для Бартека, целую повозку отвели под мой гардероб. Я оглядела слуг, сгибающихся под тяжестью сундуков, и пришла в ужас. Неужели мы все это берем? И, главное, зачем? Во дворце я носила несколько любимых платьев и сменных туник, а также пару удобных штанов. Эти даррийские платья… Красивые, конечно, и цвета такие, что глаз радуют, и ткань мягкая и шелковистая, не чета тем, что носили на Альбионе из льна или грубой шерсти, но… Я не собиралась их надевать, даже чтобы порадовать наместника. Ведь я – королева бригантов, одного из сильнейших племен Альбиона. За мной – Древние Боги и священные рощи Немеды, со мной – сила наших лесов, стремительных рек, бескрайние просторы полей, плодородная земля, год из года приносящая богатые урожаи, рудоносные горы…

Не знаю, что еще за мной, но вот что с моей головой?! Кажется, я тронулась умом после вчерашнего, начав мыслить так, словно рождена на землях Альбиона!

Потерла то самое место, куда вчера получила посохом от Верховного. Не бил, а приложил ко лбу, заставив встать на колени в Святилище, закрыть глаза и повторять длинную монотонную молитву, смысл которой я потеряла уже на первой минуте. Давил все сильнее и сильнее в область между бровей, пока я не поняла, что сейчас упаду. Открыла глаза. Факелы, горящие в статуях Трехликого, казались огненным взором Древних Богов. Нет, я не собиралась валяться на земле у них на виду! Хотела встать и уйти, послав всех далеко и надолго, объяснив, что в такие игры не играю, а Посвящение мне даром не нужно, но не смогла вымолвить ни слова. Даже пошевелиться не получилось, словно на меня напал внезапный паралич под взглядом Трехликого. Тут раздался голос Верховного:

– Помни, откуда ты пришла и куда идешь, Аэлика! Не забывай, что отныне ты принадлежишь этой земле, этому лесу, священным деревьям, так же как и они принадлежат тебе.

Затем вдавил в лоб набалдашником так сильно, что стало больно. Из посоха полилось синее сияние, окутывая меня с ног до головы. Мне вновь стало плохо, словно организм устал играть в отравления и посвящения. Я все же упала в обморок, но меня быстро привели в чувство. Друиды, как-никак! Отдали на руки охране. Прасург, прибывший в святилище, отвез меня в Инсурим и донес до покоев, потому что Посвящение, хоть и прошедшее без крови – моей или жертвенных животных, забрало все силы.

Утром рассматривала себя в зеркале – ни шишки, ни покраснения не было, но вывих мозга, подозреваю, все же случился. Сначала мне показалось, что я была такой, как всегда. Ни островидения, ни острослышания не прорезалось. Сколько ни старалась услышать разговоры слуг, работающих в саду, или разглядеть, что они несут в больших корзинах, так ничего и не получилось. Наконец решила, что Посвящение не сработало. Как была дуб дубом на Англси, вернее береза березой, так и осталась! Но с другой стороны… Я все больше забывала о собственном мире. Словно и в помине не было успешной карьеры гонщицы, Андрея, Ведьминой Петли, а всегда был лишь королевский дворец в Инсуриме, моя эсседа, которую тоже взяли с собой – почему бы и нет? – и даррийский легат Квинт Октавий Варран, дожидавшийся с отрядом легионеров на перекрестке у выезда из столицы бригантов.

Встретились. Он приветствовал меня официально, как принято. От имени императора Авелия и сената, черт побери всю их команду! Я тоже не осталась в долгу, хорошо хоть Священные рощи и все имена Трехликого не приплела. А чего я хотела? Что мы могли? На нас смотрели. Его легионеры, мои приближенные, друиды, слуги. Внимательно, настороженно. Думаю, многие видели наши объятия на ветру, ожидали, не сделаю ли я очередную глупость. Не сделала, хотя и мечтала. Пришлось довольствоваться его взглядом, голосом, короткой улыбкой, надеясь, что за два дня разлуки для него ничего не изменилось. Не передумал он, не встретил другую, не испугался трудностей, ведь мы такие разные.

• Предыдущая
• 39/64
• Следующая