Волчья жена. Глава 5 (СИ) - Виноградова Ольга - Страница 2

- Ничего больше не скажешь?

Он хотел знать имя, но я не собиралась раскрывать эту тайну.

- Нет, - покачала головой. - Больше ни к чему. Мы поженимся и покинем Волчье Княжество. Навсегда.

Мы не обсуждали это с Вадимиром, но скорее всего так и будет. Здесь слишком много прошлого для того будущего, что виделось мне во снах.

- Так он замуж тебя возьмет? - медленно проговорил мужчина, задумавшись. - А он знает?

- Что волчья жена да. Что твоя - нет, - помотала головой.

- Умно, - Вацлав отступил.

Тело обожгло холодом. Какие все-таки оборотни... горячие! Я невольно поежилась. Захотелось выйти на солнце и подставить лицо под его теплые лучи. Вроде не угрожал Князь, не требовал ничего, а все равно на сердце неспокойно стало. Лучше бы уж в лицо плюнул, так оно привычнее, чем гадать что под его спокойствием кроется.

Я домыла посуду. Вынесла ведро с мыльной водой и вылила в канаву, сняла сарафан и оделась в бане. Там же переплела косу на две и обвила синими лентами. Спрашивается, для кого прихорашиваюсь? А вот сама для себя! Фыркнула и пошла в избу. Настало время попрощаться.

Спросить - не спросить? А чего я теряю? Если и пошлет потаенными тропочками по грибочки ядовитые, так не первый раз по такой дорожке отправляться! Спрошу... Обернулась, рот открыла и передумала: Князь сидел за столом, уложив голову на руки. Похоже, он спал. Что же, вот оно и само все решилось. Я тихонечко поставила ведро около порога и собралась уж было уйти, но...

- Янэ, а до свидания сказать или до вежливости еще не доросла? - лениво, не размыкая глаз, проворчал волк.

- Свидимся седьмого дня под Калиновым мостом, - я поджала губы, коря про себя слух и нюх оборотня. Спал ведь! Ну и спал бы себе дальше, а только успокоилась, как меня снова между страхом и любопытством кинуло. И что выбрать? Нелегко, ой нелегко, но... - Отдыхай, Князь, - отступила.

- Эх, женщина... - вздохнул он. - Накормить - накормила, а спать не уложила. Обидно! - мужчина потянулся.

Я остановилась. Вздохнула.

- Тебе колыбельную спеть или на ручках покачать? - рассмеялась немного натянуто.

- Мне бы... - он посмотрел на мою грудь, осекся и нахмурился, - Это может слишком далеко зайти, Янэшка. Пожалуй, не стоит играть с огнем, - грустная улыбка мне в награду. - Только-только пожар погас. Пусть и не мы его разожгли, а все же на неостывшие угли дуть не стоит, - и лицо оборотня стало задумчивым и мрачным.

- Да, не стоит... - ответила я хрипло. Сглотнула второпях. Ну, вот зачем он так... легко же все было, как по маслу, а теперь ворчит жалость, ручки к оборотню тянет, утешить просить...Постой, постой, почему не мы пожар разожгли, а кто тогда?! Не хочется лезть не в свое дело, но придется, иначе изведусь вся.

- Вацлав, могу я спросить? - нерешительно потеребила ленту. Он кивнул. - А почему я не вижу Михася? - выпалила совсем не то, что хотела. Забоялась в последний момент.

Оборотень хмыкнул, но ответил:

- Так ушел он. Оклемался после той ночи и решил на вольные хлеба податься, - пожал плечами волк. Он встал, снова потянулся, широко раскинув руки, и принялся стаскивать с себя рубаху.

- И ты так просто его отпустил? - ахнула сама не знаю от чего: то ли от изумления, то ли от вида тела Княжьего - Вацлав еще лучше стал, чем я помнила.

- А почему нет? Мы, оборотни, свободны в своих решениях, - скинув рубаху, мужчина потянулся к штанам. Он меня совсем не стесняется? Неужели возьмет и оголит свой зад?! Оголил! Хорошо хоть передом не повернулся! По щекам разлился румянец, а по спине сбежал холодок. Я повела плечами и уставилась в пол. - Но ты же не это хотела спросить? - мужчина закутался в простыню по самый нос и подмигнул мне.

- Догадливый! - я поморщилась.

- Так спрашивай... Что хотела. Или опять круголя пойдешь? Я спать хочу, Янэ, пощади меня, - и взгляд несчастный-несчастный, как у щенка, которого дети затискали.

- Скажи, а почему ты так странно себя ведешь? - и быстрый взгляд из-под ресниц, не рассердила ли? Не промелькнет ли знакомое презрение? Не скривятся ли губы в брезгливой гримасе?

- Как так? - веселье в глазах волка через край плеснулось.

- Да вот так! - я топнула ногой. Не сдержалась. Я серьезно, а он в шутку ударился!

- А как должен? - приглушенный смех.

- Издеваешься? - прошипела я, оглянулась, ища чем бы запустить в оборотня.

- Да зачем?! - и захохотал в голос. Непривычно. Свободно. Легко. Искренне. Не видела я раньше такого Князя - удивительного. - Ладно-ладно! - поднял вверх руки и вмиг посерьезнел. - Сам думал. Только после того как отпустил тебя, то сразу легче стало. Чернота из сердца ушла. Разум прояснился и дышать легче стало, - признался оборотень. - Я потому и заснуть не мог, что крутил по всяком и вокруг, и около... Много до чего додумался. Нерадостного.

- Так... - я сглотнула, собралась с мыслями и все-таки смогла произнести: - Может, не любил ты меня вовсе? Оборотней ведь тоже околдовать можно... Ты же про это говорил, верно?

- Нет, Янэшка. Приворожить нас никак нельзя. Так что любовь моя не от колдовства черного идет, но вот то, что с ней сделать пытались... Тебе, видать, тоже перепало знатно. Любовь она своя, а вот злость нам привили. Мне-то так точно, за тебя говорить не буду. Знаешь, я ведь иногда едва сдерживался, чтобы не ударить тебя, а то и вовсе... - морщины прорезали лицо Вацлава, сделав его похожим на зверя. Продолжать он не стал. Да я и сама догадалась. Убить он меня хотел. - Скажи Агнешке, пусть зайдет. Надо бы разобраться что к чему, - попросил он.

- Скажу, - пообещала. - И... тебе скажу: спасибо, - и поклонилась до пола. - За все.

И быстро вышла, чтобы не видеть реакции Князя. Щеки горели костровым пламенем.

***

Незаметно уйти не получилось. Многие сосновцы нашли причину именно в этот момент оказаться недалеко от избы Вацлава. Конечно, все были заняты делом: кто телегу разгружал, кто воду нес, кто по-приятельски разговаривал. И вроде бы никто на меня не посмотрел, но в кожу впились сотни пчелиных жал чужого жадного любопытства. А я плечи расправила, улыбнулась победно и неторопливо в сторону ворот села направилась, гадая кто же решится бросить первый камень.

Косень? Нет, тот малую у калитки воспитывает, причем девчонка явно не понимает за что ей от отца достается. Ну, сарафан порвала, да коленку поцарапала, так ведь не ревет же, сама подорожником залепила и терпит. И чего батя зря глотку дерет?

Саши? Нет, та свои яблоки соседке нахваливает. У той зубов давно нет, а баба все равно сует, чуть не за пазуху толкает. И с корзинкой задарма готова расстаться!

- Янэшка, а Янешка, - позвал меня смутно знакомый голос. И как-то разом все притихли, насторожились и на шаг придвинулись. - Давно ль ты явилась?

Таки нашелся длинный на язык! Сейчас начнет паясничать, а там глядишь и другие решать участие в моей жизни проявить и так сапожищами натопчут, что вовек не отмоюсь! Я остановилась, неторопливо повернулась, удерживая на лице улыбку, и поздоровалась:

- И тебе не хворать, Башик, так вчера вечером и явилась. Неужто пропустил? Ты же высоко сидишь, далеко глядишь.

Башик был одним из двух бессменных пастухов Соснового Бора. Честным, исполнительным. У него ни одна скотина по недоброй воле лесных зверей не пропала - всех отгонял, иногда ценой своей шкуры. За то его и ценили. И желание каждому встречному-поперечному в нутро залезть прощали. Дескать, не со зла он, просто любопытный от природы, а то не порок. Ага, только когда он в нутро говоривших лез, то они совсем по-другому петь начинали...

Голова пастуха торчала из-за кривой изгороди, покоилась на переплетенных руках. Сам он стоял на перевернутом ведре и качался на нем, не боясь ни его сломать, ни сверзнуться со столь неустойчивой опоры.

- Ай, пропустил, Янэшка, не доглядел, старею видимо. Зрение не то, нюх подводит, - улыбнулся пастух. Он перекинул из одного уголка рта травинку в другой. Ага, нюх его подводит! Сколько себя помню, то Башик одним из первых все узнавал и как только успевал? - А ты чего такая помятая? - мужчина вздернул белесые брови. - Али Князь тебя на радостях затискал?