Выбери любимый жанр

Аналитическая записка о событиях во Франции осенью 2005 года - Внутренний Предиктор СССР (ВП СССР) Предиктор - Страница 2

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

Этот гнев, для которого нет ни политического, ни социального решения, это дорогостоящее и расслабленное бессилие приводят к истощению интеграционной модели. Впервые целое поколение людей, родившихся во Франции считает себя гораздо хуже вписавшимся в её жизнь, чем их родители, приехавшие из других стран. Оно и ведёт себя так потому, что его считают более чуждым французской нации. В нашем обществе начинается процесс распада, который противоречит его принципам и тому, что было сделано за предыдущее столетие. Дискриминация (жилищная, школьная, при найме на работу) лишь усиливается социальным кризисом, который начался ещё 30 лет назад. Жестокая и агрессивная реакция подростков и молодёжи, которые не признают никаких общественных правил и живут в состоянии полного беззакония, ещё более драматизирует этот раскол. Когда погаснут пожары и кончатся запасы бутылок с зажигательной смесью, обострённое недоверие жителей неблагополучных кварталов ко всем остальным никуда не денется.

Страх, провокации и ярость разделили французское общество на замкнутые группы. Пожалуй, призывы восстановить социальное разнообразие в неблагополучных кварталах способны сегодня вдохновить аббата Пьера (возглавляет известное благотворительное общество – прим. перев.) да Оливье Безансно (Olivier Besancenot, один из лидеров французских коммунистов-радикалов – прим. перев.). Боюсь, что без проявления решительности, пропорционального катастрофе со стороны государства, восстановление французской модели интеграции теперь окажется сизифовым трудом» (http://www.inosmi.ru/print/223564.html – адрес по состоянию на середину ноября 2005 г.).

По существу в этой статье выражено мнение о том, что Франция переживает кризис концептуальной неопределённости в организации жизни своего общества [4], утратившего в ХХ веке качество практически полной моноэтничности и ставшего многонациональным, и соответственно – многокультурным. И перспектив выхода из этого системного кризиса она не видит.

Ниже – впечатления Дарьи Асламовой [5] от посещения «горячих» пригородов, опубликованные на сайте “Интернет против Телеэкрана” 12.11.2005. Хоть от них несёт некоторой фальшью и показухой, но всё же из этой публикации можно понять и точку зрения бесчинствующих жителей Франции:

«Здесь (в одном из пригородов Страсбурга, время после 23.00: наше пояснение при цитировании) тихо, глухо и темно, как в танке. На улицах – ни одной живой души. Наконец мы находим припаркованную машину, где сидят трое чёрных парней. „Клиентов ждут, – шепчет мне Аля. – Наркота, сама понимаешь“. „Месье, – воркующим голоском обращается она к парням. – Мы журналисты из России. Не соблаговолите ли вы поговорить с нами“. „Ой-ля-ля! Журналистки! Чудненько. Ждите, девчонки, сейчас выйдем“.

Уж не знаю, как так получилось, но уже через 5 минут вокруг нас собралась целая толпа человек в 20. Из всех щелей и дырок полезли парни всех цветов кожи с пивными бутылками в руках. «А, русские! Да вы тоже всё врете о нас в своих газетах». На вечный вопрос: «Кто во всём виноват?» – поднялся такой крик, что сначала мы ничего не могли разобрать, кроме криков: «Саркози!» (Николя Саркози – министр внутренних дел Франции.)

Нам сочно объяснили, что и как нужно сделать с самим министром, его мамой, папой и всеми родственниками. «Нас по десять раз в день останавливают, ставят к стенке, заставляют снимать ботинки и обыскивают! – кричит здоровенный негр. – Где мои права человека? А мы французы, запомни, французы! У меня паспорт есть. Мы здесь родились, это наша земля!» Негр пританцовывает в боевом танце и тычет мне под нос свои документы. Толпа становится всё более наступательной. Парни брызгают слюной, бешено орут во весь голос, беспрерывно трогают нас. Со стороны всё это выглядит как очень крутой рэпперский клип. Я в испуге прячусь за Алю, спокойную, как удав. «Да не бойся ты, – говорит она. – Ничего они не сделают, просто темперамент».

«Коктейль Молотова» сочувствующие везут из Боснии

«Вот ты расистка, ты расистка! – кричит огромный араб Алине. – Если нет, то докажи это, поцелуй меня. Тебе, наверное, противно!» Аля поднимается на цыпочки и преспокойно целует его в грязную, небритую щеку. Все довольны. «Хотите, я вам „коктейль Молотова“ покажу? – спрашивает пацан из Боснии. – Смотрите!» Он начинает расстегивать ширинку. Все хохочут. «Я лично две машины сжёг!» – хвастается он и в самом деле достает из-за пазухи бутылку с чем-то мутным. «Ну и дурак! – орут ему остальные. – Заткнись! Они же провокаторы!»

«Мы этим французам весь туристский бизнес попортим, – говорит большой негр Зайед. – Так было два года назад, когда наш парень спасался от полиции зимой и прыгнул в канал, а через несколько дней умер в больнице от переохлаждения. Мы тогда вышли на улицы и перекрыли весь центр Страсбурга. Они нам тоже весь бизнес попортили. Цена на гашиш в последние дни взлетела до небес, потому что везде полиция шарится. У нас вся работа стоит. А вам, девчонки, кстати, не надо? Вам со скидкой». Он достаёт пакетики с белым порошком. В этот момент подходит клиент – невысокий паренёк с низко надвинутым капюшоном. Один из наших новых знакомых, ничуть нас не стесняясь, отходит с ним в сторону.

«Вы не думайте, что мы плохие! – с пафосом восклицает араб по имени Стадир. – Нам приходится торговать наркотиками, потому что нам платят нищенское пособие, а работы нет». «А сколько у вас пособие?» У Стадира немедленно портится настроение: «Что вас всех, журналистов, волнуют наши социальные проблемы? Вы у себя в России разберитесь, у вас вообще нищета. А кстати, тебе Путин нравится?» Я мычу что-то неопределенное: скажешь «да» – набьют морду, скажешь «нет» – тоже набьют, на всякий случай. «Мы за вашей Чечнёй следим! – угрожающе говорит он. – И Израиль нам за Палестину ответит!» «И всё-таки, сколько пособие?» «Ну чего ты привязалась! Эти уроды платят мне 325 евро в месяц и думают, что от меня так просто отделались [6]».

И тут все разом стали кричать, как их не любят французы. Странные ребята: торгуют наркотой, пьют, шарахаются по улицам, не работают и не учатся и почему-то хотят, чтобы их любили.

«Ты пойми, – говорит негр Зайед. – Нам нужно, чтобы нас уважали как личностей. Мы даже с девчонками не можем встречаться, потому что нам нечего им предложить. Хотя, говорят, у вас в России полно красивых девчонок? А? Ты там передай: мы к ним приедем».

Стадир неожиданно круто обрывает беседу. «Вот что, девчонки. Поговорили и будет. Вы работе мешаете, внимание привлекаете. Пока вы тут стоите, полицейская машина трижды мимо проезжала. Мы вас не обижали, не били, так что уе…те по-хорошему». Мы пожимаем множество чёрных и коричневых рук и уе…ем по-хорошему. Буквально через 100 метров встречаем миленькую, седенькую старушку, выгуливающую в полночь собачку на газоне. «А, вы из России? – радуется она. – Мой папа родился в Санкт-Петербурге!» «Мадам, неужели вам тут не страшно?» «Мне? Бояться? – Она гордо выпрямляет худенькую спинку. – Это унизительно и некрасиво. Я тоже немножко русская. И я у себя дома!» (http://www.contr-tv.ru/print/1424/).

Ещё одна подборка впечатлений А.Гладилина о жизни Франции приведена на сайте “Интернет против телеэкрана” 07.11.2005 г. под заголовком “Страна победившего идиотизма. «Горячие» пригороды Парижа”:

«В газетах не прекращаются дискуссии по поводу того, как наладить быт „горячих“ пригородов. Заседают министерские комиссии. Устраиваются специальные конференции, с участием политиков, учёных-исследователей, муниципальных чиновников. О бедных ребятах из „горячих“ пригородов пишутся книги, снимаются фильмы, модные певцы посвящают им песни… Каюсь, я тут неудачно выразился, написав „так они благодарят Францию за гостеприимство“. Помилуйте, о какой благодарности может быть речь? Общий тон дискуссии таков: это несчастные дети, жертвы расизма, безработицы, классового неравенства, недостатков школьного образования, отсутствия развлечений, слабой интеграции французских [7] семей во французскую жизнь. И т.д., и т.п.