Удивительное путешествие Полисены Пороселло - Питцорно Бьянка - Страница 34
- Предыдущая
- 34/50
- Следующая
– А Изабелла?
– И ее в тюрьму.
– Ты с ума сошла? Она-то что плохого сделала?
– Ну, тогда я отправлю ее работать посудомойкой в «Зеленую Сову».
– Только попробуй, и получишь от меня пару пощечин, да таких, что уши будут гореть.
– А я прикажу страже тебя арестовать!
– Прекрасно! Кто-то еще недавно говорил, что назначит меня первым министром!
– И назначу, если будешь вести себя хорошо и слушаться.
– Еще чего! Я даже Жиральди не слушалась, хоть он и избивал меня палками.
– О, Лукреция, хватит! Ну почему тебе обязательно надо со мной спорить? Ведь ты одна во всем дворце меня любишь. Ну конечно же, я назначу тебя министром! И ты будешь всегда со мной рядом. Станешь моим главным советником. А королева тебя удочерит. Будешь моей младшей сестренкой…
Но у Лукреции были другие планы. Как только вернется королева и все как-нибудь образуется, она оставит Полисену на ее новом месте, а сама возвратится к прежнему ремеслу, туда, где все ее знали и где она всех знала.
Как и предполагал старший камергер, все девять безумцев, которые в эти дни пытались исцелить Изабеллину печаль, потерпели крах. Принцесса очень беспокоилась за их судьбу, и это не облегчало им задачи.
Больная даже попыталась растянуть губы в искусственной улыбке, но Контрольная комиссия, состоявшая из правителя, старшего камергера, эрцгерцогини Теодоры, трех министров, двух баронов, философа, врача и повивальной бабки, выявила обман.
– Это нечестно с вашей стороны, Ваше Высочество! – протестовал врач. – Когда улыбка произвольная, она не застывает на губах, а распространяется на нос, глаза, лоб и уши.
– Прежде всего на глаза – зеркало души, – добавил философ. – От настоящей улыбки и душа улыбается.
Наконец подошла очередь Труппы Рамузио со зверями-циркачами.
Лукреция всю ночь провела в конюшне вместе с подругой и зверями – они готовили номер, придуманный ею после доверительного разговора с Изабеллой. Несмотря на то, что время поджимало, каждый из животных прекрасно разучил свою роль. Казалось, что они понимали всю важность этого необычного представления.
Когда Труппа Рамузио в полном составе явилась в Бирюзовый салон, у подружек было спокойное и радостное настроение. Обе оделись в костюмы жонглеров, Лукреция – в голубой, а Полисена – в красный, на голове у них красовались островерхие колпачки с позолоченными колокольчиками. Звери были наряжены в костюмы, каждый из которых напоминал кого-нибудь из присутствующих придворных.
Не обращая внимания на сочувственный взгляд сидящей на троне Изабеллы, Лукреция и Полисена заняли места возле табурета, покрытого золотисто-желтым бархатом, и настроили сначала мандолину, а потом цитру.
Услышав эти звуки, обезьяна Казильда, одетая в платье, похожее на Изабеллино, с маленькой короной на голове, скачком приблизилась к табурету и уселась на него с сокрушенным видом, прикрыв глаза и изображая глубокую безутешность.
Лукреция церемонно поклонилась и запела:
Вместо ответа Казильда выпятила губы и зашевелила ими, как это умеют только обезьяны, причмокивая и высовывая язык. Один из пажей расхохотался, но эрцгерцогиня отвесила ему подзатыльник. А Полисена пела, отвечая от имени обезьянки:
Тут на сцену, выпятив грудь, вышел Дмитрий в одежде посла и со свитком в лапах, а рядом с ним вышагивал Ланселот. На шимпанзе было роскошное платье, на голове – корона. Оба поклонились Казильде, и Лукреция продолжила:
При этих словах Ланселот широко раскрыл рот, и обезьянка с писком отскочила за спинку трона. Тут же, громко хлопая крыльями, влетела гусыня Аполлония с жестким воротничком на шее и чалмой из перьев на голове – точь-в?точь как у эрцгерцогини. Повивальная бабка рассмеялась, прикрывая рот рукой, а знатная компаньонка скривилась в недовольной гримасе.
Гусыня запела голосом Полисены:
Две последние строки были обращены не к обезьянке-принцессе, а к публике. Пока Полисена пела, гусыня ударами клюва прогнала Казильду из своего убежища и снова поставила ее перед претендентом. Ланселот опять начал кланяться и попытался поцеловать мартышку в мордочку, но та, чтобы избежать этого, высоко подпрыгнула и спряталась в свечах люстры. Тогда Рамиро, наряженный в просторный домашний халат такого же красного оттенка, как мундир правителя, и в такую же шапочку, подскочил к люстре, поднял морду и залаял на Казильду.
Лукреция пела:
В этот момент на сцену стремительным галопом влетел поросенок Белоцветик, совершенно голый, если не считать белой гвоздики на хвостике. Остановившись перед Рамиро, окинул его дерзким взглядом и поднял пятачок, рассматривая Казильду.
Полисена и Лукреция изображали диалог обезьяны и поросенка:
После чего поросенок сурово захрюкал на гусыню, собаку, медведя и шимпанзе, которые, дрожа, прижались друг к другу.
Лукреция и Полисена пели:
Один из младших пажей украдкой засмеялся. Эрцгерцогиня нервно похлопывала веером по коленям.
– Какое непочтение! – пробормотал один из баронов.
Внезапно поросенок начал царапать пол задней лапкой, потом, низко опустив голову, бросился в атаку против своих неприятелей, которые забегали по кругу, изображая ужасную панику. Пес скулил, шимпанзе рвал на себе волосы, гусыня хлопала крыльями. Лукреция нежным голосом выводила:
- Предыдущая
- 34/50
- Следующая
