Выбери любимый жанр

Об имитационно-провокационной деятельности - Внутренний Предиктор СССР (ВП СССР) Предиктор - Страница 25

Перейти на страницу:

Изменить размер шрифта:

Концептуальная обусловленность прав и свобод — это объективная историческая данность, которую многие не видят в упор и отказываются понимать, превозносясь в своем индивидуализме-демонизме. Концепция демонического самопревознесения и порабощения гарантирует индивиду один набор прав и “свобод”, а концепция свободы каждого человека в Богодержавии — другой набор прав и свобод. И обе они требуют при этом каждая своей концептуальной самодисциплины. И эти два различных набора «прав и свобод» невозможно слить воедино в какой-то одной всеобъемлющей концепции устройства жизни общества потому, что есть действия, которые вне зависимости от обстоятельств поддерживают исключительно только одну из двух концепций; есть действия, которые при одних сопутствующих обстоятельствах могут лежать в русле одной концепции, а при других — в русле другой; и то, что есть действия, которые концептуально безразличны, не означает, что нет концептуально обусловленных возможностей и действий. Но демоническому складу психики хочется концептуально не обусловленных свобод, т.е. свободы от каких бы то ни было определённых концепций. Но:

Неограниченная свобода, существующая в обществе во всякую историческую эпоху, состоит единственно в возможности выбора одной из двух концепций. После избрания любой из них остается только свойственная ей осознаваемая концептуальная самодисциплина либо право стать перебежчиком под власть другой концепции, которая однако потребует иной концептуальной самодисциплины. Но невозможно многократно перебегать под власть одной концепции из-под власти другой, не сталкиваясь при этом с воздаянием за отказ осознанно поддерживать Правду-Истину своими осмысленными действиями.

Поэтому те, кто порицают Конституцию СССР 1936 г. за концептуальную обусловленность прав и свобод, должны быть более внимательны к полюбившемуся им способу бытия западного общества. Под библейской концептуальной властью возможность осуществления прав и “свобод” тоже обусловлена лояльностью субъекта концепции и её хозяевам, но обусловлена по умолчанию: так, чтоб мало кто догадался. И все права и “свободы” под концептуальной властью пресекаются решительно до полного подавления воли к сопротивлению сразу же, как только кто-то начинает подрывать её концептуальную власть над обществом.

Тому примерами уже упоминавшаяся история с политической деятельностью Г.Форда и Л.Ларуша. Тому же примером и нынешняя история с мифом о «холокосте»: как только кто-то отказывается принять сведения, составляющие этот миф, на веру, и вместо того, чтобы выразить публично свое сострадательное жидовосхищение, обращается к исследованиям прошлого по фактам и свидетельствам современников [113], то деятельность его на Западе пресекается без каких-либо процедур формальной демократии, а их апелляции к свободе слова и свободе информации обрываются в атмосфере гражданского общества ничуть не хуже, чем могли бы оборваться в застенках обнажённо людоедских режимов. Остальная толпа, порабощенная суетой и потому лояльная хозяевам библейской доктрины, не защищает прозревших одиночек.

Это означает, что Конституция СССР от 5 декабря 1936 г., однозначно провозглашая обусловленность прав и свобод концепцией устройства общественной жизни, честнее всех последующих советских и российских, а также и всех зарубежных буржуазно-демократических конституций.

Существо же сталинской демократии в партии и в государстве состояло в том, что И.В.Сталин был концептуально властен, а концепция, которую он воплощал в жизнь, опираясь на структуры партийных и государственных органов, выражала долговременные интересы добросовестно трудящегося большинства, а не сиюминутные интересы паразитирующей “элиты” — корпорации индивидуалистов, возомнивших о себе носителей строя психики зомби и демонического. Это был единственный в истории нынешней цивилизации политический режим, который провозгласил систематическое планомерное снижение цен на товары массового спроса нормой и одним из способов повышения благосостояния всех. Эта политика планомерного снижения цен обеспечивала уверенность в завтрашнем дне всякому добросовестному труженику и членам его семьи и от неё тошно становилось гешефтмахерам как в СССР, так и в особенности за его рубежами — в передовых странах капитализма.

Собственно вследствие именно этой концептуальной властности И.В.Сталина приводимая Л.Фейхтвангером “шутка” одного советского филолога: «Демократия — это господство народа, диктатура — господство одного человека. Но если этот человек является таким идеальным выразителем народа, как у нас, разве тогда демократия и диктатура не одно и то же?» — выражала положение дел близкое к истинному, и попытка её осмеять или оспорить выглядела бы глупостью или злопыхательством в глазах каждого, кого Советская власть и строительство социализма под руководством И.В.Сталина освободили от сословно-кастового гнёта жизненного уклада российской империи, от финансовой удавки надгосударственного ростовщичества в буржуазной демократии, от ужасов гражданской войны и мерзости, творимой «новыми русскими» эпохи «угара НЭПа» [114].

Но большинство партийцев тех лет были концептуально безвластны вследствие разных причин, касающихся каждого из них персонально:

· от нравственности, характерной для члена толпы, не способного к инициативе, охватывающей заботой всё общество на десятилетия и столетия вперёд, и соответственно возлагающего ответственность за всё на высшего руководителя, от которого толпарь требует всезнания и всевластия Бога,

· до недостатка социологических и психологических знаний и практических навыков, прежде всего, вследствие имитационно-провокационного характера марксизма, насаждаемого всей системой обязательного образования (в смысле освоения знаний) и партийно-государственной пропаганды.

Поэтому принцип проявлял свою работоспособность в эпоху сталинизма только в единичных случаях, а не был повсеместно господствующим.

Вследствие этого концептуального безвластия большинства членов партии и наличия в СССР мощной иудо-интернацистской мафиозной оппозиции большевизму трудящихся, в политической жизни страны имела место концептуальная неопределённость. То есть две несовместимые друг с другом концепции одновременно осуществлялись в одной и той же социальной среде подчас одними и теми же людьми. Эта концептуальная неопределённость выражалась и в том, что, если говорить словами Л.Фейхтвангера, в одних случаях преследовали тех, кто пытался убедить всех, что дважды два — пять, а в других случаях преследовали тех, кто старался доказывать, что дважды два — четыре.

Л.Д.Бронштейн (Троцкий), порицая И.В.Сталина за несоблюдение в партии и в государстве формальных норм демократии, провозглашённых в уставе партии и Конституциях СССР тех лет, но объективно не выполнимых в условиях концептуальной неопределённости, сам однако не был сторонником народовластия. Он работал на осуществление концепции порабощения человечества в соответствии с библейским проектом, которому марксизм придал светские формы, предназначенные для осуществления расовой “элитарной” власти в новую эпоху. Но за соблюдение норм внутрипартийной демократии в то время Л.Д.Бронштейн ратовал, поскольку структура советского общества тех лет (его состав по признаку классового и кланового происхождения, по уровню образованности в смысле владения знаниями) была такова, что при соблюдении формальных норм демократии в партии, исключающих аппаратно-предопределённое принятие решений [115] и выдвижение кандидатур на руководящие должности как в партии, так и в государстве; при наличии в уголовном кодексе статьи, предусматривавшей наказание за «антисемитизм» вплоть до расстрела [116], страна на долгие годы оказалась бы под беспросветно тоталитарной властью иудейского расизма, осуществляемой помимо демократического централизма иудомасонской интернацистской мафией в очень даже демократических формах многонациональной Советской власти.