Грезы Февра (сборник) - Мартин Джордж Р.Р. - Страница 34

• Предыдущая
• 34/149
• Следующая

По мере того как «Грезы Февра» спускался все ниже по Миссисипи, подозрения капитана усиливались. Уже стало обычным, что днем они двигались, а с наступлением сумерек причаливали к берегу и оставались на стоянке до следующего утра. Время они показывали теперь лучше, чем до Натчеза, и это согревало сердце Марша. Остальные перемены радовали капитана меньше.

Новые друзья Джошуа пришлись ему не по нраву. Он сразу решил, что они такой же странный народ, как и старые его приятели. Они, как и остальные, вели ночной образ жизни. Раймон Ортега произвел на Марша впечатление беспокойного, недостойного доверия субъекта. Он вечно слонялся там, где пассажирам бывать не следует, и совал нос не в свои дела. Праздный и высокомерный, хотя и обходительный… У Марша к нему душа не лежала.

Валерия располагала к себе несколько больше, но мягкой речью, загадочными улыбками и потрясающими своими глазами вызывала не менее тревожные чувства. Вела она себя совсем не так, как Раймон Ортега. С самого начала Валерия была по-настоящему дружелюбно настроена по отношению к Джошуа. На взгляд Марша, даже слишком дружелюбно. Это могло стать причиной неприятностей. Настоящая леди предпочла бы держаться среди женщин, однако Валерия все ночи напролет проводила с Джошуа в большом салоне. Иногда она вместе с ним прогуливалась по палубе. Марш даже слышал, как кто-то из пассажиров говорил, что она уходила к Джошуа в каюту. Марш предпринял попытку предупредить Йорка о скандальных сплетнях, поползших по кораблю, но тот только пожал плечами.

– Пусть получат свой скандал, Эбнер, если им угодно, – сказал он. – Валерию интересует наше судно, и я не могу отказать себе в удовольствии сопровождать ее. Между нами ничего нет, кроме искренней дружбы, даю тебе честное слово. – Он выглядел почти грустным, когда говорил это. – Мне бы хотелось, чтобы это было не так, но от правды никуда не денешься.

– Тебе лучше быть разборчивее в своих желаниях, – не сдержался Марш. – У Ортеги могут быть свои взгляды на подобные вещи. Он из Нового Орлеана и, возможно, относится к числу тамошних креолов. Они дерутся на дуэли из-за более пустяковых вещей, Джошуа.

Джошуа Йорк улыбнулся:

– Я не боюсь Раймона, хотя благодарю тебя за предупреждение, Эбнер. А теперь, пожалуйста, позволь мне и Валерии заняться делами.

Марш, как тот и просил, оставил его в покое, но на сердце у него оставалось неспокойно. Он был уверен, что Ортега рано или поздно причинит им неприятности. В этой уверенности Марш укрепился еще больше после того, как Валерия Мерсолт стала постоянной спутницей Джошуа и все последующие ночи они проводили вместе. Чертова баба увлекала Джошуа за собой в омут, но с этим Марш ничего не мог поделать.

Это было только начало. После каждой остановки на борту появлялось все больше и больше незнакомцев, и Джошуа продолжал размещать их по каютам. Ночью в Бейу-Сара он сошел на берег вместе с Валерией. Вернулись они уже втроем, приведя с собой обескровленного человека крупного телосложения по имени Жан Ардан. После нескольких минут плавания вниз по реке они сделали остановку на лесном складе, где Ардан высадился и привел щеголя с бледно-желтым лицом, которого звали Винсент. В Батон-Руже на борт парохода поднялось еще четыре незнакомца, в Доналдсвилле – еще трое.

Потом начались те застолья. По мере того как странная компания росла, Джошуа Йорк приказал, чтобы стол для них накрывали в небольшом зале палубной надстройки. Отныне в ночные часы он трапезничал там, разделяя стол вместе со своими старыми и новыми спутниками. Ужинали они со всеми остальными в кают-компании, однако ночные трапезы были уединенными. Традиция эта началась в Бейу-Сара.

Марш однажды обмолвился, что ему нравятся ночные застолья, но приглашения посещать их не получил. Джошуа только улыбнулся, и трапезы продолжались. Количество гостей еженощно продолжало расти. В конце концов любопытство Марша взяло верх, и он дважды проходил мимо маленького зала и заглядывал в окно. Ничего особенного капитан там не увидел.

Народ просто сидел за столом и ел. Тускло горели масляные лампы, занавеси были полуспущенными. Джошуа сидел во главе стола. По правую руку от него находился Саймон, по левую – Валерия. Гости потягивали из бокалов мерзкий эликсир Йорка, распечатанные бутылки с которым стояли на столе. Когда Марш проходил мимо первый раз, он увидел, что Джошуа о чем-то оживленно рассказывал гостям, остальные внимательно слушали его. Когда Марш заглянул в зал второй раз, Джошуа слушал Жана Ардана. Его рука покоилась на скатерти. На глазах Марша Валерия опустила на нее свою ладонь. Джошуа, взглянув на нее, нежно улыбнулся. Валерия ответила ему тем же. Эбнер Марш перевел взгляд на Раймона Ортегу и, нахмурившись, поспешил удалиться.

Марш продолжал ломать голову над тем, что происходит, старался понять странных гостей, странные застолья и смысл того, что рассказывал ему о вампирах Джошуа Йорк. Все было не так просто. Чем больше он размышлял на эту тему, тем больше запутывался. В библиотеке «Грез Февра» книг о вампирах и другой подобной литературы не было, а нового желания тайком проникнуть в каюту Джошуа Йорка у него не возникало.

В Батон-Руже Марш сошел на берег, где посетил несколько питейных заведений. Таким образом он пытался что-нибудь разузнать по интересующему его предмету. При каждой возможности капитан переводил тему разговора на вампиров. Обычно это выглядело следующим образом. Повернувшись к собутыльникам, он говорил: «Послушайте, вы что-нибудь слышали о вампирах в районе реки?» Он полагал, что говорить об этом на берегу куда безопаснее, чем поднимать эту тему на пароходе, где каждое неосторожно оброненное слово могло дать толчок дурным слухам.

Некоторые откровенно смеялись над Маршем, другие бросали на него странные взгляды. Один толстый парень из вольных негров с черной как сажа кожей и сломанным носом, к которому капитан подсел в одной из прокуренных таверн, услышав этот вопрос, поспешил сбежать. Марш попытался догнать его, но, тяжело пыхтя, оставил безнадежную затею. Другие как будто знали массу интересных историй на эту тему, но ни одна из них не имела ничего общего с Миссисипи. Все подробности о крестах и чесноке, а также гробах, заполненных землей, о которых он слышал из уст Джошуа, в разных вариациях повторяли и другие.

Марш начал более пристально наблюдать за Йорком и его компаньонами во время ужинов в большом салоне. Насколько ему было известно, вампиры не употребляли пищу и напитки, но Джошуа и его гости поглощали изрядное количество вина и виски, а также бренди, если не считать зелья из личных запасов Джошуа. К тому же они с радостью отдавали должное хорошему поджаристому цыпленку и свиной отбивной.

Джошуа продолжал носить серебряное кольцо с большим, с голубиное яйцо, сапфиром, и никто из них не обращал особого внимания на обилие серебра на борту парохода. Во время ужина они и сами пользовались серебряными предметами, причем с большей сноровкой, чем члены команды «Грез Февра».

По ночам в кают-компании зажигались канделябры и всеми цветами радуги переливались в многочисленных зеркалах. В них оживали нарядные отражения отдыхающих гостей, которые танцевали, выпивали, играли в карты, как и их обладатели, реальные люди в реальном салоне. Каждую ночь Эбнер Марш неустанно смотрел в зеркала и находил Джошуа Йорка всегда на месте. То улыбаясь, то смеясь, Джошуа с Валерией под руку скользил от одного зеркала к другому, говорил о политике с пассажирами, слушал речные байки Фрамма, уединялся для приватных разговоров с Саймоном или Жаном Арданом. По ночам тысячи Джошуа Йорков прогуливались по покрытым коврами палубам «Грез Февра», и каждый был таким же живым и реальным, как и настоящий. Его друзья тоже имели в зеркалах не менее яркие отражения.

Казалось, чего еще нужно? Однако медлительный и подозрительный ум Марша не желал успокаиваться. Только после Доналдсвилла капитан принял решение осуществить один план, который должен был положить конец его беспокойству. В город он отправился, прихватив с собой флягу, чтобы наполнить ее святой водой из католической церкви, расположенной на берегу реки. Потом отвел в сторону парнишку, который прислуживал за столом, и протянул ему пятьдесят центов.

• Предыдущая
• 34/149
• Следующая