Хуан Дьявол (ЛП) - Адамс Браво Каридад - Страница 22
- Предыдущая
- 22/62
- Следующая
- Простите меня, падре Вивье… Я должна была отдать столько распоряжений, решить столько маленьких проблем…
- Есть проблемы более серьезные, которые должны занимать сейчас все ваше внимание, София, а я мог бы помочь вам. Зачем вы напрасно задержали меня в этих четырех стенах? Если бы вы дали мне отлучиться на некоторое время, то семья Мольнар была бы уже здесь… Почему вы откладываете неизбежное?
- А вы, падре, для чего хотите усилить мучение моего сына?
- Когда дела неотложные, лучше взглянуть им в лицо как можно раньше, и самое больше мучение, которое возможно есть у Ренато Д`Отремон – это его совесть. Его неосторожность, если в самом деле неосторожность была истинным преступлением… А если что-то еще… Ревность, гордыня, гнев, смертные грехи, сеньора… Несчастна душа, которая мечется среди этого, несчастно сердце, которое ищет гордость, как прикрытие…
- Умоляю вас, сделайте милость провести церемонию сейчас, падре. Я в отчаянии…
- Понимаю… Я знаю, что сердце матери может страдать, но еще знаю, что путь долга кажется узким, а это единственный путь, которому вы можете следовать… Где Ренато?
- Не говорите с ним сейчас, прошу вас. Он не может больше… Он чувствует, что помешался. Вы правы, когда говорили, что самое большое мучение, от которого можно страдать – это мучение совести. Пожалейте его, падре, нужно помочь ему в эти моменты… Как вы думаете он может чувствовать себя после того, как спустился в глубину того ущелья, откуда вытащил тело своей жены? Присутствие Мольнар будет для него ужасно…
- Они ведь не задержатся, правда? В каком часу вы послали им сообщение?
- Падре Вивье, думаю достаточно того, что они получат извещение завтра, - с трудом объяснила София, теряя терпение. – Присутствие их здесь…
- Вы что, смеетесь надо мной, София? Вы задержали меня фальшивыми обещаниями, чтобы сказать мне подобное? Что бы вы подумали о том, если бы мертв был ваш сын, а кто-то препятствовал вам приблизиться к его телу, чтобы отдать ему последнее целование? Именно это вы и делаете, на что не имеете права… Даже если хотите защитить своего сына…
- О… Ренато… - удивилась София, увидев приближающегося сына. И обращаясь к священнику, умоляла скорбно: - Прошу вас…
- Я отчетливо слышал последние слова падре Вивье, мама, - изложил невозмутимый и кажущийся спокойным Ренато. – И думаю, что даже не услышав предыдущих слов, я угадал то, что вы хотели сказать… Вы связались с Мольнар, да? И вы правы… Им нужно приехать, нужно приехать как можно раньше… Я распоряжусь, чтобы им немедленно сообщили!
- Вы хотите сказать, что еще не сделали этого? – изумился священник. – Это предел, София! Уверяю вас, что с этого же мгновения я сам…
- Этого не нужно, - перебил Ренато. – Падре Вивье прав, мама. Они имеют право быть здесь. – И немного удаляясь, повысив голос, позвал. – Баутиста… Баутиста! Подойди! Отправь немедленно самого доверенного человека, которого найдешь, на лучшем коне, чтобы передать сообщение Каталине де Мольнар обо всем, что случилось здесь…
- Нет необходимости, - отклонил падре Вивье. – Я могу поехать сам. Если бы ваша мать не задержала меня здесь, я бы уже выехал. Но я прямо сейчас…
- Мое извещение будет более быстрым, - уверил Ренато. – Но делайте то, что сочтете нужным, падре… с вашего разрешения…
- Ренато… Ренато…! – прошептала София. И попросила священника: - Поезжайте с ним, падре… Успокойте, приободрите его… Вы не понимаете, как он страдает?
- Да… Теперь да… - согласился падре Вивье, уже смягчившись: - Я поеду с ним, София…
Изящная и белая рука оперлась о плечо мажордома, пока ее глаза смотрели на удалявшегося падре Вивье, который вышел вслед за Ренато, и словно облегчение, поддержку оказывала ей твердая верная рука, которая была жестокой для остальных…
- Отправить сообщения на лучшем коне дома?
- Потому что нет другого выбора, отправь его…
- Хорошо, сеньора. – И взорвался с внезапным гневом: - Я знаю хорошо, что эта женщина заслуживает тысячи смертей! Если сеньора даст мне разрешение…
- Что ты будешь делать, Баутиста?
- Буду защищать хозяина от правды, сеньора. Найду доказательства, свидетелей… Мне не давали указание найти Ану, которая знает о сеньоре! Если бы я заставил ее говорить, то сеньор подумал, что был прав, что убил сеньору, и это бы успокоило его.
- Он не хотел ее убивать! Не повторяй этого! Найди Ану и приведи сюда… Думаю, ты дал нужное оружие… Да, Баутиста, защити моего сына, защити его от себя. Отправь Сирило к Мольнар, найди Ану… Я жду тебя здесь… Я поговорю с ней, заставлю говорить…
- Если вы мне позволите, я хорошо знаю, как развязать язык этой негодяйки… Она возможно спряталась… Когда совесть нечиста…
- Что ты хочешь сказать? Ты думаешь, что Ана сбежала?
- Она была бы права… Но не беспокойтесь, сеньора… Я знаю, как найти ее. В Кампо Реаль легче войти, чем выйти, и нет пяди на земле в долине, куда бы не достала рука Баутисты…
Не сообщая слугам, заранее предвкушая удовольствие своей вседозволенности, дав наконец волю жестокости, Баутиста проследовал к последней хижине конюшни, где на ночь были заперты все сторожевые псы…
- Леон, сюда…! Тихо, Верный! Спокойнее, Сторож!
Внимательно он выбирал их. Два были самыми сильными, натренированными, чтобы искать беглых рабов. Не важно, что постановление сделало свободными чернокожих слуг Кампо Реаль. Обычаи не меняются, привычки остаются… Быстро он связал вместе трех псов, нашел увесистый кнут, среди тех, что висели вдоль стены, и бережно зажег трубку…
- Дядя Баутиста! Что вы будете делать? – спросила Янина, обеспокоенно приближаясь. – Вы же не будете искать Ану с собаками! О, это ужасно! Они ее покусают, разорвут на части!
- Ты стала очень отзывчивой, Янина, - лукаво проигнорировал Баутиста. – Возвращайся к своим обязанностям, и не вмешивайся… У меня есть разрешение делать что угодно, чтобы привести ее. Я пообещал, что найду ее, приведу ее, знаешь? Я приведу ее, живой или мертвой!
Ударом руки Баутиста убрал с дороги Янину… он вышел, держа в руке кнут, и резко выпустив собак, побежал с ними до конца сада…
Они уже были в деревне… На поводке вздрагивали и прыгали от нетерпения три кровожадные зверюги… Над ними властвовал Баутиста, давая им нюхать предметы одежды Аны… Как стрелы во всех направлениях побежали собаки, прыгая как черти, обнюхивая воздух, травы, кусты… Наконец, одна из них, похоже, нашла желаемый след…
- Молодец, Леон! Сюда, Верный… Сторож…! Смирно… Смирно…!
Мужчина чернее ночи возник за Баутистой… Одетый в одежду из грубого полотна для охранников долины, в высокие ботинки, скрывавшие ступни, патронташ, пересекавший грудь гиганта, и могучими руками сжимавший ружье… Свирепый и послушный, как сторожевой пес, он двинулся, повинуясь приказу Баутисты:
- Франсиско, иди за мной!
Ана ввалилась в самую середину ветхой хижины, вцепившись в одежды знахарки, которой едва удалось закрыть за ней дверь…
- Спрячь меня, Кума, меня ищут, идут за мной! Закрой дверь, окно… закрой щели, погаси свет! Пусть меня не найдут… пусть меня не отыщут! – умоляла напуганная Ана, мертвея от страха.
- Ты сошла с ума? Почему ты пришла так? Что случилось? Кто ты? – допрашивала растерянная Кума.
- Баутиста ищет меня с собаками… Я слышала их лай, да. Их отвязали… отвязали там внизу, и я вышла на плантации, где большие хижины. Я знала… знала, что меня хотят убить… Поэтому я не хотела приходить сюда. Ай, Господи! Не успела умереть сеньора Айме, а он уже за мной… Ай, ай, ай…!
- Не кричи! Не кричи! Сеньора Айме говоришь, ты служанка хозяйки Айме, это ты была с ней, когда та пришла сюда, да? Я же говорила, что знаю тебя!
- Да… да… я была у дверей, пока хозяйка говорила с тобой… Я не знаю, что она сказала тебе, но она дала тебе денег. И если ты меня схватят собаки, я скажу, что хозяйка дала тебе денег, и ты должна была ей помочь… Ай, Боже мой! Баутиста меня убьет и тебя убьет… тебя они тоже убьют…!
- Предыдущая
- 22/62
- Следующая
