Я клянусь тебе в вечной верности - Сакрытина Мария - Страница 15

• Предыдущая
• 15/83
• Следующая

–?Как хочешь, Твоя Светлость.

Он нахмурился и снова принялся писать.

«Пожалуйста, зови меня Рэйан».

Я медленно кивнул.

–?Как хочешь, Рэйан.

Он улыбнулся и, сжав мою ладонь, быстро черканул:

«Спасибо».

Я тогда ещё и не подозревал, что у меня появился друг. И кто – лорд! Зашибись.

Оглядываясь назад, я всё ещё вижу его именно таким, каким он был тогда, а не в тот дождливый день на Дворцовой площади… Стройный, напряжённый, как струна, как готовая сорваться с лука стрела. На плацу, с мечом, порхающим в его руках, как тростинка. Его улыбка – открытая, яркая. Никто так не улыбался мне раньше. Никто так не вёл себя со мной раньше. Никто, кроме этого странного-странного старшекурсника-лорда. Яркий образ, росчерк клинка по сердцу, рубец, припорошенный пеплом.

Я вижу, Рэй, я всё помню…

Я долго сторонился, не подпускал его к себе. Не показал ему все туннели – только самые безобидные. Следил за языком – очень тщательно. Пару раз пропускал наши с ним «свидания» – он неизменно ловил меня то на плацу, то в саду, то у столовой. Я не мог смотреть в его глаза и врать, что всё хорошо, что наше с ним общение – нормально, что бы он об этом ни думал. Первое время я всё-таки подозревал, что это выльется в глобальную проблему для меня. Что ловушка всё-таки захлопнется и – ам, кто-нибудь из его друзей-старшекурсников хорошо если просто меня поколотит. Хотя не было у него друзей, я проверял. Его не сторонились, как меня, скорее, это он держал всех на расстоянии. У своих он был на особом положении и всегда один. А ко мне сам лез. Непонятно.

Я не выдержал и на вторую седмицу всё ему высказал, когда он в очередной раз поймал меня после занятий. В туннеле подкараулил – я сдуру сунулся, не стоило, давал же себе слово, что по тем, которые ему показал, ходить больше не буду… Пришлось, как благородные говорят, «объясняться». Он – жестами и записочками. И я – громким, яростным шёпотом. И наговорил ему кучу всего неприятного. Про лордёныша, который лезет туда, где ему не место, про Светлость, который невесть чего хочет от черни или считает эту чернь настолько тупой, не понимающей, что хорошо затея для неё не кончится… И всё в таком духе.

И да, снова не выдержал его взгляда, сбежал. Был уверен, что теперь-то если не приобрёл врага, то эта странная «дружба» для меня закончилась. В конце концов, он утолил своё любопытство, что ещё ему от меня надо?

Дня через два, когда на плацу заканчивались занятия и учитель отправился зачем-то к директору, оставив нас отрабатывать удары самостоятельно, мой курс решил припомнить мне старую «казарму». Картина маслом: их девять, кружком, я – в центре, судорожно сжимаю меч и огрызаюсь. Де Беард снова подначивает, а его дружок-герцог своего цепного пса Георга, того, что с кулаками, как моя голова, вперёд толкает – вроде как давай, начни. И ведь хоть бы раз решились вдвоём с рыжим на меня напасть, я бы их сделал. Нет, девятеро, сволочи! Без шансов.

И вот я красочно представляю себя в лазарете. Георг кулаками играет, де Беард кривляется у него за спиной, а круг тем временем раздаётся, пропуская Рэя. Тот невозмутимо проходит в центр мимо изумлённого рыжего с дружком. Становится у меня за спиной и очень медленно, но очень показательно вынимает из ножен меч. Оглядывает всех спокойно и встаёт в позицию.

Рыжему де Беарду хватило глупости ляпнуть поражённо: «О, Босяк-то покровителем обзавёлся. И сколько раз ты ему…» Договорить он не успел. Вечер рыжий умник долёживал уже в лазарете – и Рэй долго гонял его, как белку, по кругу, прежде чем отделал так, что будущий граф мог только ползать. И никто де Беарду не помог. Крысятник…

А потом, забравшись на верхушку главной башни, Рэй слушал моё возмущённое шипение: зачем вступился за меня, как за девчонку?! Дослушал и показал блокнот: «Тебе правда нужны новые проблемы от опекуна?»

Я завозмущался – какое тебе, мол, дело, я что, неясно в прошлый раз сказал…

Он, лёжа на самом краю широкой каменной ограды, снова выслушал, покосился на меня. И быстро вывел:

«Мне плевать, кто ты. Мне всё равно, где ты родился. И если ещё раз эти дурацкие мысли придут в твою тупую голову, я вправлю тебе мозги».

Я зыркнул на него.

–?Извини… те, Ваша Светлость, но я вам не верю. Всем здесь есть дело до моего рождения, а вам нет?

Он слетел с ограды в мгновение ока, подмяв меня, отвесил тяжёлую оплеуху. И, сидя, пока я трепыхался под ним, быстро черканул: «Продолжать?» Потом с сомнением глянул на меня и добавил: «Или они уже вправились?»

Я не выдержал и захохотал. Он, помедлив, тоже, беззвучно.

Больше о разнице в статусах мы не говорили никогда.

Я быстро научился его чудному языку. Не очень хорошо умел отбивать чечётку пальцами – как у Рэя споро получалось. Но понимал его уже через седмицу совершенно спокойно. За следующий месяц мы излазили весь замок вдоль и поперёк – я плюнул на осторожность и показал ему всё, что нашёл сам. У нас даже были любимые места – заброшенная сторожевая башня, туннель над библиотекой и Алхимическая башня, которую все, кроме разве что самого алхимика, суеверно боялись. Ну и ещё оружейная, конечно, плац и закуток в саду, где под яблоневыми деревьями была скрытая дёрном пещера.

Рэй говорил, что я лазаю, как мартышка. Даже рисовал этих самых мартышек – вообще на меня не похоже. Но забавно получалось. Ещё его почему-то восхищало моё умение обходиться без слуг. Не понимаю почему – слуги же привилегия лордов, а он её не любил. Подражал мне в бане, даже научился её топить (зачем?), следил, как я зашиваю порванную штанину с таким интересом, словно я его любимые логарифмы показывал, как решать. Странный.

Зимние экзамены по арифметике я, кстати, кое-как сдал только благодаря ему. Учитель удивлённо смотрел на мои решения, на меня и говорил, что не понимает, как человек, только что не знавший, как совершать с числами простейшие действия вроде сложения-вычитания, решает квадратные уравнения.

Да что там понимать – Рэй просто был терпелив и требователен, как никто. Хотя мы с ним не один его блокнот исчёркали, пока я учился. Но это тоже было весело.

Ещё он рассказывал мне о магианской философии. С жаром – ему явно нравилось. Заберемся на сторожевую башню, он от ограды к ограде бегает, руками размахивает, на лице такие краски, что ни один живописец не передаст. И тычет мне в свиток, который я только что читал вслух. А пальцы танцуют…

Со стихами вообще забавно было – огромный фолиант мальтийской поэзии мы стащили прямо из-под носа у библиотекаря, потом я опять же вслух читал, а Рэй сидел рядом и через каждое слово потрясал свитком чистой бумаги.

«Ну как ты читаешь? Как ты читаешь?! Это вот так надо!»

Выдирал у меня книгу, беззвучно шевелил губами, а на лице такая неподдельная боль, будто он лично за жемчужиной для возлюбленной бросился и утонул, а эта дура за другого вышла.

Благодаря ему я уже через полгода выучил этот Золотой фонд наизусть и даже мог прочесть с выражением, но, хоть ты меня убей, никак не понимал, зачем сочувствовать идиотам, бросавшимся за жемчужиной ради какой-то вертихвостки. Или уходящему на войну лорду, слёзно прощающемуся с женой. Мы пару раз даже дрались с Рэем – он думал, что вобьёт в меня это самое «понимание». В шутку, конечно.

Моё фехтование улучшилось тоже благодаря ему. Через год я обогнал де Беарда, а через два оставил его далеко позади – плеваться от ярости и кричать оскорбления. Самое забавное – ему статус не позволял со мной фехтовать вне уроков, зато я теперь знал парочку приёмчиков, после которых и громила Георг отправился в лазарет отдохнуть пару дней.

Когда закончился первый год, на летнюю сессию явился мой опекун лично меня экзаменовать. Я перед его приездом несколько раз порывался сбежать, но Рэй, задержавший свой отъезд специально из-за меня, каждый раз стучал мне по голове пером с видом «Не тупи!». И сажал обратно за книги.

Развалившийся в директорском кресле лорд Джереми сначала скептично морщился, придумывая мне задачки. И, попивая коньяк, глядел, как я пишу решения. Потом, взяв и вчитавшись, поставил рюмку на стол. Потом забыл про неё, разглядывая то меня, то тетрадь. Прямо как учитель арифметики. А после ни с того ни с сего попросил прочесть «Оду о Севере». Я опешил, но прочёл – язык словно сам двигался, слова говорились вроде бы абсолютно без моего участия.

• Предыдущая
• 15/83
• Следующая