Плененная душа (СИ) - Степанова Анна - Страница 37
- Предыдущая
- 37/56
- Следующая
Самое сложное начиналось, когда короткий зимний день приближался к закату. Полагалось в сей час охотникам улизнуть как можно незаметней с насиженных рабочих мест — и пробраться к одному из внутренних тайных проходов, ведущих с половины слуг на господскую. А оттуда — в коридорчик внутри стены да через скрытую дверцу прямиком в Императорскую спальню… Дверца, как и прочие входы-выходы, конечно же, запиралась, и не только на хитрый замок да потайной засовчик, но также с помощью гильдийного амулета неизвестной убийственной силы (а может — и не одного) — и тут уж Риссе с Храшем предстояло проявить свои таланты, да при этом сделать все очень-очень тихо. Ибо покои Его Божественности охранялись не просто солдатами, но парой темных мастеров, весьма серьезных да внимательных. Казалось, тут бы Огнезору своим сообщникам и посодействовать — вот только делать этого он не собирался. Меньше всего хотелось Гильдмастеру, чтоб о его фокусах проведали в Гильдии. И все, чем мог он помочь, — это обеспечить в тот день караул из двух подмастерьев-воинов, вместо обычной пары: «боец» — «одаренный». Шансы для охотников остаться незамеченными это, конечно, увеличивало — но вот возможностей уйти живыми, коли все ж поймают, почти не оставалось — о чем и сообщил темный мастер подельникам.
— Значит, не будем попадаться, — хмуро бросил на это Кудесник, да с новым рвением взялся за изучение потайных ходов.
Тут-то и случился спор о злополучной развилке, отнявший у них лишний час времени и нежданно помиривший Огнезора с Храшем. Как раз вовремя. Потому что, очень подозревал Гильдмастер, штука, охраняющая драгоценный ларец, в котором и лежала столь желанная им корона, могла оказаться куда хуже любого, даже самого гадкого, дверного амулета: делали ее давным-давно и мастера не чета нынешним. А соваться к такой даже с Храшевой «дубовой головой» дьявольски опасно! Два дня Огнезор морочился над неприметным защитным колечком — вот только колебался до сих пор, отдавать ли его охотнику. И впрямь, как напялить амулет на того, кто совсем тебе не доверяет? Толку от такой защиты не появится — хорошо, если вреда не будет.
Сейчас же, когда Храш немного подобрел, вручить невзрачное костяное колечко было самое время.
— Держи, — протянул Огнезор «подарок». — На палец наденешь, перед стражей сойдет за венчальное. К ларцу с короной без него не лезь!
Храш взглянул на мастера с сомнением, но кольцо взял и неуверенно кивнул.
«Не наденет!» — тут же обреченно вздохнула Лая.
«Ну, я хотя бы сделал все, что мог…»
Охотница промолчала — и правильно. Времени на уговоры глупого упрямца у них все равно не было. Да и спину ему прикрывать не Огнезоровым было делом: на безумный послезавтрашний день у Гильдмастера хватало и своих, никак с короной не связанных, забот.
Императорский престол возвышался в сводчатом нефе, подобно храмовому алтарю, — утопающий в разноцветье тяжелых знамен, играющий золотом в солнечном свете, что лился щедро морозным этим днем сквозь витражи огромных окон. Наверное, из зала, из собравшейся там разряженной, восторженной толпы Золотой Трон, и правда, являл собою зрелище величия, почти божественной мощи — но отсюда, из полускрытой тканью сумрачной глубины в его тени, Огнезор до боли ясно подмечал упущенную слугами пыль с паутиной в парчовых и бархатных складках, потрескавшуюся позолоту на резных боковинах и спинке. И трех месяцев не прошло, как возглавил он Гильдию, но, похоже, видеть изнанку императорской власти уже успело слишком крепко войти у него в привычку.
Церемония Вручения Даров была в самом разгаре — а Гильдмастер вовсю старался не думать о прорве срочных дел, что пришлось ему отложить ради стояния бесполезным истуканом за спиной безумца в угоду честолюбию того и для его же безопасности. Но единственным здесь развлечением оставалось разглядыванье довольно скучных гостей — потому непрошенные мысли получалось гнать из рук вон плохо.
Четверка в светло-зеленых храмовых хламидах немного оживила его любопытство. Дождавшись своего череда, уважительно поклонились они Императору, а тонкий, сухой старичок выступил вперед, чтоб опустить со всей осторожностью на длинный, накрытый парчой, стол для даров небольшую серебряную чашу с короткой гравировкой «здравие».
Старичок оказался хорошо знаком Огнезору. Был это отец Гутор, главный храмовый настоятель, собственной персоной. Преподнесенная же Храмом чаша у человека знающего бесспорно вызвать должна была зависть да вполне искренний восторг, но… знающих людей, кроме храмовников и самого Гильдмастера, здесь, похоже, не было.
— Питье, что налито в чашу, становится целебным, — пришлось пояснить настоятелю, когда по залу поползли недоуменные шепотки.
Огнезор уже ясно чувствовал, как кривит Его Божественность в пренебрежении сухие губы — и, впервые за всю церемонию, поспешил осторожно сжать пальцами правое монаршее плечо: заранее договоренный знак, что подарок не только безопасен, но и важен.
Император сменил гнев на милость, соизволив все-таки наградить храмовников любезным кивком.
Казалось, легкого движения серой, в плащ закутанной фигуры, что застыла в стороне от трона, никто не успел бы заметить — но старичок-настоятель внимательно прищурил глаза, задумчиво сдвинул брови и, шепнув что — то своим спутникам, уже успевшим уступить место для новых дарителей, направился к боковым ступеням тронного нефа. Как глава Храма, он имел полное право стоять по правую руку Его Божественности — и, похоже, всерьез собирался этим правом воспользоваться прямо сейчас.
Огнезор сделал шаг назад, углубляясь в полумрак, позволяя тяжелым знаменам полностью скрыть его фигуру.
Но Гутору это было лишь на руку.
— Зачем ты здесь, Гильдмастер? — приблизившись к серой тени, еле слышно спросил он.
Зал впереди все так же гремел шумным эхом поздравительных речей, гудел монотонно шепотками, слепил невозможным блеском драгоценных камней, весело пускающих по стенам цветные солнечные зайчики, — в этом же месте было почти спокойно и тихо: как за кулисами Большой Дворцовой Сцены в самый разгар представления.
— Это же, вроде, официальный прием? — приглушенный ответ Огнезора неожиданно прозвучал с иронией.
— Ты знаешь, о чем я, — не думал отступаться жрец. — Тебя и твоих людей нынче слишком часто видят в тени Императорского трона.
— Его Божественности нравится иметь ручного дьявола за спиной. Кто я такой, чтоб возражать?
— Не святотатствуй, сын мой! — Гутор поморщился.
— И не думал! — хмыкнул Гильдмастер. — Скорей уж ты святотатствуешь, причисляя меня к своим «чадам», господин настоятель.
Взгляд священника стал пугающе серьезным.
— Богини не спрашивают, кто мы. Лишь — какие мы, — голос его прозвучал спокойно и вдумчиво. — Даже твои молитвы могут быть услышаны, темный мастер…
Теперь уж Огнезору пришел черед морщиться.
— Молиться и слепо верить — твоя задача, Гутор, — сухо возразил он. — Мне же приходится быть тем, кто сохраняет здравомыслие. К несчастью, не только свое, но и Его Божественности… Достаточно ли я ответил на твой вопрос? И будешь ли ты делать теперь то, зачем пришел?
— Молиться?
— Убеждать Императора, что не стоит верить дьяволу. Ведь это же просили тебя сделать советники?..
Долгий-долгий, внимательный взгляд был ему ответом. Наконец, Гутор вздохнул расслабленно — и вдруг насмешливо хмыкнул.
— Может ты не так уж и плох в своей вере в здравомыслие. По нынешним-то временам… Но все же, — лицо его посуровело, — Храм присмотрит за тобой, Гильдмастер. Как-то тяжело забыть, почему твой перстень сверкает кровью…
Огнезор серьезно кивнул, принимая условие мира. Но не выдержал, и все же фыркнул:
— Только жрец мог увидеть в цвете простой печатки некий тайный смысл! И раз так, то где же твой священный перстень? Немного странно: чую восемь разных амулетов, но для кольца, символа твоего сана, места почему-то не нашлось…
— Слишком ценная вещь для моих старческих пальцев, — хитро прищурился Гутор. — Ненароком оброню еще…
- Предыдущая
- 37/56
- Следующая
