Великая шаисса (СИ) - Халимендис Тори "Тори Халимендис" - Страница 43

— Не успеет.

Я опять похолодела.

— Ты собираешься убить Императора?

Мой собеседник опять рассмеялся и покачал головой.

— Я что, похож на идиота? Если Селим умрет, то мне точно не пробиться к трону. С этих дураков из совета еще станется пригласить твоего северянина побыть регентом, пока не подрастет твой сын — или сын Фирузе. Да и среди ваших дальних родственников претендентов хватит. А еще есть милый парень Искандер — помнишь его? Сам он, конечно, слизняк бесхребетный, но вот папаше его палец в рот не клади — не заметишь, как без руки останешься. Он вполне способен подсуетиться и женить своего наследника на малолетней шаиссе. Расторжение твоего брака для всех будет невыгодным и тебя быстренько отправят в Северное Королевство вместе с мужем, а я и вовсе останусь не у дел. И ты полагаешь, что я своими руками готов отдать Империю какому-нибудь наглецу? Нет, Селим мне пока нужен живым.

Я была сбита с толку.

— Но ты не можешь не понимать, что похищение тебе с рук не сойдет. Или ты надеешься на многолетнюю дружбу с моим братом? Тогда вынуждена тебя разочаровать — она тебя не спасет.

Баязет откровенно наслаждался моей растерянностью.

— Живым, Амина, вовсе не означает, что и здоровым. Особенно душевно. Подавлять волю человека длительное время не под силу даже самому могущественному колдуну, а вот лишить рассудка вполне возможно.

Меня охватило отчаяние. Старший Советник был прав — если Селим начнет сходить с ума, то Императором ему не быть, причем шумиху вокруг его состояния поднимать никто не будет. Смена власти в таком случае произойдет тихо и незаметно для простого народа. Императора объявят захворавшим, а потом — отошедшим от дел из-за болезни. Находиться он будет по-прежнему во дворце и формально останется правителем, вот только на деле править будет совсем другой человек. И наследником престола будет мой сын. Конечно же, Баязет приложит все усилия, чтобы это оказался его ребенок.

— И должен тебя предупредить, дорогая, — угрожающе продолжал бывший друг, — если ты вздумаешь вести свою игру, то твоя маленькая любимица внезапно получит осложнение после вчерашнего купания в холодной воде. Это так, чтобы ты знала. Хотя никто тебя в ближайшие часы отпускать не собирается. Все во дворце полагают, что вы с Салмеей задержались в храме. Набожность твоей невестки широко известна, так что многочасовая молитва в благодарность за чудесное спасение дочери никого не удивит. Твой муженек сейчас пытается разобраться с одним хитрым договором, так что ему не до тебя. А с Селимом у меня назначена встреча, во время которой и будет проведен первый магический сеанс. Так что уже к вечеру твой брат почувствует недомогание, которое только усилится после приема лекарственного отвара. И даже если ты решишься с ним заговорить, он тебя попросту не будет в состоянии понять. Тебе все ясно?

Я кивнула, лихорадочно пытаясь сообразить, как выкрутиться из нелегкой ситуации. Попробовать перекупить колдуна? В казне Империи денег уж всяко больше, чем у Баязета. Но как же с ним встретиться? Старший Советник словно бы услышал мои мысли и усмехнулся — уже в который раз.

— Забыл тебе сказать, дражайшая моя невеста, — заявил он, — что Мурад — мой брат, так что предлагать ему предать меня — бесполезно. В нем, знаешь ли, сильны родственные чувства.

— У тебя нет братьев!

— Мурад — сын наложницы моего отца, — пояснил Баязет. — Мать его была из племени горцев, дочь какого-то шамана. Лет десять назад, когда у Мурада только начали просыпаться способности, я отправил его к деду на обучение. Когда он вернулся, то был уже обучен управлять своей силой, только не владел ею еще в полном объеме — требовалось подождать его тридцатилетия. Он поселился в позабытой Небесным Отцом деревеньке и мы принялись выжидать. Твой супруг Исмаил заболел очень кстати для того, чтобы я мог составить наиболее приемлемый для меня план. Да, можешь поблагодарить меня — это снадобья Мурада продлили Исмаилу жизнь на пару лет. Если бы не верный мне слуга из твоей челяди, незаметно подливавший лекарство хозяину, ты стала бы вдовой гораздо раньше. Но тогда тебя могли бы выдать замуж за кого-то другого, а этого я позволить не мог.

— Но как твоему соглядатаю удавалось добавлять снадобье в еду Исмаилу так долго?

Самому наличию среди прислуги купленного Баязетом предателя меня не удивило — подобное происходило сплошь и рядом. Но вот человека, регулярно улучшавшего вкус пищи хозяина при помощи столь специфических добавок, должны были бы вычислить.

— А лекарство было абсолютно безвредно, — любезно пояснил Баязет. — Его можно было добавлять в общий котел — и никто ничего бы не заметил. Вот с твоим братом мне пришлось потрудиться.

— Ты опаивал чем-то и Селима?

— А как ты думаешь, почему при наличии обширного гарема у Императора всего один ребенок? Сначала меня не заботила его личная жизнь, но когда эта бледная моль Салмея забеременела, я понял, что дети Селима мне будут только мешать. Твоей ненаглядной племяннице повезло, что она девочка. Мне дети тоже не были нужны, потому действия зелья бесплодия я не опасался. А моему другу никак не могло прийти в голову, что в тот чайник, например, из которого разливают чай нам обоим, добавлено что-нибудь вредное для его драгоценного здоровья. По счастью, мужчинам зелье достаточно принимать раз в две недели, так что и с этой задачей я справился.

На сей раз дыхание у меня перехватило от возмущения.

— Значит, это по твоей вине у Императора до сих пор нет наследника?

— Если подумать как следует, — насмешливо произнес Баязет, — то я действовал во благо Империи. Представь, если бы Селим объявил наследником сына этой глупой курицы Лайлы. Или ты полагаешь, что у такой мамаши мог родиться ребенок, годный, чтобы его воспитали правителем?

— У моего брата были бы еще сыновья и он выбрал бы самого достойного среди них.

— Ты так в этом уверена? Среди детей твоего отца выжили только вы с Селимом.

— На что ты намекаешь? — я так разозлилась, что даже позабыла про свой страх.

— Я не намекаю, — пожал плечами мужчина. — Я говорю прямо, что у твоего отца выбора не было. Да, я знаю, что вины Селима в том нет, однако же и он не был застрахован от подобной ситуации.

— Кстати, о Лайле, — вспомнила я. — Зачем тебе понадобилось лишать ее жизни?

Теперь Баязет выглядел изумленным.

— С чего ты взяла, что это я убил ее?

— А разве нет?

— Нет, разумеется. Да, она была дурой и порядком раздражала меня, но опасности не представляла.

— Тогда кто? Неужели все-таки Салмея?

— Подозреваешь нашу тихоню? Напрасно, она и муху прихлопнуть неспособна. Я полагаю, что ее столкнула служанка.

— Служанка?

— Да, жадная такая девочка. По случайности она оказалась родом из той деревеньки, где скрывался Мурад. Ну и опознала меня. Но еще до того проболталась товаркам о колдуне, видимо, желая придать себе значимость. А потом шепнула Лайле, что видела меня в своей деревне. А потом поняла, что сглупила, поделившись секретом. Лайла не из тех, кто стал бы держать язык за зубами. Девица же решила поживиться за мой счет, а для этого должна была остаться единственной, посвященной в тайну.

— Ты в этом уверен?

— Разумеется, нет. Мне-то она об убийстве, само собой, не рассказывала. Но посуди сама: сначала ко мне подошла Лайла и завела речь о том, как ей хотелось бы, чтобы возле нее находился бы преданный человек, который смог бы обеспечить ей вечную страсть Селима, пусть даже при помощи приворота. Я сделал вид, что не понимаю ее намеков, но сломал себе голову, выясняя, откуда она могла пронюхать о Мураде. Признаться, когда она умерла, я вздохнул с облегчением. Но ненадолго. Девица из деревни на время затаилась, а когда поняла, что в убийстве ее никто не подозревает, вздумала меня шантажировать. Не нужно быть гением, чтобы понять, что произошло.

— И тогда ты ее отравил, — я не спрашивала, а утверждала.

— А что мне оставалось делать, Амина? Я не мог допустить, чтобы она распускала язык, но и выполнять ее дурацкое требование не собирался. Подумать только, — в голосе его звучала горечь, — мой замечательный план едва не пошел прахом из-за приезжего чужака и деревенской девчонки!