Приключения Алисы. Том 6. Конец Атлантиды - Булычев Кир - Страница 46

• Предыдущая
• 46/73
• Следующая

— Может, привязать Пашку? Чтобы не свалился? — спросила Алиса.

— Еще чего не хватало! — возмутился Гераскин.

— Не надо, — сказала птица. — Веревки будут мне мешать.

— А сколько лететь до вашего Убежища? — спросила Ирия.

— Я буду лететь медленно, — сказала Альта. — Я буду лететь часа три-четыре. Утром будем на месте.

— Три-четыре — это много? — спросила вдруг Белка.

— Нет, немного, — сказал Ручеек. — А может быть, ты хочешь научиться считать и читать?

— Нет, что ты! — воскликнула Белка. — Это запрещено! Только ужасные помники читают и пишут.

— Какая темнота!

Ручеек тем временем нарвал травинок и быстро сплел послание для учителей. Ирия еле уговорила Пашку взять ее куртку — ведь в полете будет холодно.

— Я не замерзну, — возражал Пашка.

— Когда мы вернемся на Землю, — сказала Ирия, — твоя мама меня обязательно спросит: почему вы не проследили за здоровьем моего сына? Почему он чихает и кашляет? Куда вы его возили? На Северный полюс?

Ирия так здорово скопировала голос Пашкиной мамы, что Пашка засмеялся и сдался.

Пока Ручеек плел свое послание, а Ирия диктовала Алисе записку для Тадеуша, Пашка вышел на берег реки. По реке протянулись две серебристые полосы — от двух лун. На том берегу мерцали тусклые огоньки — там была деревня. Под ложечкой щекотало от предчувствия приключений. Таких ему еще переживать не приходилось. Страшно ли ему сейчас подняться в небо на белой птице с голубыми светящимися глазами? Нет, не страшно. Он представил себе, как в лесной чаще ждет, волнуется, не зная, что с ними происходит, их добрый Гай-до. Что ж, в жизни всегда найдется место подвигам.

— Я готов! — сказал Пашка. — По коням!

Альта присела, чтобы Пашке было сподручней забраться ей на спину. Спина была теплой, гладкой. Пашка опустил ноги перед крыльями. Ручеек снял с себя ремень и завязал его на шее Альты.

— Хватайся за него, только если будет страшно, — сказала птица. — А то задушишь меня.

— Хорошо, — сказал Пашка и поклялся себе, что, даже если будет жутко, он не дотронется до ремня.

— Ой, Паша, — сказала плачущим голосом Белка, — может, останешься? Занесет она тебя в колдовские места, превратишься ты в цветочек безгласный, пропадешь в вонючих болотах.

— Перестань канючить, — сказала птица. — Мне стыдно за тебя.

— А мне Пашеньку жалко, — сказала Белка.

Она подошла к Ручейку и взяла его за руку.

Тот даже удивился:

— Ты меня больше не боишься?

— Я тебя, конечно, боюсь, — сказала Белка. — Но я остальных еще больше боюсь. Ты уж меня не обижай.

— Не обижу! — Ручеек запустил пятерню ей в волосы, но Белка тут же вырвалась и сказала строго:

— Ты забыл, с кем имеешь дело! Я же настоящая поклонка.

Ручеек передал Пашке шифрованное послание, Ирия — записку для Тадеуша. Алиса просто пожала руку.

— Мы полетели, — сказала Альта. — Осторожней в Городе!

Птица разбежалась по полянке и расправила крылья. Крылья оказались громадными, каждое — метра четыре длиной.

Добежав до воды, Альта резко взмахнула крыльями. Пашка сидел, обхватив ногами плечи птицы и обняв шею, ему очень хотелось вцепиться в ремень, но он сдерживался.

— Нильс на диком гусе! — услышал он голос Алисы.

В ушах засвистел ветер, Пашка зажмурился, а когда открыл глаза, остров уже выглядел черной полосой на глади реки, а костры на берегу казались светлячками.

— Только не засни, — сказала Альта.

— Еще чего не хватало!

— Это бывает, — сказала Альта. — Ты мне лучше рассказывай, где ты живешь, откуда прилетел, какие у вас птицы. Мне все интересно.

И Пашка начал рассказывать о жизни на Земле.

Через час полета Пашка так закоченел, что, несмотря на всю свою гордость, вынужден был признаться Альте, что вот-вот свалится.

— Глупости, — сказала Альта. — Мог бы и раньше сказать. Мне не нужны мертвые мальчики.

— Может, спустимся, и я немного попрыгаю, согреюсь, — сказал Пашка.

— Через пять минут будет такое место, — сказала птица. — Я и сама собиралась там сделать привал. И знаешь почему?

— Н-н-нет, — ответил Пашка. Даже губы у него замерзли так, что не слушались.

— Там есть чудесные ягоды. Вам, людям, они кажутся горькими, но мы, Альты из рода Альтосов, их обожаем.

Птица начала снижаться. Мерно поднимались и опускались по бокам Пашки ее громадные крылья. Внизу тянулись скалы, острые, кое-где поросшие колючками, мрачные под светом лун.

Наконец Альта опустилась в лощину между скал. Там было темно. Альта легла, чтобы Пашке было удобно с нее спуститься, и он скатился на землю — ноги не держали.

— Плохо дело, — сказала Альта, ее глаза светились в темноте, как голубые фонарики.

В лощине было теплее, чем наверху.

— Ходить можешь? — спросила птица.

— Сейчас, только ноги разотру.

— Тогда шагай за мной.

Птица уверенно пошла вдоль лощины. Впереди поднимался белый пар.

Когда Пашка добрался до того места, оказалось, что это маленькое озерко, чуть больше ванны размером. Вода в нем бурлила, и от нее поднимался пар.

— Рекомендую окунуться, — сказала птица. — Это целебная вода. Мой друг Ручеек всегда здесь купается.

Пашка послушался. Одеревеневшими пальцами он стащил с себя одежду и бултыхнулся в теплую, почти горячую, наполненную щекотными пузырьками воду. «Ванна» была неглубокой, по пояс. Пашку охватило блаженство. Наверное, никогда в жизни ему не было так хорошо.

Он нежился в воде минут десять. Наконец Альта, которая куда-то отходила, вернулась и сказала:

— Пора и честь знать. Всему хорошему бывает конец. Вылезай, а то перегреешься и простудишься. Ты забыл, что нам еще лететь и лететь. А тебе еще обсохнуть надо.

Пашка с сожалением подчинился птице, вылез, и его сразу стало знобить.

— Иди за мной, — сказала птица.

Она отошла на несколько шагов и остановилась перед углублением в земле.

— Ложись здесь.

Пашка подчинился. Камни оказались теплыми, как лежанка на печи. Жестко, но тепло и уютно.

— Я пойду поклюю немножко, — сказала птица. — Подожди меня.

Пашка решил, что несколько минут можно подремать.

И заснул.

А когда проснулся, солнце уже встало, жужжали насекомые, было тепло. Альта сидела рядом, подняв одно крыло, чтобы защитить Пашку от лучей солнца.

— Ой! — испугался Пашка. — Чего же вы меня не разбудили?

— Людей будить нельзя, — сказала птица. — Это вредно.

— Прости, — сказал Пашка. — Я нечаянно. Сколько я проспал?

— Два часа, — сказала птица, — ты же всего-навсего человеческий детеныш, наверное, недавно из яйца вылупился. Одевайся, полетим дальше.

И через три минуты они уже были в небе.

Начался лес. Вершины деревьев так переплелись листьями и сучьями, что Пашке казалось: под ними тянется сплошной слой зелени, по которому можно ходить. Стало теплее, и даже трудно было представить себе, что совсем недавно он умирал от холода. Страшно захотелось есть. Ведь если не считать нескольких кусочков хлеба да миски с жидкой похлебкой, за последние сутки у Пашки ничего во рту не было. Он думал о еде и не заметил, как откуда-то появились летучие мыши, такие же, как те, что напали на баржу.

Увидев одинокую птицу, они тут же начали снижаться.

— Держись, Пашка! — сказала Альта. — Попытаемся уйти.

Пашка обхватил шею Альты и прижался к птице всем телом. Крылья махали чаще, они казались голубыми занавесами, раздуваемыми ветром. Альта изменяла полет, ныряла вниз, взмывала вверх. Она летела быстрее мышей и была куда ловчее их, но мышей было не меньше десятка. И хоть почти все они промахивались, то одной, то другой удавалось дотянуться зубами до Альты… Вот одно перо взмыло в воздух и полетело, планируя, к земле. За ним второе…

• Предыдущая
• 46/73
• Следующая