Настоящая фантастика – 2015 (сборник) - Головачев Василий Васильевич - Страница 57
- Предыдущая
- 57/179
- Следующая
Стоявший почти у самого трапа Иван бесстрастно наблюдал за приземлением командира. Волошин вылез из подвесного сиденья, подошёл к штурману, взглянул в упор:
– Молодец. Тебе бы фермером быть.
Иван молча ждал продолжения.
– Нет больше огорода, Ваня. Накрылся твой шанс сделать левые деньги.
Штурман смотрел всё так же бесстрастно. Волошин, еле сдерживаясь, спросил:
– Как ты думаешь, почему мы никогда не предлагаем аборигенкам для обмена продукты, которые содержат семена или споры?
В лице Ивана наконец что-то дрогнуло. Он отвёл взгляд, ничего не ответил.
– Видишь, сказать-то и нечего. Сам понимаешь, что если всё это будет расти прямо здесь, то мы им будем не нужны. И где тогда брать медолин? Чем людей от рака лечить? Хотя какое тебе дело до людей… они тебе чужие. Главное, что сам никогда не заболеешь, правда же?
Штурман резко развернулся к командиру:
– Вы не имеете права так говорить! Я теперь по закону такой же человек, как и вы! У меня и постановление суда об изменении генетического статуса есть, и даже паспорт!
– Плевал я на твой паспорт, – сообщил Волошин. – И на постановление тоже. Ты по этим бумажкам только для бухгалтерии человеком стал. А по жизни человечность поступками надо доказывать.
– Мне нужны деньги. Я весь в долгах из-за этого процесса, и проценты растут. Вы хоть когда-нибудь задумывались, как трудно биоморфу взять ссуду?
– Это был твой выбор, – жёстко сказал Волошин. – Никто не заставлял тебя менять статус. Сотни таких, как ты, живут себе у хозяев на всём готовом, делают, что им говорят и не дёргаются. Ты захотел другой жизни – ну и заботься о себе сам. Права всегда идут в комплекте с обязанностями. За свободу надо платить.
– Серьёзно? Капитан, вы определитесь сначала, кто вы по установкам – рабовладелец или гуманист-теоретик. А потом уже морали читайте. Можно подумать, урождённые люди никогда не нарушают правил, чтобы добыть деньги.
– Нарушают, – устало согласился Волошин. – Святых среди нас мало. И на обычный левак я глаза бы закрыл. Но то, что ты сделал… ты же мог до полной потери торговых отношений с Антеррой доиграться, это хоть до тебя доходит?
Иван явно собирался ответить что-то резкое, но тут за спиной загудел отъезжающий в сторону входной люк. Накамура по-кошачьи ловко сбежал по трапу.
– Смотрите! – он указал на дальний берег. – Взлетают!
Зрелище было феерическим.
Первые лучи всё ещё скрытого за горизонтом солнца вспыхнули, заиграли на острых вершинах антерритников. Узкие летки раскрылись, начали извергать из своих недр рои серебристых тел. Торпедообразные самцы взмывали в воздух, на лету разворачивая огромные радужные крылья. Переливчатое облако повисло над колонией, окутываясь мягким золотистым маревом распылённых для приманки куколок феромонов. Оно разрасталось, меняло очертания и вскоре трансформировалось в несколько крутящихся концентрических колец, постепенно сносимых ветром к озеру.
– А что, красиво, – задумчиво поделился штурман с Накамурой. – Вот она какая, насекомая любовь…
– Любовь – высшая эмоция, свойственная только разумным существам, – занудно-монотонно возразил пантеробот. – А самцы антерритов живут всего один день и являются абсолютно безмозглыми. Да и куколки пока ненамного умнее, хотя их и учат на личиночной стадии азам культуры и языка… Вон, смотри, тоже появились!
Куколки, заключавшие в себе будущих королев колонии, выглядели совсем не так эффектно – бесформенные изумрудно-зелёные пузыри, внутри которых смутно темнели силуэты созревших особей. Сбившись в небольшую стайку, «невесты» начали медленно дрейфовать вслед за радужными кольцами. По числу их было гораздо меньше, чем «женихов».
– Как они маневрируют? – спросил Иван. – Ни мотора, ни крыльев…
– Оболочки наполнены газовой смесью легче воздуха, – объяснил Накамура. – А чтобы задать направление, меняют форму – сжимают или надувают один из сегментов.
Изумрудная стайка наткнулась на распылённую самцами золотистую завесу, застыла на мгновение, а потом до наблюдателей донесся отдалённый треск – это лопались оболочки, выпуская на волю своих обитательниц. Зелёные лоскутья ошмётками сыпались в озёрную воду. Ярким зеркальным блеском сверкали крылья освобождённых королев. Истомившиеся в ожидании самцы в считаные секунды перестроились в клинья и ринулись вниз. Красотки поспешно разлетелись в стороны, освобождая место для брачных поединков.
– Естественный отбор и инстинкт продолжения рода в чистом виде, – прокомментировал Накамура падающие с неба трупы. – Как хорошо, что мы, роботы, свободны от этого…
Резкий крик Ивана:
– Смотрите! Она падает! – заставил Волошина оторваться от жестокого зрелища битвы. Он взглянул в указанном направлении. Там, совсем близко к плато, одна из новорождённых красавиц быстро теряла высоту. Что-то мешало ей держаться на одном уровне с сёстрами, крылья беспомощно трепыхались в воздухе. Какое-то время юной антерритке удавалось неуклюже планировать, но в конце концов её силы иссякли, и она стремительно закувыркалась вниз.
Накамура отреагировал мгновенно. Выпустив загнутые когти, он помчался вниз по отвесной скале. Люди молча наблюдали за тем, как пантеробот достиг подножия и гигантским прыжком перемахнул заросли прибрежных растений. Лапы его на лету трансформировались в водоотталкивающие пневмокамеры. С размаху приводнившись, Мурка секунду постоял неподвижно, пытаясь сориентироваться. Потом, подобно гигантской водомерке, резво заскользил туда, где под лучами солнца взблёскивали среди мёртвых тел зеркальные чешуйки.
День брачных игр миновал. Будущие основательницы новых кланов разобрали уцелевших кавалеров и разлетелись с ними кто куда. Вот этого-то времени – короткого периода, когда вчерашние активные потребители медолина уже покинули колонию, а новые ещё не народились, – и ждал экипаж. Теперь можно было начинать обмен.
Красная вязкая масса, вырабатываемая железами внутренней секреции антерриток, стоила на Земле очень дорого – спрос на волшебное лекарство, излечивающее почти все виды онкологических заболеваний и поддерживающее жизнь неизлечимых, никогда не падал. Закуп и ввоз медолина строго ограничивались – после нескольких конфликтов у землян хватило ума понять, что любые попытки выпросить или взять силой больше, чем антерритки могут дать, приведут к отказу от сотрудничества или гибели колоний. Поэтому планету берегли и охраняли от браконьеров всеми доступными способами.
«Как только вернёмся, подам на него рапорт, – угрюмо думал Волошин, поглядывая на штурмана. Они сидели в рубке, наблюдая за ходом переговоров. Кицунэ, чтобы поддержать компанию, снова создала голограмму-лисичку, и её присутствие напоминало, что внутри корабля отношений лучше не выяснять. Астронавты молча смотрели на экраны.
У антерриток, как и у некоторых земных «социальных» насекомых, не только плодовитые королевы, но и бесплодные рабочие были женского пола. Поэтому при переговорах с инопланетными визитёрами они обычно настаивали на представителях-женщинах – как сильно подозревали земляне, аборигенки просто не могли поверить, что самцы тоже бывают разумными. В этот раз беседовать с «муравьихами» отправился Накамура, ради такого случая опять изменивший внешность: пантеробот добавил себе ещё пару лап в середине туловища, выпустил длинные антенны и трансформировал пасть в жвалы, а глаза – в фасеточные камеры.
Волошин разглядывал стоявшую на экране шеренгу серо-стальных фигур – одинаковые, словно отлитые в одной форме, тела, лишённые мимики негуманоидные лица.
Накамура держался безукоризненно и соблюдал все положенные при переговорах ритуалы. Его программа, созданная педантичными японскими разработчиками, казалась ничем не хуже той комбинации инстинктов и традиций, что руководила хозяйками планеты. К соглашению пришли быстро, и курс обмена медолина на сухое молоко был определён такой, что обе стороны остались довольны. Взрослые антерритки прекрасно обходились растительной пищей, но их личинкам нужен был белок. Родная планета поставляла его скудно. Поэтому сухое молоко всегда охотно брали.
- Предыдущая
- 57/179
- Следующая
