Битва Стихий (СИ) - Дженкинс Кассандра - Страница 27

— Что с тобой? Лорна?

Возле нее очутился гном. Собаки не оценили его порыв и залились лаем. Лорна поняла, что каким-то чудом держит в скрюченных пальцах нужный флакон. Открутила крышку и залпом выпила лекарство. Собаки продолжали громко выражать свое возмущение. Сейчас она сможет дышать и прикажет им успокоиться. Сейчас.

— Тебе нужно принимать лекарство регулярно, Лорна, — говорил в тот вечер алхимик Кренан Аранас. — Не забывай об этом. Никак иначе твой приступ не пройдет. Ты начнешь задыхаться и в какой-то момент просто не сможешь сделать глоток воздуха. И остерегайся холода, Лорна. Он провоцирует приступы.

Раз… Два… Три…

Лорна открыла глаза, шевельнула рукой. Собаки мгновенно притихли и улеглись по обе стороны от нее. Уизли сделал несколько шагов, но Лорна тут же крикнула:

— Стой, где стоишь!

— Теперь что не так? — возмутился он, замерев на месте.

Лорна не ответила, стала собирать обратно в рюкзак ампулы со снадобьем Аранаса, считая их в уме. Что она будет делать, когда они кончатся? Для лекарей Дарнаса алхимик написал ей рецепт изготовления, но Лорна не попадет на остров ночных эльфов. Алхимик этого не знал. Ее отец тоже. Иначе он не позволил бы ей сесть на этот корабль. Небольшой перевязанный лентой сверток очутился в опасной близости к костру. Лорна аккуратно спрятала его на самое дно рюкзака.

Чтобы не вызвать лишних подозрений, Лорна даже позволила отцу проверить весь ее багаж и обыскать каюту от и до. Отец не умел читать мысли. Остального ей не стоило опасаться.

Небольшие трудности возникли с тем, что Лорна не умела и так и не научилась плавать. Она решила, что мастиффы справятся с этой задачей. Почему-то она не решилась отправлять за борт обеих собак разом, поэтому привязала вторую собаку на палубе, но не крепко. Услышав свист хозяйки, мастифф без особого труда разорвал веревку. Только гнома не было в ее хорошо спланированном плане.

Того гнома, который теперь жался к костру, в надежде хоть немного согреться, и бросал в ее сторону косые взгляды. Ее приступы могли напугать кого угодно.

— Как их зовут? — спросил Уизли, стоя у костра.

— Кого? — не поняла она.

— Твоих собак.

— Никак. Просто собаки.

— Почему?

— Когда я сказала отцу, что хотела бы иметь собаку, отец не сразу согласился. Он говорил, что воргены чувствуют собак издали и разорвут любую на куски. Я настаивала. Упертости мне не занимать, в этом я вся в него. Однажды он сдался и подарил мне мастиффа, но взял с меня обещание, что я не буду к нему сильно привыкать. Я согласилась и решила, что пока не буду давать собаке кличку. Все равно мне нельзя было привыкать к ней.

— Но у тебя ведь два мастиффа?

— Отец решил перестраховаться, — слабо улыбнулась Лорна. — На случай, если первую сразу же загрызут оборотни, он решил, что тут же заменит ее второй, чтобы не доводить меня до слез. Шли недели, отец больше не мог удерживать второго пса взаперти. Так вместо одной, у меня появилось целых две собаки. И обе без кличек. Я научила их отзываться на свист.

— Это я уже заметил.

Небо над кронами деревьев заметно посветлело.

— Мне пора, — сказала она.

— Тебе? — переспросил гном.

— Ты не можешь идти со мной. Только я и собаки.

— Почему? Куда ты идешь?

— На могилу своей матери. Это самые дальние, северные земли Гилнеаса, когда-то они принадлежали моему отцу. Но после того как король Седогрив воздвиг Стену, эти земли оказались по ту сторону.

Кажется, гном даже побледнел, когда спросил:

— Сейчас это земли нежити?

— Возможно, — пожала плечами Лорна.

Под пристальным взглядом гнома она натянула на ноги мокрые сапоги.

— И ради этого ты спрыгнула с корабля?

— Прыгнула? — Лорна усмехнулась. — О, нет. Ночь не позволила тебе разглядеть деталей, Уизли. Я свалилась за борт. Спасибо моей собаке, которая пришла мне на помощь. Я ведь не умею плавать. Мне жаль, что вторая потянула тебя за собой, Уизли, и ты тоже оказался в воде.

— А мне как жаль, — пробормотал Уизли. — Течение реки унесло мои новые сапоги. Ты не представляешь, до чего мне надоело ходить босиком.

Лорна надела на спину рюкзак, свистнула собакам. Мастиффы тут же вскочили.

— Иди строго на юг, Уизли, — напоследок сказала она. — Правда, не жди следующего корабля до Дарнаса. У Гилнеаса пока нет своего флота. Прощай, Уизли.

Гном не ответил.

Ее одежда все еще не высохла, а влажные волосы липли к лицу. Она почти сразу перешла на бег, чтобы согреться. Довольные собаки трусили рядом.

Лорна не сразу разобралась в своих намерениях. Даже теперь, когда больше не было дороги назад, она не смогла бы объяснить, в какой очередности к ней приходили мысли, и какая из них сыграла решающую роль для принятия решения. Просто одна мысль цепляла другую, чужие слова рождались из подсознания, и это предрешило ее участь. Так она оказалась в лесу, в мокрой одежде, на половине пути к могиле своей матери, которую даже не помнила.

Тем вечером, после первого приступа, в особняке лорда Кроули, Лорна следила за ловкими движениями алхимика, пока тот варил нужное количество отвара, остужал и разливал его по флаконам. Кроули попросил алхимика пожить в их доме, пока Лорна не отправится в Дарнас. Ее отец очень испугался. Но мнения о ее путешествии не изменил.

Поскольку Лорна молчала, алхимик принялся рассказывать о том, как жил отшельником в Чернолесье и как однажды на его пороге оказался раненный воргеном король Седогрив. Только эликсиры Аранаса позволили королю столько лет удерживать в секрете облик зверя.

Седой алхимик то и дело поправлял съезжающие с переносицы очки в круглой оправе. Должно быть, это и стало началом, думала Лорна. Эти действия напомнили Лорне о человеке, которого она когда-то ненавидела всеми фибрами своей души, ведь из-за его предательства мятежник Кроули оказался за решеткой.

Винсент Годфри тоже носил очки в круглой оправе.

После смерти Лиама старые чувства не играли никакой роли. Боль истребила каждое — от ненависти до любви. Должно быть, это позволило ей взглянуть на некоторые события из ее жизни совсем в ином свете.

Лиам оставил ее в Паучьем городке, но, не желая оставаться с Годфри под одной крышей, Лорна сбежала прочь и, в конце концов, оказалась в хлипком заброшенном сарайчике, где прятались беглые каторжники — те самые орк и гном. В ту ночь бушевала гроза, когда непогода стихла, она объяснила им, как добраться до лагеря Орды, а сама вернулась в ненавистный городок, где и узнала, что ее отец оказался жив. Она не представляла, какую тайну скрывает Дариус Кроули. Это Винсент Годфри сразу разгадал ее.

Годфри сказал, что Кроули не имел права становиться оборотнем. Только не после того, как воргены убили Эмили. Когда-то Годфри любил ее мать, но она выбрала не его.

И еще Годфри сказал, что лучше сдохнет, чем встанет на четвереньки. Как при жизни, так и после смерти он не принял сторону лорда-мятежника Кроули. Он ненавидел воргенов до самой своей смерти. Он так и не смог простить оборотням отнятую жизнь Эмили Кроули.

Отец сказал, что война для Гилнеаса не окончена. Но Лорна не настолько безумна, чтобы верить, что однажды армия воргенов дойдет до Подгорода. Смерть Лиама останется безнаказанной.

В безвыходной ситуации поступай так, словно то, что тебе нужно, осуществимо, сказал ее отец. Но бегство в Дарнас не было для нее тем выходом. Годфри мог понять ее. Отец — нет. Ведь он стал оборотнем.

Этим выходом была месть. Только она имела значение.

Когда Лорна поняла это, оцепенение покинуло ее, будто остатки сна. Она с удивлением поняла, что алхимик разговаривает с ней уже какое-то время, но различила лишь его последнюю фразу:

— Жаль, что я наварил столько эликсиров впрок, — вздохнул Кренан Аранас. — Кто же знал, что друиды способны усмирять звериное начало гораздо лучше моих снадобий? Возможно, мне еще удастся продать их кому-нибудь после того, как друид покинет Гилнеас.

— А что будет, если здоровый человек выпьет такой эликсир? — впервые спросила Лорна. — Случайно, разумеется.