Любимая - Райс Морган - Страница 14

• Предыдущая
• 14/39
• Следующая

«Заходите, ребята, – проговорила женщина радостным голосом. – Очень рада вас видеть в нашем музее. Прошу вас, проходите, – добавила она, отходя в сторону и уступая им дорогу».

Кейтлин изумлённо посмотрела на Калеба. Что это он только что сделал?

Каким бы трюком он не воспользовался, она тоже хотела этому научиться.

Не переживай, научишься.

Кейтлин ещё больше изумилась, поняв, что Калеб говорил с ней телепатически, и она слышала его голос у себя в голове.

Одни в музее, Кейтлин и Калеб шли по узким и плохо освещённым коридорам. Вдоль стен были размещены личные вещи, когда-то принадлежащие ведьмам и судьям, а также фотографии и таблички, описывающие и рассказывающие о повешении Салемских ведьм. Это было не самое весёлое место на земле.

Пройдя ещё чуть дальше по коридору, Калеб и Кейтлин подошли к большой экспозиции. Кейтлин начала читать прилагающееся к ней описание, которое так увлекло её, что она решила прочитать его вслух для Калеба.

«Вот послушай, – проговорила она. – В Сейлеме в 1692 году неожиданно заболели несколько девочек-подростков. Большинство из них испытывало истерические припадки, в ходе которых они утверждали, что находятся под властью ведьм. Некоторые из этих девочек даже называли имена ведьм, наложивших на них проклятье.

Их болезнь была настолько загадочной, а смерть столь стремительной, что у жителей города, не способных найти другое объяснение подобным явлениям, не оставалось другого выхода, как поверить словами подростков. В городе началось настоящее безумие – началась повсеместная охота на людей, занимающихся колдовством.

Необходимо отметить, что и по сей день никто не нашёл научного объяснения поразившей девочек болезни или иной причины их истерического поведения.

«Это был процесс взросления», – мягко сказал Калеб.

Кейтлин посмотрела на него.

«Как у тебя сейчас, – пояснил он. – Они тоже были вампирами, испытывающими сильный голод. Они не были больны. У них была истерика, вызванная невозможностью осознания происходящих с ними изменений и неспособностью принять их».

Кейтлин задумалась. Девочки-подростки. 1692 год. Сейлем. Взросление. Те же проблемы, с которыми сейчас приходилось справляться и ей.

Кейтлин переполняли эмоции. Она почувствовала тесную связь с этим городом и происходившими здесь когда-то событиями. Она больше не чувствовала себя одинокой в своей беде, но в тоже время она испытывала жуткий страх. Чем больше информации она получала, тем больше подтверждались её худшие опасения, а она этого совсем не хотела. Кейтлин хотела, чтобы кто-то пришёл и сказал ей, что всё это было неправдой, просто плохим сном, и скоро всё станет, как прежде. Но чем больше новой информации она открывала для себя, тем страшнее ей становилось, тем отчётливее она понимала, что жизнь для неё никогда уже не станет прежней.

«Я нашёл», – сказал Калеб из другого угла зала.

Кейтлин подбежала к нему.

«Это список, все 133 осуждённые».

Оба медленно читали длинный список имён, написанный от руки в старинной манере. Подчерк был непонятный, поэтому читали они медленно.

Дойдя почти до конца списка, Кейтлин неожиданно замерла от удивления. Она указала пальцем на стекло.

В списке значилась фамилия Пейн, её фамилия. Даже написание было таким же. Человек с таким именем числился в списке осуждённых Салемских ведьм.

«Элизабет Пейн. Осуждена за колдовство. 1692 год».

Элизабет? Женщина?

«Я так и знал, я знал, что должна быть какая-то связь», – произнёс Калеб.

«Но…, – в замешательстве проговорила Кейтлин, – Элизабет. Значит это была женщина? Я-то думала, мы ищем моего отца!»

«Всё не так просто. Помни, мы сейчас говорим о поколениях твоей семьи. Возможно, мы и ищем Элизабет Пейн, а может быть её отца, мужа… Мы не знаем, где и когда именно начинается твой род, и где он заканчивается. Но сейчас мы точно может сказать, что есть связь между тобой и этим местом».

«Смотри!» – возбуждённо воскликнула Кейтлин, перейдя к соседнему стенду.

Они стояли и зачарованно смотрели. Это было невероятно. Экспонат был посвящён одной лишь Элизабет Пейн.

Кейтлин прочла вслух: «Элизабет Пейн отличалась от всех остальных, входивших в список Осуждённых. Её имя получило широкую известность и было увековечено в произведении «Алая буква». Считается, что именно Элизабет Пейн стала прототипом главной героини произведения Эстер Прин. Именно ей посвящено лучшее произведение писателя Натаниеля Готорна».

Кейтлин быстро повернулась к Калебу, глаза её сияли от волнения.

«Вот ответ», – произнесла он на одном дыхании, с трудом справляясь с охватившим её волнением.

«Где?» – непонимающе спросил Калеб.

«Разве ты не видишь? – удивилась Кейтлин. – Наша загадка. Это игра слов. Готорн[1]. Роза и шип. Шип – это Готорн, а роза – это Пейн, потому что роза бывает алой, как «Алая буква». Это загадка о Готорне и Пейн».

В этот самый момент в зал вошла женщина-смотрительница, которая, по-видимому, пришла в чувство после беседы с Калебом. Она посмотрела на них и сказала: «Мне очень жаль, но мне действительно нужно закрывать музей…»

Кейтлин подбежала к ней и схватила за руку. «Где жил Готорн?»

«Простите, я не понимаю вас».

«Натаниель Готорн, – возбуждённо повторила Кейтлин. – Здесь написано, он жил в Сейлеме».

«Дорогая моя, я могу вам точно сказать, где именно он жил. Благодаря нашему историческому фонду мы смогли сохранить его дом в первозданном виде. Более того, дом до сих пор находится в городе и выглядит так же, как и сотню лет назад».

Кейтлин и Калеб переглянулись.

Теперь они знали, куда нужно идти дальше.

Когда Кейтлин и Калеб подошли к дому Готорна, солнце уже садилось. Простой дом из красного кирпича стоял примерно в 20 метрах от дороги. Дорожка к дому, высаженная кустами, делала его похожим на любой другой небольшой дом в тихом пригороде. Тёмно-красная краска и ставни добавляли очарования старины. Дом был довольно скромен. Несмотря на всё это, он отличался от окружающих его домов. От него буквально веяло историей.

Они молча стояли и смотрели на дом.

«Я думала, он будет больше», – проговорила Кейтлин.

Калеб стоял молча, нахмурив брови.

«Что-то не так?»

«Я помню этот дом, – сказал он, – но не знаю откуда. Согласно моим воспоминаниям он должен быть не здесь».

Кейтлин внимательно посмотрела на Калеба, не переставая удивляться количеству хранившихся в его памяти воспоминаний. Как это, помнить всё то, что случалось с тобой в течение сотен и тысяч лет? Его память хранила информацию о вещах и событиях, о которых Кейтлин не могла и подумать. Был ли этот дар благословением или проклятьем? Хотела ли она иметь подобные способности?

Кейтлин сделала несколько шагов вперёд и подошла к железному забору, ограждающему территорию дома. Потянув за ручку, она к своему удивлению обнаружила, что дверь была заперта. На табличке было написано: Музей работает по будням с 9.00 до 17.00.

Кейтлин взглянула на часы. 17.30. Закрыто.

«Что теперь?» – спросила она.

Калеб воровато оглянулся, то же сделала и Кейтлин. Вокруг не было ни души, улица была пустынна. Она поняла, о чём он думал. Калеб взглянул на неё, и Кейтлин кивнула.

Калеб взялся за металлический засов и в мгновение ока сорвал его. Он вновь огляделся, увидел, что улица была по-прежнему пуста, быстро открыл калитку и жестом пригласит Кейтлин войти. Закрыв ворота как можно лучше, Калеб аккуратно положил сорванный засов на траву и быстрым шагом направился по дорожке, ведущей к дому.

Кейтлин подошла к входной двери и дернула за ручку. Заперто.

Калеб подошел сзади и уже протянул руку в ручке двери, готовясь её сломать.

«Стой!» – сказала Кейтлин.

Калеб замер.

«Можно я попробую?» – попросила она и хитро улыбнулась.

• Предыдущая
• 14/39
• Следующая