Америка: каким мир был бы без неё? - Д'Суза Динеш - Страница 5

Мы не можем убедить парковщика (и многих других), лишь скандируя: «Свободный рынок!», «Капитализм!», «Люби Америку или уезжай!». Мы должны действительно показать ему, куда пошли остальные 2400 долларов. Мы должны продемонстрировать, почему преимущества свободной рыночной системы не только в ее эффективности, но и в справедливости. Если этого не сделать, то надо признать, что фактический результат капиталистической системы не может быть оправдан с точки зрения этики.

Если приводимые прогрессистами факты верны, то нас ждет пугающий и неизбежный вывод. Раз Америка основана на грабеже и продолжает строить свое благосостояние на отъеме и хищническом грабеже ресурсов других стран, то она как нация не имеет морального оправдания.

Так что же с этим делать? Радикальные прогрессисты, не боящиеся высказать свои сокровенные мысли, без стеснения говорят: Америка должна быть разрушена.

Когда я проводил интервью с радикальным активистом Уардом Черчиллем на съемках своего фильма «Америка», я спросил его, где сегодня находится «Империя Зла». Он ответил: «Там, где вы». И добавил, что миру было бы лучше, если бы Америка, как и нацистская Германия, была бы разрушена. Я спросил его прямо, хочет ли он взорвать бомбу, которая стерла бы Америку с лица Земли. И он очень спокойно ответил: «Да».

Но существует и конкурирующая точка зрения, которую мы можем назвать главным козырем прогрессизма или подходом Обамы. Этот подход согласен с диагнозом Америки, но предлагает другое лекарство — вину с искуплением. Согласно этому, американцы должны чувствовать свою вину за то, что они уже сделали или делают по сей день. Более того, американцы — особенно те, кто продуктивен и успешен — должны осознать, что их богатство получено незаконно и его нужно вернуть законным владельцам. Очевидно, Обама верит в это. Он активно поддерживает критику, обвиняющую Америку в грабеже, риторикой по поводу «справедливой доли», а его президентство — дань влиятельности критики, обвиняющей страну в нечестном присвоении богатств других. Как Обама был избран, будучи совершенно неизвестным? Как он добился переизбрания, когда дела в экономике были столь плачевными? Почему масс-медиа постоянно благоволят ему? На это есть ответ в одно слово: рабство. Вина американской нации за рабство продолжает служить Обаме, который, по иронии судьбы, ведет свое происхождение вовсе не от рабов.

Большую часть предпринимаемых правительством прогрессистских мер — от политики государства всеобщего благосостояния до действий, направленных на компенсацию дискриминации— можно понимать как американскую форму возмещения за исторические преступления. Не только за рабство, но также за сегрегацию, законы Джима Кроу и расизм. Многие чернокожие граждане в наши дни все еще верят, что Америка им должна, и выступают за денежные компенсации. А что думает об этом Обама? Рассмотрим показательное признание одного из его бывших студентов в университете Чикаго: «Он говорил, что думает о денежных компенсациях, и был полностью согласен с идеей денежного возмещения, но сказал, что на практике это не осуществимо. Для выплаты компенсаций общество должно было бы разобраться с вопросом, кто является чернокожим, насколько далеко вглубь истории нужно смотреть, как быть с недавними иммигрантами».[13]

Принимая во внимание подобные сложные моменты, Обама отверг идею денежной компенсаций за рабство. И такой же была его позиция, когда он участвовал в президентской гонке.

Хотя Обама и отверг компенсации на основе принадлежности к определенной расе, я думаю, он нашел способ достичь глобальной компенсации. Она включает в себя крупное перемещение богатства из Америки в остальную часть мира, а также перераспределение богатства внутри Америки. Почему страна, население которой составляет лишь 5 % от мирового, должна потреблять 25 % мировых ресурсов? Почему ее успешные люди должны быть намного богаче других американцев? Обама настаивает на том, что такое неравенство незаслуженно. Цитируя известные слова, обращенные к своим сторонникам («Если у вас есть бизнес — не вы его создали; кто-то другой сделал это»), Обама убежден, что богатство в лучшем случае присвоено, а в худшем — украдено, но не заработано. Он хочет использовать свою власть для перераспределения денег в Америке и по всему миру. С его точки зрения, он возвращает людям то, что забрали у них незаконно.

Подход Обамы поддерживается философским понятием «украденные вещи». Идея проста: если вы владеете украденными вещами, то должны вернуть их. Если вы приобрели богатство путем кражи или унаследовали украденное вашими предками, то лишь извиниться или предложить символическую компенсацию недостаточно. Вы должны вернуть все, что не ваше. Если же вы использовали богатство, чтобы накопить еще больше, то должны вернуть и это.[14]

Значит, если верно, что Америка была основана за счет грабежа, и что ее материальное изобилие — результат воровства, то Америка как нация не может быть оправдана. Ее обязанность — загладить преступления, которые она совершила и продолжает совершать в отношении собственных граждан и остальной части мира. Искупление преступлений Америки, а в случае необходимости ее уничтожение — такова основная идея прогрессистской повестки дня. Таковы доводы прогрессистов в пользу самоубийства Америки.

В этой книге я намереваюсь опровергнуть прогрессистскую критику и предложить новое толкование значения Америки, и почему она должна сохраниться. Я подвергну проверке историческую критику, задав простой вопрос: в результате событий, из которых состоит история Америки, люди в самом низу социальной лестницы стали жить хуже или лучше? Живут ли сегодня коренные американцы лучше или хуже благодаря прибытию Колумба и явлению западной цивилизации? Живут ли чернокожие сегодня лучше или хуже благодаря тому, что их предки были привезены сюда как рабы? Живут ли мексиканцы на земле Соединенных Штатов лучше или хуже, чем мексиканцы, чьи земли не были завоеваны во время Мексиканской войны? Все это — возможность изучить историю, рассматривая ее влияние на современность.

Я также намереваюсь доказать, что Америка изобрела в мире нечто новое. Существует не так много изобретений, действительно изменивших мир. Одно из них — огонь. Другое — колесо. Изобретение культуры выращивания сельскохозяйственных растений — третье. В этой книге я демонстрирую, что Америка — это общество, основанное на наиболее важном открытии всех времен способа создавать богатство и благосостояние. В истории человечества всегда считалось, что количество богатств ограничено. Представим, что мальчик играет на детской площадке десятью стеклянными шариками. Как ему заполучить больше шариков? Существует только один способ: мальчик должен забрать шарики у кого-то другого. Точно так же богатство всегда заключалось в земле, а единственный способ завладеть землей — это присвоить ее. Иными словами, завоевание территории в истории человечества — естественный метод приобретения богатства. Именно так были основаны многие страны — силой оружия и завоеваниями. Рабство и феодальная экономическая эксплуатация были естественным следствием этики завоеваний. Вы получаете все, овладев силой. Как сказал Авраам Линкольн, «вы работаете, а я ем».

Завоевание было не просто общепринятой нормой поведения. Оно считалось законным способом приобретения богатств. Именно так завоевание до сих пор воспринимается во всем мире. Однако в Америке людям трудно согласиться с таким представлением. Этика завоевания и порабощения коренится в этике солидарности примитивного племени. Наше племя в наибольшей степени заслуживает нашей верности. Следовательно, его интересы превыше всего. Наша работа состоит в том, чтобы гарантировать защиту и благоденствие своему племени. Следовательно, мы должны попытаться подчинить себе соседнее племя, пока оно не сделало этого с нами. Этика завоевания схожа с этикой футбольного матча: мы хотим, чтобы наша команда все время владела мячом, и радуемся, когда наши парни сбивают с ног и обыгрывают парней из другой команды. Если вспомнить Ветхий завет, можно понять, что победы библейского Израиля над врагами оценивались его гражданами как однозначно хорошие. Здесь — либо они, либо мы, и выигравшими вполне можем быть мы.