Чары колдуньи - Дворецкая Елизавета Алексеевна - Страница 63
- Предыдущая
- 63/88
- Следующая
Доброгнев молчал. Нет, он не был трусом и в обычных условиях никогда не отказался бы от поединка, тем более что речь шла о кровной мести за отца и брата, а убийца бросил ему вызов перед самым порогом его дома, перед лицом богов на Святой горе, чуров на жальнике и всего деревлянского племени. Но стоявшая рядом Незвана сжала его локоть. Как мужчина, он предпочел бы выйти на честный бой, сразиться и либо одержать победу, либо погибнуть с честью. Но последнего он не мог себе позволить — Незвана убедила его за эти дни, что если боги от него отвернутся, то Коростень останется вовсе беззащитен, а его мать, жена и дети попадут в рабство.
— Убить тебя я всегда успею! — крикнул Доброгнев Вольге. — А твой род в моих руках.
— Что?
— То, за чем ты пришел.
— Это и есть твой род! — Незвана выбралась из-за плеча Доброгнева и посмотрела на Вольгу.
И кривичи на тропе невольно вздрогнули, вдруг увидев над собой это лицо с горящими глазами, это облако темных волос с колдовскими косичками и подвесками, — будто сама Марена вдруг взглянула в глаза.
А Незвана с жадным любопытством рассматривала Вольгу. Вот наконец она увидела его — не тень в Навьем мире, не отражение в воде гадательной чары, а наяву — человека, которого любила ее противница. Роста скорее среднего, чем высокого, но ловок, крепок, лицом красив, решителен, одет богато… Молодец из кощуны, да и только, а еще и князь! И возможность встать между ними и причинить боль им обоим доставила Незване ни с чем не сравнимое удовольствие.
— Я наложила на тебя заклятье, князь Волегость, — продолжала она, наслаждаясь возможностью воткнуть раскаленный нож в самое сердце этого ловкого и знатного красавца. — У тебя не родятся дети, и род твой не будет продолжен никем, кроме этой женщины, Аскольдовой вдовы. Чтобы отомстить тебе за смерть деревлянских князей, не нужно убивать тебя самого. Достаточно убить ее — и тебе останется только тянуть свой век, видя, как вместе с тобой дряхлеет и угасает твой род, как кровь твоих предков тает в чаше Марены и навсегда растворяется в водах Забыть-реки!
Даже сквозь густой летний загар было видно, как Вольга побледнел. Он еще ни разу не видел Дивляны, но вот уже во второй раз слышал, как ей грозят смертью, — из-за того, что он пришел сюда за ней! Каждый раз, когда он пытался прорваться к своей любви, смерть вставала стеной, забегая вперед, будто собственная тень! И слова колдуньи тем сильнее поразили его, что он сразу ей поверил. Он и сам думал все эти годы, что лишь Дивляна — его суженая, его настоящая судьба. Ведь он сам еще четыре года назад поклялся ей, что не примет другой знатной жены, не назовет другую своей княгиней и матерью наследников. И боги услышали клятвы, произнесенные в священные дни Ярилы! И приняли их… Теперь ему остается или вернуть Дивляну… или стать последним в своем роду.
Но в чем он виноват? Только в том, что удалым молодцем восемнадцати лет от роду полюбил прекрасную юную девушку? Что хотел счастья себе и ей? И чем меньше вины он знал за собой, тем сильнее ненавидел тех, кто за эту жажду счастья грозил им гибелью.
— Попробуйте только тронуть ее! — в ярости закричал он и сделал несколько шагов вверх по крутой каменистой тропе, будто намеревался прямо так, с разгону ворваться за частокол. — Попробуйте только тронуть княгиню или ее детей! Если я не получу их целыми и невредимыми, я разнесу весь ваш город, сровняю с землей все, что тут есть, сожгу, затопчу, оставлю тут пустое место! И память сгинет, что был такой город Коростень! У меня больше тысячи войска — надо будет, я всю гору вашу по камешку разнесу, за забором не спрячетесь! Я по всей вашей земле пройду, веси пожгу, людей перебью, в полон уведу! Самого имени вашего в памяти не останется! Вот попробуйте только ее тронуть!
— Попробуй только тронуть здесь что-нибудь — и ты свою лебедь белую увидишь! — так же гневно закричал Доброгнев. — Без головы! По частям ты ее получишь — хочешь? И щенков ее!
— На том свете утешаться будешь своей местью! — крикнул Доброгневу плесковский воевода Рощень. — Вы, деревляне, думайте там себе. Время вам до утра. Детей своих пожалейте! — Он надеялся, что если не упрямый разгневанный князь, то хотя бы простые люди не останутся глухи к голосу разума. — Отдадите нам княгиню — уйдем, вас не тронем. А не отдадите — все пропадете и Марене будете хвалиться, что отомстили за князей! Завтра утром выводите нам княгиню Аскольдову, а иначе и сами с ней погибнете.
Переговоры зашли в тупик. Плесковский князь с воеводами и ближней дружиной ушли в захваченные избы, вои отправились в свой стан, который раскинули прямо под Святой горой, на старом жальнике. Охрипшие было бабы снова подняли вой и плач. Старейшины и волхвы переглядывались. Плесковский князь запросил очень мало — только Аскольдову вдову с детьми, но зачем она деревлянам нужна-то? Чего же не отдать, что они теряют? Даже выкупа не берет!
— Он лжет! — уверенно заявила Незвана, явившись в княжью избу, где старики опять собрались ночью на совет. — Они с русским князем поделили добычу: тому — полян, этому — деревлян. Он потому ничего и не просит, что собирается взять все! Он собирается убить всех наших князей, как русины убили Аскольда, и сесть на старый деревлянский стол, как русский князь сел на стол в Киеве! А его удача и сила заключены в Аскольдовой вдове. Если она достанется ему, то с ней он получит благословение богов, и тогда никто его не одолеет. Отдайте ему ее, — насмешливо предложила колдунья. — Вложите ему в руки оружие против вас — своими же руками!
— Но что делать-то? — Старейшины в недоумении и нерешительности переглядывались. Они не любили Незвану, но привыкли верить ей — до сих пор все ее обещания и предсказания сбывались!
— То, что я сказала. Принести ее в жертву Ночной Волчице. Хозяйка Лунного Серпа насытится ее солнечной кровью и больше не захочет жертв. Так вы выкупите у нее свои жизни и заодно лишите сил вашего врага. Решайтесь. Луна встает. — Незвана протянула руку к окошку, приоткрытому ради духоты. — Богиня звездными очами взирает на вас и ждет.
— Но до Святой горы не добраться теперь, — обронил Далибож.
— Да и нет у нас умельцев таких — человечью голову приносить, — добавила Творяна. Она по-прежнему не верила колдунье, но не знала, что еще предложить.
— Я умею. — Незвана усмехнулась. — И нам не нужна Святая гора. Кощная Владычица не знает преград — она заберет свою жертву отсюда.
Пока шли переговоры, до пленниц, сидящих в бане, долетал лишь гул голосов, но кто чего хочет, они так и не поняли. И никто к ним не пришел — значит, никаких решений не принято. Наступила ночь, но обычного покоя не принесла. По всему Коростеню горели костры, возле них грелись, спасаясь от холода осенней ночи, беженцы, которым не хватило места под крышей, — были переполнены не только жилые избы и бани, но даже хлевы, клети и прочие постройки. Все были возбуждены, испуганы, многие считали, что доживают последнюю ночь. Мало кто спал, люди расхаживали туда-сюда, сквозь окошко долетал то плач, то причитания, то удалые песни, исполняемые хмельными голосами, — помирать, так весело!
Снегуля и маленькая Славуня уже спали, обнявшись, на полке, Дивляна перепеленала Некшиню и тоже дремала поневоле, только Елинь Святославна в беспокойстве расхаживала по тесной бане от двери к окошку, прислушиваясь к голосам. Вдруг за окошком мелькнул огненный отблеск — метнувшись ближе, старая воеводша различила свет нескольких факелов. Дивляна подняла голову и хотела спросить, в чем там дело, как вдруг заскрипела дверь — сперва в сенях-предбаннике, а потом и внутренняя.
Хлеб, кашу и молоко на ужин княгиня Чтислава уже присылала им, и больше никого они к себе сегодня не ждали. Но дверь распахнулась, один из деревлянских старейшин, его звали не то Лисун, не то Лучан, вошел первым и окинул их быстрым взглядом — старуху у окна и молодую женщину с младенцем на руках возле лавки.
— Иди, княгиня. — Он кивнул Дивляне на выход и добавил: — Мальца оставь.
- Предыдущая
- 63/88
- Следующая
