Кот Ланселот и золотой город. Старая английская история - Аромштам Марина Семеновна - Страница 23
- Предыдущая
- 23/27
- Следующая
– Ха! Но умер в постели. А не на плахе, Джоан. А мог и не умереть, если бы лучше молился. В общем, я за него заплатил, чтоб ему отрубили не голову, а только руки. Я заплатил свидетелю. Но это неважно. Важно, что Фокс добыл-таки мне бумагу.
– Так это по твоему наущению Фокс забрался к нам в дом?
– Знаешь, я бескорыстен, как Тайлер. Мне нужен был только ларчик. Ты хоть спроси почему.
Джоан промолчала.
– А там, дорогая сестричка, хранилась одна бумага. Список фламандских домов. Для чего, как ты думаешь, составили этот список? Чтобы отдать его Тайлеру. Чтобы Тайлеру было легче нас убивать. Понятно? Фицуоррен, как и другие купцы, ненавидел фламандцев. Фламанды были слишком искусными, слишком много умели, а продавали дешевле. Занимали их место – вот как думали эти проклятые англичане. А Фицуоррен – один из них. Он хранил этот список для Тайлера. Он хотел нашей смерти, как и все в этом вшивом Лондоне. – Хендрике опять сплюнул на пол. – И потому, Джоан, я отберу его деньги. Ну а если не деньги, то дочь. Кто-то должен восстановить справедливость.
Дик вскочил. Кровь ударила ему в голову. Пусть Джоан знает: он здесь. Он всё слышал!
Но Джоан его не увидела. Она смотрела пустыми глазами прямо перед собой, и ее лицо было точно таким же, как у каменной головы на галерее Темпла.
– Корабли! Корабли входят в гавань! – человек с громким криком ворвался в таверну. Брызги с его плаща летели в разные стороны.
В таверне разом все загудело и сдвинулось с места. Дика толкнуло и потащило к выходу.
Хью с довольным видом сидел на кухне. Когда появился Дик, он вытер нос рукавом и сказал:
– Эй, слышь, менестрель! У нас тут такое!
Дика обдало волной ледяного страха:
– Элис? Что-то случилось с Элис?
– А что с ней может случиться? Новый чепец нацепит? – Хью замотал головой. – Не-а. Это я про Джоан. Приперлась сегодня в каминную, открыла рот, чтоб всех послать, – а голоса нет. Совсем. Шипит, сипит – и ни звука. Ни гавкнуть, ни цапнуть, вот. – Хью вспомнил, как это было, и довольно заулыбался. – Голоса у ней нет. Теперь ей меня не гонять. Теперь будет другая жизнь. Джоан потеряла силу.
– С чего это ты решил?
– Все так решили. – Хью огляделся и на всякий случай понизил голос: – Да ты посмотри, что с ней стало. Была Джоан как Джоан, распоряжалась, орала на всех. А тут ее вроде как подменили. Не Джоан, а старуха. У нее же лицо все серое. И она говорить не может. Видно, кто-то поколдовал. Посмотрел нехорошим глазом. Так ей и надо, фламандке.
– Эй, придержи-ка язык.
– Ты чего, менестрель? Джоан, что ли, жалеешь? Она же тебя гнобила. Хотела отсюда выжить.
Дик неожиданно разозлился:
– Я сказал, придержи свой дурацкий язык. И давай вали отсюда. Пшел во двор за дровами!
– Эй, менестрель, ты чего? Может, ты теперь вместо Джоан?
– Вернусь – чтоб камин горел. – Дик повернулся и вышел.
Он слышал, как Хью у него за спиной пробурчал какую-то гадость про выскочек и вилланов и поплелся рубить дрова.
Так, теперь нужно найти Джоан. Она куда-то ушла. Бежать искать ее в гавань?
Дика вдруг осенило. Он бросился к комнате Элис.
– Элис! Элис, открой!
Элис чуть приоткрыла дверь:
– Дик?
– Где дом Джоан?
– Что? – Элис не поняла.
– Где раньше жила Джоан? Где раньше был ее дом?
– Какой дом? – Элис все еще не понимала.
– Тот, который громили.
В глазах у Элис мелькнула тревога:
– Недалеко от Мит-маркет. Улица начинается за пекарней. А Джоан жила там, где теперь скорняжная лавка.
Дик больше не стал задавать вопросов, накинул плащ и помчался к Мит-маркету.
Он даже не удивился, когда увидел в скорняжной лавке Джоан. Она бесцельно перебирала шкурки. На лице ее было все то же застывшее выражение.
– Гудвумен, вас давно не было. Зачем вы пришли, гудвумен?
Джоан не ответила. Лавочник смотрел на нее с беспокойством.
– Джоан…
Дик вошел в лавку. Джоан оставила шкурки и направилась к выходу.
– Эй! – закричала ей лавочница. – Перетрогала всё! Хоть бы слово сказала…
– Джоан… Я должен…
Джоан замедлила шаг, коснулась ладонью стены и пошла неизвестно куда, не обращая вниманья на Дика. Дик старался не отставать.
– Джоан…
Она ускорила шаг.
– Джоан, подожди! Я должен…
Джоан почти побежала. Дик попытался схватить ее за руку и быстро проговорил:
– Джоан, я был в таверне. Я видел Хендрике. Я слышал.
Джоан споткнулась, чуть не упала и замерла на месте.
– Да, я всё слышал. И я должен тебе сказать…
Джоан опять пошла. Но на этот раз она шла медленно, тяжело и уже не пыталась оторваться от Дика. Дик пошел рядом.
– Джоан, Хендрике… Он неправильно говорил. Неправильно – про хозяина. Этот список…
Джоан опять замерла. Дик заговорил быстро и возбужденно:
– Этот список был не для Тайлера. Хозяин положил его в ларчик, чтобы никто не достал. Там был такой трудный замок…
Теперь Джоан смотрела прямо на Дика – пустыми глазами каменного изваяния.
– Ты можешь мне не поверить … – Дик смутился. – Но я… Так получилось… Нечаянно. Я видел, как Фокс с ним возился. С этим ларчиком. Я расскажу… Потом… Но замок не хотел открываться. Хозяин… Томас Фицуоррен… Он специально так сделал. Он не хотел помогать тем, кто искал фламандцев.
Джоан по-прежнему смотрела прямо на Дика. Глаза ее вдруг наполнились влагой. Ресницы чуть дрогнули, влага вышла из берегов и потекла по щекам, смывая наваждение, обратившее лицо в камень.
– И еще я хотел сказать… Я давно хотел это сказать… Про моего отца. Он не был с Уотом Тайлером. Он не дошел до Лондона. Умер от черной смерти. Раньше я так хотел, чтобы отец дошел. А теперь я думаю: хорошо, что он не дошел…
Глава 4
Дом снизу доверху сотрясался от тяжелых шагов Томаса Фицуоррена. Он ходил по комнате, брызгал слюной во все стороны, изрыгая проклятия в адрес злодея Хендрике. За ним с тяжелым спокойствием наблюдала Джоан, а капитан Уолтер, привычный к волнам и бурям, несмотря ни на что, сохранял меланхолический вид.
– Негодяй! Кровопийца! Разбойник! Где я возьму столько денег? Король, как назло, увеличил талью. Налоги растут на всё. А сколько я должен внести в городскую казну? Этот Хендрике, черт бы его подрал, знает, что магистрату все время приходится откупаться от короля?
– Томас, Хендрике плевать на Лондон и на твои заботы. Он хочет, чтоб ты вернул ему долг.
– Ты смеешься, Джоан. Он мне ничего не одалживал. Он тогда был сосунком.
– Ты взял в долг у его отца.
– В Англии нет закона, по которому сын получает долги своего отца.
– Ты хочешь сказать, что отца Хендрике убили во время погрома, и поэтому ты свободен от долговых обязательств? Это удобно, Томас. Это очень удобно. – Глаза Джоан недобро блеснули. – Неужели ты такой же, как все? Многим лондонцам было на руку, чтобы фламандцев не стало. Но это вряд ли это устроит Хендрике. Он считает, что ты ему должен.
– Да ты знаешь, сколько одолжил мне его отец? Стоимость корабля. А сам даже и не заметил, что этих денег не стало. Он был богат, как тролль. Сидел на мешках с монетами.
– Да, Томас. Я знаю. На эти деньги ты купил свой первый корабль.
– И через год я уже готовился возвратить ему долг.
– Только не говори, что ты хранил деньги в Темпле.
– Да, в Темпле. А где же еще? Это было надежное место, пока не явился Тайлер. А когда он явился, я потерял свои деньги. Так что пусть Хендрике пеняет теперь на Тайлера.
– Хендрике сказал, что ты лжешь. В Темпле не было денег.
Фицуоррен побагровел:
– Откуда он знает?
– Тайлер их не нашел.
– И что с того? Драгоценности Джона Гонта он просто выбросил в Темзу. Тайлер взял его замок приступом, поджег – но грабить не стал. Говорю же, он просто утопил деньги герцога в Темзе. Он, видите ли, не вор. Он само благородство. И Темпл Тайлер поджег. Вместе с деньгами этого проходимца Хендрике.
- Предыдущая
- 23/27
- Следующая
