Король-Воитель - Банч Кристофер - Страница 30

• Предыдущая
• 30/108
• Следующая

Анадир, самая старшая из моих сестер, кивнула.

– Я был охвачен пламенем, но по случайности споткнулся и свалился в рыбный садок, который мы с тобой вырыли, и спрятался под водой, выставив наружу одни только губы.

Рука, сожженная до кости, приподнялась и коснулась моего рукава.

– Не считай меня трусом, Дамастес, за то что я не смог бороться с ним, что не спас Мангашу.

– Ты не трус, – ответил я. – И никогда им не был.

– Я постарался дожить до твоего возвращения. Теперь я сделал все, что нужно, и могу уйти на Колесо. – Запекшиеся прозрачные пленочки, оставшиеся от обожженных губ, растянулись в улыбке, похожей на гримасу.

– Я ухожу без сожаления, Дамастес. Возможно, мне снова удастся служить твоему семейству, но в другом времени, другой жизни…

– Я хотел бы этого, – чуть слышно добавил он. – Я хотел бы увидеть Кадала, твоего отца, еще молодым и невредимым. И твою мать. Я не помню ни одной столь прекрасной женщины; даже твои сестры в молодости не могли с нею сравняться.

Он умолк, и некоторое время раздавалось лишь его хриплое, тяжелое дыхание. Я не шевелясь стоял на коленях, пригнувшись к его изголовью, и не больше чем он сам замечал ведьму (она то прикладывала к обгоревшему телу свежие примочки, то что-то бормотала), сестер и фермеров, столпившихся за моей спиной.

– Может быть, и нет, – вновь заговорил он, – может быть, и нельзя вернуться в лучшее прошлое. Священники говорят, что Колесо движется только вперед. Но и будущее может оказаться лучше, чем наше время, полное жестоких демонов и злодеев-королей.

– Может быть, когда я вернусь с Колеса, здесь будет мир. Мир – и никаких королей. Никаких королей, – повторил он. – Что ж, ради такой мечты стоит и умереть. – Его дыхание стало громче, затем в бронхах послышался сильный хрип, он забился, задергался всем телом, но почти сразу же затих и опочил.

А я стоял, не видя ни старинного дерева конюшни, ни густых кустарников позади, ни руин, оставшихся после пожара. Перед моими глазами, словно наяву, метались огоньки, пляшущие свой смертельный танец.

В сознании билась одна мысль: я должен был это предвидеть. Я знал, что Тенедос нанесет свой удар, и обязан был сделать больше, должен был отказаться от всего и заставить их немедленно уйти в джунгли.

Но почему он напал на невинных? Ответ сложился у меня одновременно с вопросом: он рассчитывал, что меня убьет демон-леопард, а этот пожар должен был затем стереть мое имя с лица земли. Тотальная война, законченная месть. Это было в его духе, в духе человека, наполовину превратившегося в демона, жениха Сайонджи.

Если бы Пето не вышел проверить постовых и не закричал, то все неминуемо погибли бы. Я спросил себя, как же Тенедос дал такую промашку в своем колдовстве, почему его огни не рванулись в темноту, чтобы найти и прикончить моих сестер, но ответа мне так и не удалось узнать.

– Когда мы сделаем погребальный костер? – спросила Анадир.

– Как можно скорее, – ответил я. – Для обоих – Пето и Мангаши.

Но тут, при мысли о том, что эти двое людей, которых я так любил, погибшие от огня, вновь будут преданы пламени, я почувствовал резкие спазмы в желудке, и мне на память пришел другой способ погребения, используемый лесными дикарями.

– Разберите руины нашего дома, – приказал я. – Выкопайте глубокие ямы, положите на дно побольше тех трав и цветов, которые Мангаща и Пето особенно любили, и захороните мертвых в этих могилах. Потом приведите волов, распашите место погребения и засейте его цветами, чтобы там вырос прекрасный цветник. Пусть вся округа знает, что этот цветник служит памятником двоим храбрецам, и пусть туда ходят все – женщины и мужчины, старики, юноши и девушки. Только не позволяйте появляться там ни одному волшебнику, ни одному воину или вообще человеку с оружием.

– А что мы будем делать дальше? – спросила Джерица. – Ведь теперь ты глава семейства.

– Нет, – ответил я. – Потому что через час меня уже здесь не будет. Каждый из вас будет нести равную ответственность за всю семью, и все решения вы должны принимать совместно. Однако вы должны принять определенные меры, чтобы избежать возвращения огня. Огня или убийц. Сделайте вид, что вы больше мне не сестры, не свояки. Отказывайтесь от моего имени, отрицайте само мое существование, если потребуется. Первое, что вам придется сделать, – это скрыться отсюда. Траптейн богат, у него много ферм. Он укроет вас. Запасы, которые Мангаша спрятал в лесу, помогут вам выжить. Сократите арендную плату, которую берете с фермеров, вдвое и взимайте ее натурой, а не золотом или серебром. Некоторое время избегайте посторонних и не показывайтесь ни одному незнакомому человеку.

Я увидел, как изменилось выражение лица Траптейна, когда я отдавал эти приказы, подошел к нему поближе и наклонился почти вплотную. Его глаза широко раскрылись от страха.

– Ты поступишь так, как я приказал, – сказал я ему почти шепотом, – и не беспокойся, что прогадаешь из-за снижения арендной платы. Если ты не станешь обращаться с моими родными и моими слугами, как со своими ближайшими родственниками, то, когда я вернусь, тебе придется познакомиться с моим гневом. А если я погибну, то вернусь в облике демона и все равно разделаюсь с тобой. Клянусь в этом именами Таниса, Вахана… и самой Сайонджи!

Он был донельзя перепуган как моим гневом, так и именем богини Смерти, и послушно кивнул. Думаю, теперь о его поведении мне можно было не беспокоиться.

– И как долго, по твоему мнению, нам придется скрываться? – спросил Дариал.

– До тех пор, пока человек, именующий себя Лейшем Тенедосом, будет оставаться в живых.

– Как же мы узнаем, что… что его больше нет? Что нам больше ничего не грозит и мы можем покинуть убежище? – осведомилась Джерица.

– Об этом узнает вся страна, – пообещал я.

– А ты сам? – обратилась ко мне Касса. – Куда пойдешь ты?

– На юг, – ответил я. – На юг, на войну.

Первые три дня я ехал как можно быстрее, стремясь уйти подальше от имения и его обитателей. Затем я выбрался из джунглей Симабу в бескрайние саванны Тагила. Сначала ехать приходилось по извилистым разбитым проселкам, но затем дороги стали шире, а по мере того как я забирал на восток, приближаясь к Латане, кое-где в городских предместьях стали попадаться даже мощеные тракты.

Мне встречались и другие путешественники – торговцы и фермеры, направляющиеся на рынки. Точно так же, как и во время моего первого путешествия по Кальди и Симабу, в большинстве своем это были пожилые или очень молодые люди. Для вящей безопасности они передвигались группами.

Но здесь на дорогах попадались и другие странники, каких мне прежде не доводилось видеть. Кое-кто из них особенно тревожил меня: отставные солдаты, путешествующие по двое или небольшими группами. Часть из них имела лошадей, часть передвигалась пешком. В основном они были одеты в остатки своего обмундирования, и некоторые из них – впрочем, очень немногие – не имели руки, ноги, глаза или были изуродованы каким-то иным образом. Все были вооружены и отличались твердым взглядом, характерным для людей, которым слишком часто приходилось видеть смерть.

Я старался избегать ночлегов рядом с такими людьми, хотя всегда держал меч и спрятанный кинжал наготове.

Куда они шли? Они сами этого точно не знали. Возможно, в Куррам, а возможно, южнее, в Чалт. Что они рассчитывали найти? Работу, сказал один, а другой скривил рот в скептической ухмылке.

– Работы везде много, если, конечно, ты не слишком привередлив, – сказал он. – Любой фермер будет рад лишней паре сильных рук. Впрочем, мы забросили эти дела, когда завербовались в армию.

– И не собираемся к ним возвращаться, – добавил второй.

– А почему бы и нет? – спросил я. – Это достойная жизнь.

– Плевать мне на достоинство, – грубо откликнулся третий. – Пусть о нем думают знать да те генералы, которые замочили нас в майсирском нужнике, и пусть это достоинство у них изо всех дырок повылазит.

• Предыдущая
• 30/108
• Следующая