Остановитесь на путях ваших... (записки тюремного священника) - Протоиерей (Каледа) Глеб Александрович - Страница 5

Отбирая катехизаторов для тюрем и колоний, нужно помнить, что они, по слову ап. Павла, «должны быть честны, не двоязычны, не пристрастны к вину, не корыстолюбивы, хранящие таинство веры в чистой совести. И таких надобно прежде испытывать, потом, если беспорочны, допускать до служения» (1 Тим. 3:8-10).

Помогают многие. Фонд «Вера. Надежда. Любовь» Общества помощи невинно осужденным им. Святителя Николая Чудотворца[6] на свои средства приобрел для тюремного храма кое-какую утварь и облачение, отпущенное Патриаршим заводом в Софрино по себестоимости. В начале 1992 г. Издательский отдел и Отдел религиозного образования и катехизации совместно с указанным Обществом передали в тюремную библиотеку духовную литературу на тысячи рублей; множество книг, икон, крестов и свечей было передано в камеры и отдельным заключенным за счет некоторых храмов и лиц. Материальную и финансовую помощь храму Покрова Пресвятой Богородицы в Бутырской тюрьме оказали отдельные лица из числа заключенных и начальствующего состава. Прекрасный набор подсвечников подарила община храма святого равноапостольного князя Владимира в Старосадском переулке.

6/19 декабря 1992 г., в день святителя и чудотворца Николая, по благословению Святейшего Патриарха в храмах Москвы состоялся сбор средств для заключенных на создание храмов в тюрьмах, издание литературы. Отдел религиозного образования и катехизации готовит издание молитвословов для заключенных и карманного Евангелия[7].

Материальную помощь оказало благотворительное общество «Мария»; пожертвования вносят отдельные лица и сами заключенные. Эти средства идут на приобретение литературы, свечей, крестиков, икон и другие нужды.

Из-за рубежа поступают отдельные посылки с гуманитарной помощью и подарками, но в основном они оседают в женском отделении и у малолеток. Какая была радость, когда от храма Большое Вознесение малолеткам передали сладости в целлофановых мешках. Одна зарубежная фирма переслала в больничную тюрьму лекарства.

Я ел и с заключенными в тюремных камерах, и в арестантских столовых, и в столовой, обслуживающей тюремный персонал. Питание заключенных состоит из казенной пищи, посылок с воли, а также покупок продуктов в тюремном магазине. Но все это определяется инструкциями и тем, как трактует их местное начальство. Начальство может лишить передач, права приобретения продуктов в магазине[8].

Для заключенных нужно слово Божие, нужно человеческое общение, нужны Таинства и богослужения. Это может сделать только священник.

Часто нужен человеческий разговор и любовь. Я вел исповедь в одной из камер. Приводил одного, забирал другого. Меня всей камерой просили, чтобы я поговорил с юным татарчонком, хотя была длинная очередь и исповедать всех желающих я в этот день физически не мог. Он просил меня глазами и движениями губ. «Его возьмите», — просила камера. Мы с ним вошли в исповедальную. Он не собирался уходить от веры отцов. Бедный мальчик! Он, не выдержав издевательств дедовщины, застрелил сержанта. Я не знаю, сколько времени мы с ним беседовали. Потом, когда я бывал в этой камере и выходил из нее, он всегда оказывался в проходе стоящим так, чтобы я, проходя, поцеловал его. Почему-то и ему был нужен разговор с православным священником со знаками его иерейской любви.

В последние годы в тюрьмы и лагеря стало ходить много священников разных епархий и городов. Встает множество вопросов духовно-пастырского, катехизаторского и организационного плана. Они требуют соборного обсуждения, может быть, сначала на страницах церковной печати, а потом на специальном семинаре, конференции или даже Соборе. Наметим лишь некоторые из них.

Необходимо учитывать принципиально разные условия катехизаторской работы с осужденными и находящимися под следствием: осужденных можно собрать в клубе или под открытым небом, или в тюремном или лагерном храме; с подследственными можно общаться только в камерах, только камерами их можно выводить в церковь или молитвенную комнату в месте заключения. У подследственных не может быть никаких связей или контактов, могущих затруднить ведение следствия. Реально подследственный — в руках следователя.

С осужденными в Бутырской тюрьме мы начинали с общей беседы. После беседы служился молебен в темнице заключенных, пел церковный хор; однажды пели молебен с освящением воды двумя хорами антифонно. По завершении молебна священник отвечал на задаваемые вопросы, а затем собирались группы около катехизаторов, а к священнику подходили для личных разговоров. Естественно, возникла серия встреч, состоявших из бесед-исповедей и, наконец, на Светлой Седмице — первая в Бутырской тюрьме Пасхальная Литургия (29.04.92). Потом было еще много Литургий, а на Пасху 1993 г. в тюрьме, во внутреннем дворе состоялся крестный ход вокруг храма.

1. Среди заданных при первой встрече вопросов был такой: «У нас тут многие бывали, хорошо говорят и больше не приходят. Вы тоже поговорите и уйдете?» Вопрос в том: или сразу и быстро охватить всю тюрьму, или постепенно и терпеливо вовлекать в работу все новые и новые камеры, вести индивидуальную работу с отдельными заключенными, пестуя каждую отозвавшуюся душу, принимая двух и более часовые исповеди; и лишь после того, как появились устойчивые ростки, переходить в следующие камеры. «Вы даже не понимаете, что вы делаете, — сказали в одной из камер катехизаторам. — Мы уйдем на этап и будем продолжать вашу проповедь в лагерях».

Мы шли в основном вторым путем. Очень важно воспитать в камере своего катехизатора, помочь ему обрести необходимые знания и навыки. Такие православные внутрикамерные миссионеры во многом определяют общий настрой в камерах. Есть, например, камера с красным углом с иконами, лампадой и занавеской, за которую можно зайти и помолиться. У этой же камеры над входом снаружи висит большой крест. В другой на передней стенке прекрасно написана самими заключенными Голгофа с Распятием. Иконы имеются во многих камерах, в некоторых их много, в других — меньше. Ввиду того, что трудно попасть в тюремный храм, осужденные просили, чтобы была создана молитвенная комната. Из-за перенаселенности тюрьмы это сделать трудно, но в мужской и женской столовых сейчас организуются «красные углы», куда бы арестант мог удалиться в удобное для него время. Это — плоды очень медленной постоянной работы.

2. Влиять ли или не влиять священникам на расселение заключенных по камерам? Вероятно, как правило, не следует вмешиваться в эту очень трудную работу администрации тюрьмы и следователей. Но в исключительных случаях священнику иногда приходится просить о разведении кого-то по разным камерам, особенно когда идет речь о смертниках, — когда священник пользуется авторитетом у администрации, он может предлагать свои советы и просьбы. Мне удавалось в этом вопросе находить взаимопонимание с начальником тюрьмы. Узнавая о каких-то безобразиях в камерах от начальства, священник дает им в беседе с заключенными, в проповеди в храме морально-нравственную религиозную оценку. Но никакая информация о жизни в камерах не может поступать от священника к начальству. Он может пользоваться лишь силой своей иерейской власти.

3. Восстанавливать или не восстанавливать институт тюремных священников и в какой форме? Тюремным священником в предреволюционные годы был известный в Москве о. Иосиф Фудель[9], друг о. Павла Флоренского, о. Сергия Булгакова, С.Л. Франка и других известных мыслителей первой половины XX в. Он оставил после себя очень интересные записки тюремного священника[10].