Борьба за огонь (илл. В. Добровольского) - Рони-старший Жозеф Анри - Страница 32

• Предыдущая
• 32/38
• Следующая

Юноша был свободен. Он медленно пошел на встречу Нао, который, не отрывая взора, следил за голубыми людьми, бродившими по поляне в поисках пищи.

Нам ещё весь дрожал от пережитого волнения. Он рад был бы истребить всех до одного голубых людей. Но Нао не испытывал ненависти к этим странным существам. Он восхищался их мощью, не уступающей мощи серого медведя, и думал, что, если бы голубые люди захотели, они без труда могли бы уничтожить и ва, и кзамов, и рыжих карликов, и уламров.

Прошло несколько дней с тех пор, как уламры расстались с ва.

Миновав указанное ва ущелье, Нао, Нам и Гав очутились на плоскогорье. Осень здесь была более холодной, чем в долине. Бесконечные тучи неслись по небу, ветер завывал по целым дням без передышки, трава и листья гнили на голой земле, и насекомые без числа гибли от холода под камнями, в трещинах почвы, на ветвях, покрытых тяжелыми плодами среди гниющих корней и качающихся стеблей.

Когда ветер ненадолго разгонял тучи, звезды, казалось, замораживали пространство своим холодным светом. По ночам волки выли, почти не переставая, собаки заливались тоскливым лаем, изредка раздавался исполненный ужаса крик затравленно-го хищниками оленя, сайги или лошади, рев тигра, рыкание льва… Уламры не раз видели, как на грани света, отбрасываемого костром, внезапно появлялись раскаленные угольки глаз хищников.

С приближением зимы становилось все труднее добывать пищу. Травоядные безуспешно искали ее на поверхности почвы, выкапывали из земли корни растений, срывали побеги и сдирали кору с деревьев; животные, питающиеся плодами, часами рыскали под ветвями в поисках гниющего плода; плотоядные неустанно подстерегали свои жертвы на пастбищах и у водопоев, высматривали их из сумеречной чащи, устраивали засады в углублениях скал.

Приближение холодов не причиняло страданий только тем животным, которые умеют летом заготовлять запасы пищи, да зверям, погружающимся зимой в спячку. Всем остальным приходилось круто: потребность в пище с наступлением холодов возросла, а источники ее удовлетворения иссякали.

Нао, Нам и Гав почти не страдали от голода. Проделанный поход и испытанные приключения развили в них ловкость и предусмотрительность. Издалека они чуяли присутствие врага или добычи; они заранее знали о приближении ветра, дождя, наводнения. Каждое их движение было точно рассчитано и вело прямо к намеченной цели с наименьшей затратой сил. С первого взгляда они научились находить безопасный путь к отступлению, надежное убежище или удобное положение для сражения. Они находили дорогу в чужих местах с уверенностью перелетных птиц. Несмотря на то, что на пути их встречались горы, леса, озера, реки и болота, которые приходилось обходить, они с каждым днем приближались к местам кочевья уламров. Теперь только несколько переходов отделяло их от племени.

Однажды они очутились в холмистой местности. Пелена низко нависших туч покрывала небо и, казалось, грозила накрыть и землю. Среди множества дорог, открывавшихся перед ними, Нао выбрал длинное ущелье, сквозь которое он прошел однажды в юности с отрядом охотников своего племени. Он помнил это ущелье, то узкой лентой пробивавшееся среди известняков, то раздававшееся в стороны площадками, и знал, что оно заканчивается крутым спуском, усеянным обломками обвалившихся скал.

Уламры без приключений прошли почти две трети ущелья. В полдень они устроили привал на полукруглой площадке, окруженной отвесно поднимающимися скалами.

Откуда-то из-под земли доносился рокот потока, который низвергался в пропасть. Две темные дыры зияли в скале, — то были входы в известковые пещеры.

Насытившись, Нао вошел в одну из пещер и долго осматривал ее. Он вспомнил, что Фаум когда-то показал охотникам проход в скалах, ведущий кратчайшим путем к равнине. Но для многочисленного отряда охотников крутой откос, усеянный шаткими камнями, был неудобен; для трех же человек эта дорога вполне подходила, и Нао решил разыскивать ее.

Он нашел трещину в стене пещеры и углубился в нее. Пройдя несколько сот локтей, он увидел вдали пятно света: очевидно, выход был близко. Удовлетворенный исходом поисков, Нао вернулся к своим спутникам. Навстречу ему поднялся Нам.

— В ущелье медведи… — начал он.

Гортанный рев прервал его. Нао бросился к выходу. Он увидел Гава, притаившегося за скалой, и пару гигантов-медведей, с двух сторон подходивших к площадке. Необычайно густая шерсть делала их нечувствительными к укусам мороза.

Самец был громаден, как бизон; лапы его были толще и короче, чем у самки, лоб выпуклый и мохнатый, как камень, покрытый лишайником; его огромная пасть свободно могла вместить человеческую голову и без усилия раздавить ее одним движением челюстей. У самки лоб был плоский, морда короче, и она больше переваливалась на ходу. В облике медведей было какое-то отдаленное сходство с голубыми людьми.

— Медведи-великаны, — прошептал Нао.

Эти звери не боятся ни одного живого существа. Но они страшны для животных только тогда, когда что-нибудь разъярит их или когда их мучит голод; летом и весной они довольствуются растительной пищей.

Оба медведя заревели. Самец раскрыл пасть и сердито покачал головой.

— Он ранен! — заметил Нао.

Действительно, с шерсти огромного зверя стекала струйка крови. Нао с ужасом подумал, что, если эту рану нанес человек, хищник может выместить злобу на них… Нао знал, что медведи-великаны отличаются исключительным упрямством; они не бросают своей жертвы, пока в ней теплится хоть искра жизни. Толстая кожа и густая шерсть медведя не боялись ни дротика, ни копья, ни даже палицы. Он мог вспороть человеку живот одним ударом когтистой лапы, мог задушить его в своих объятиях, загрызть мощными челюстями… Это был страшный и опасный враг.

— Откуда пришли медведи? — спросил Нао.

— Самец спустился со склона справа, а самка вышла из-за деревьев, — сказал Гав, указывая на несколько сосен, росших на скале слева от пещеры.

Случайно или по инстинкту медведи загородили оба выхода с площадки. По возбужденному реву самца и по поведению самки, злобно глядевшей на уламров, ясно было, что они жаждут человеческой крови. Медведи не бросились еще на людей, так как были уверены, что тем некуда уйти. Втягивая в ноздри воздух, они старались определить точно расстояние, отделявшее их от уламров, чтобы соразмерить с ним свое усилие.

Нао приказал Наму и Гаву отступить, и, когда медведи, наконец, бросились в атаку, все трое уже были в глубине пещеры. Сын Леопарда, пропустив юношей вперед, сам прикрывал отступление. Уламры бежали со всей скоростью, какую позволял развивать усеянный камнями, извилистый подземный ход.

Медведи, забравшись в пещеру, замешкались, разыскивая след уламров; недоверчивые и осторожные, они медленно шли по подземному ходу и часто останавливались. Они не боялись людей и животных, но долголетний опыт научил их опасаться неизвестного; в их темной, но цепкой памяти прочно укоренились воспоминания о шатких камнях, с грохотом скатывавшихся по склонам гор, о внезапном появлении трещин в земле, о глубоких пропастях, дно которых погружено во мрак, о лавинах, осыпях, обвалах, подстерегающих их в неизвестных местах. Ни мамонт, ни лев, ни тигр никогда не покушались на их жизнь, но силы природы не раз жестоко наказывали их. Медведи помнили, как они чуть не погибли под снежным обвалом, как их засыпала земля, помнили и вешний поток, в котором они едва не утонули, и острые камни, падавшие на них с высоты и наносившие жестокие раны сквозь толстую кожу.

В это утро впервые за всю жизнь на них напали живые существа. Это произошло так. Три человека стояли на вершине скалы, отвесно подымающейся к небу. При виде медведей они подняли громкий крик и стали метать дротики, один из которых ранил самца. Обезумев от бешенства и боли, зверь кинулся на скалу и попытался взобраться по крутому откосу, доступному разве что ящерице и муравью. Но, видя, что это ему не удастся, он, вместе со своей самкой, бросился бежать в обход скалы в поисках более отлогого подъема.

• Предыдущая
• 32/38
• Следующая