Евангельская история. Книга I - Протоиерей (Матвеевский) Павел Алексеевич - Страница 37

Елицы же прияша Его, даде им область чадом Божиим быти, верующим во имя Его, иже не от крове, ни от похоти плотския, ни от похоти мужеския, но от Бога родишася (ст. 12, 13). Святой евангелист, в изумлении перед такою беспредельною любовью Бога к человеку, в послании своем пишет верующим: видите, какову любовь дал есть Отец нам, да чада Божия наречемся и будем (1 Ин. 3, 1). Единородный Сын Божий без стеснения свободы людей дал им, под условием веры, область, т. е. почетное право и высокое преимущество, быть чадами Божиими, потому что, по выражению святителя Иоанна Златоуста, «благодать не иначе приходит, как только к тем, которые сами желают и заботятся о приобретении ея». «Речением же быти, по замечанию святителя Афанасия Александрийского, Иоанн выражает, что сынами нарицаются не по естеству, а по усыновлению, и речение родишася употребил, потому что и они вполне получили именование сын. Бог по благодати делается Отцом тех, которых сотворил, когда созданные Им люди, как сказал апостол, приемлют в сердца свои Духа Сына Его, вопиюща: Авва Отче (Гал. 4, 6)». На сыновство Богу не дает права одно только происхождение от Авраама, как думали иудеи (Мф. 3, 9; Ин. 8, 39, 41), или вообще плотское рождение, но усыновляет Богу таинственное духовное рождение, которое совершается в водах крещения наитием Духа Зиждителя на душу крещаемого. «Поелику мы состоим, – говорит святитель Григорий Богослов, – из двух естеств, т. е. из души и тела, из естества видимого и невидимого, то и очищение двоякое, именно водою и Духом, и одно приемлется видимо и телесно, а другое в то же время совершается нетелесно и невидимо; одно есть образное, а другое истинное и очищающее самые глубины: оно из ветхих делает нас новыми, из плотских – богоподобными, разваряя без огня и воссозидая без разрушения». Об этом благодатном рождении говорил Никодиму Сам Господь: аминь, аминь глаголю тебе, аще кто не родится водою и Духом, не может внити во Царствие Божие; рожденное от плоти плоть есть и рожденное от Духа дух есть (Ин. 3, 5).

И Слово плоть бысть, и вселися в ны, и видехом славу Его, славу яко Единороднаго от Отца, исполнь благодати и истины (ст. 14). «Сказав, что принявшие Слово родились от Бога и соделались чадами Божиими, евангелист предлагает причину и основание такой неизреченной почести. Причина та, что само Слово соделалось плотию и Господь воспринял на Себя образ раба. Будучи истинным Сыном Божиим, Он соделался Сыном Человеческим, дабы сынов человеческих соделать чадами Божиими» (свт. Иоанн Златоуст). По замечанию святых Отцов, у евангелиста под плотию разумеется полный, совершенный человек, состоящий из тела и разумной души. Святитель Кирилл Александрийский говорит: «Выражение Слово плоть быстъ указывает не на видимую только часть существа живого, но на целого человека; евангелист не говорит, будто бы Божественная сущность изменилась некоторым образом в плоть, но проповедует воспринятие Богом Словом человеческого естества. Возвестив, что Сый в начале, Бог и у Бога, всегда пребывающий, создавший все, не сущее приведший в бытие, живот, истинный свет, воспринял тленное естество и приобщился немощам человеческим, дабы совершить спасение людей, евангелист пожелал еще более показать величие Его благодеяния и упомянул не о душе бессмертной, но о плоти страстной, смертной, тленной, образованной из персти, и частью изобразил всю природу». В Священном Писании тело человеческое называется храминою, или скиниею (2 Кор. 5, 1. 2), а посему выражение евангелиста: вселися в ны может иметь тот смысл, что Слово обитало среди нас во плоти, подобно тому, как древле Бог обитал среди Своего народа в ветхозаветной скинии. И как в скинии завеса вела в Святая Святых, так и плоть Христова, по слову апостола, есть завеса, чрез которую открывается нам новый и живый путь в небо (Евр. 10, 19–20). Как завеса скинии скрывала от взоров Святая Святых куда мог входить однажды в год один только первосвященник (Евр. 9, 7), так и завеса плоти отвсюду закрывала Слово, потому что «иначе, по замечанию святителя Григория Богослова, невозможно было бы Ему приблизиться к нашим немощам». Слово обитало среди нас – полное благодати и истины, так что вся земная жизнь Спасителя была непрерывным рядом благодеяний страждущему человечеству (Мф. 11, 4–5; Деян. 10, 38) и исполнением прообразований закона и предсказаний пророков. С вочеловечением Слова, по выражению того же святого Отца, «тени проходят, их место заступает истина». Несмотря на то, что неприступная слава Слова была сокрыта под покровом тела, она проявлялась в такой необычайной силе и светозарном сиянии, что очевидно указывала в Господе нашем Царя Славы (Пс. 23, 10). «Мы видели славу не пророка, не Ангела, не Архангела, не других высших Сил, и не иного какого-либо сотворенного естества, но Самого Владыки, Самого Царя, Самого истинного Единородного Сына, Самого общего всех нас Господа» (свт. Иоанн Златоуст). Сия слава выражалась в жизни Его, в учении, деяниях, чудесах и знамениях, даже в самых крестных страданиях Его, в которых проявились не только промышление Его и любовь к человеку, но и неизреченная сила: «тогда-то, – говорит святитель Иоанн Златоуст, – смерть упразднялась, и клятва разрушалась, и бесы были посрамляемы, и торжество над ними открывалось, и рукописание грехов наших было пригвождаемо ко кресту. Но тогда, как эти чудеса совершались невидимо, были и другие – видимые, которые показывали, что Он есть истинно Единородный Сын Божий и всей твари Господь». Преимущественно же слава Единородного Сына Божия воссияла в воскресении Его из мертвых (Рим. 1, 4).

Главную мысль, которая проходит чрез все части изложения евангелиста Иоанна, святой Ефрем Сирин выражает в следующих словах: «Тот, Кто от Бога, Бог Слово, от Отца Единородный Сын, Единосущный Отцу, Сущий от Сущего, предвечное Слово, рожденный от Отца без матери прежде всех веков неизреченно, – Сей самый в последок дней рождается от дщери человеческой, от Марии Девы без отца, рождается Бог воплощенный, понесши на Себе от Нее заимствованную плоть, соделавшись человеком, которым не был, и пребыв Богом, Которым был, чтобы спасти мир. И Он есть Христос, Сын Божий, Единородный от Отца и единородный от Матери».

Это превыспреннее благовестие святого евангелиста Иоанна о вочеловечении Сына Божия, выражающее сущность Домостроительства нашего спасения, составляет, по смыслу своему, необходимое вступление не только к Евангелию самого Иоанна, но и к повествованиям трех других святых евангелистов – Матфея, Марка и Луки. Святой Иоанн Богослов, вознесенный силою Святого Духа выше всего чувственного и временного, восходит к самому началу и прежде всего благовествует о Божестве воплотившегося Бога Слова, Господа нашего Иисуса Христа.

С какой постепенностию, вполне соответствующею человеческой ограниченности, Бог открывает в мире велию тайну (1 Тим. 3, 16), сокровенную от век и от родов (Кол. 1, 26)! Начиная с первого обетования еще в раю о победном Семени жены, в течение многих веков человечество было приготовляемо к принятию Спасителя; но и тогда, егда прииде кончина лета (Гал. 4, 4), явление на земле воплощенного Бога Слова предваряется и сопровождается чудными знамениями, возбуждавшими веру в чаявших утехи Израилевы (Лк. 2, 25), и вместе с тем окружается таинственностию, приличною необычайной высоте этого события, единственно новаго под солнцем (Еккл. 1, 10). Тайна пришествия в мир Спасителя с самого начала как бы удаляется и скрывается от всего, что мир называет великим и славным: она не поражает и не ослепляет внезапным и полным откровением слабые очи человеческие, не привыкшие к полуденному свету но мало-помалу просиявает среди облегающей нравственной тьмы (Ин. 1, 5) и, приемлемая благоговейною верою людей, внимательных к путям Промысла Божия, делается для них закваскою (Мф. 13, 33) новой жизни (Кол. 3, 10–11).