Евангельская история. Книга II - Протоиерей (Матвеевский) Павел Алексеевич - Страница 33

Между тем, как господь молился в уединении и тишине на горе, святые апостолы, от утомления и усталости немоществуя плотию, погрузились в глубокий сон. они пробудились от действия чрезвычайного света и увидели славу господа: во время молитвы он преобразился весь; вид лица Его изменился, и оно просияло, как солнце; одежды Его сделались белыми, как снег, весьма белыми, как на земле белильщик не может выбелить, – блистающими, как свет. По объяснению блаженного Феофилакта, это не было «существенное изменение вида Христова, но озарение Его неизреченным светом». господь показал «сокровенную под плотию молнию существа своего и Божественного благолепия», так что «из плоти исходили лучи Божества», виден был «огнь невещественный, не опаляющий тела», и «Христос возсиял в отеческой славе, как присносущное сияние» (из церковных песнопений). «Хотя, – рассуждает преподобный иоанн Дамаскин, – святое тело никогда не было чуждо Божественной славы, а напротив, с самой первой минуты ипостасного соединения совершенно обогатилось славою невидимого Божества, так что одна и та же слава и слова и плоти, однакоже слава сия, будучи сокрыта в видимом теле, не могла быть видена теми, которые связаны узами плоти и, конечно, не могут вмещать того, чего не видят и ангелы; посему, когда Христос преображается, то не тем становится, чем не был, но, отверзая очи своих учеников и из слепых делая их зрячими, является им тем самым, чем был, – вот и значение слов: преобразися пред ними. оставаясь сам по себе тем же, чем был прежде, он теперь является ученикам своим еще чем-то другим, сверх того, чем они видели Его прежде». впрочем, хотя святые апостолы и видели на горе Преображения славу Божества Иисуса Христа, но, по изъяснению церковных песней, лишь в той мере, как «могли» и как «вмещали», ибо «не тотчас ли были бы они сожжены, если бы он явил всю свою славу»? (прп. иоанн Дамаскин). господь показал им свою славу «не всесовершенно, но яко можаху вмещати телесными очима, извествуя тыя, вкупе и щадя, да не како со зраком и еже жити погубят» (из службы).

Перед преобразившимся господом предстали два величайших мужа ветхого Завета – Моисей и илия – «один, – по выражению святителя иоанна Златоуста, – умерший и другой, еще не испытавший смерти», предстали для того, чтобы показать, что «Христос имеет власть над жизнью и смертью и владычествует над небом и землею». явлением своим на горе Преображения они свидетельствовали также, что преобразившийся владыка живых и мертвых есть Бог, творец и исполнитель закона и пророков. «радостью исполнялись пророки и апостолы, вошедшиe на гору, – замечает преподобный Ефрем сирин, – радовались пророки, ибо узрели здесь Его человечество, которого прежде не видели; радовались и апостолы, ибо узрели здесь славу Его Божества, которого прежде не разумели. они предстояли пред господом, как служители, и смотрели друг на друга, – пророки на апостолов и апостолы на пророков. там взаимно простирали на себя взоры первостоятели ветхого и нового Заветов. таким образом гора представляла собою Церковь, потому что Иисус соединил на ней два Завета, принятые Церковью, и показал, что он есть Податель обоих». среди света и славы Моисей и илия, «принося господу благодарение, что он пришествием своим исполнил их предсказания, и вместе с ними всех других пророков», беседовали с ним об исходе, который предстоял Ему в иерусалиме, – страданиях и смерти. так уже среди славы преображения на Фаворе воссиявала слава креста господня на голгофе, – слава, на которую господь ясно указывал ученикам своим в прощальной беседе (ин. 13, 31).

«Поелику некоторые почитали Иисуса Христа за Пророка, то являются главные пророки, чтобы видно было различие рабов от господа. Поелику обвиняли Иисуса Христа в нарушении закона и богохульстве, то являются законодатель Моисей и ревнитель славы Божией илия, чтобы засвидетельствовать, что он есть верховный Законодатель и Бог» (свт. иоанн Златоуст).

Святые апостолы в страхе и ужасе созерцали необычайное зрелище, узнав двух величайших мужей ветхого Завета, «кажется, – замечает блаженный Феофилакт, – из того, что они говорили». светозарное видение было так радостно, что Петр, когда пророки отходили, в порыве восторга, не зная, что сказать, воскликнул: Господи! добро есть нам здесь быти; аще хощеши, сотворим зде три сени, – Teбе едину, и Моисеови едину, и едину Илии. «он все еще смотрит на Иисуса как на человека и ставит Его наряду с Моисеем и илиею» (прп. Ефрем сирин). он, по словам святителя иоанна Златоуста, «хочет, чтобы Иисус здесь остался навсегда, потому и напоминает о кущах: если, думал он, станется это, то мы не пойдем в иерусалим, а если не пойдем, то и Христос не умрет, ибо там, говорил Иисус, нападут на него книжники».

Не успел еще Петр окончить своих слов, явилось светлое облако и осенило присутствующих. вот куща, достойная Богочеловека! вот «скиния, без труда устроенная, – скиния, yмеряющая зной и не имеющая темноты, скиния светлая и освещающая»! (прп. Ефрем сирин). апостолы еще более устрашились, когда вошли в облако, и из облака исшел глас отца небесного: Сей есть Сын Мой возлюбленный, о Немже благоволих, Того послушайте. «сей cyщий и кажущийся человек, недавно ставший человеком, смиренно обращающийся между вами, которого лице ныне просияло, сей есть сын Мой возлюбленный, предвечный, Единый из Единого, Единородный, довременно и вечно происшедший от Меня родившего, из Меня и во Мне и со Мною всегда сый, а не после получивший бытие» (прп. иоанн Дамаскин). в нем Мое благоволение, ибо «по благоволению отца воплотился Единородный сын Его и слово: благоволение отца в Единородном сыне соделало спасение всему миру; благоволение отца в Единородном сыне соединило всяческая» (прп. иоанн Дамаскин). слышан был этот глас и при крещении господа во иордане (Мф. 3, 17), но «то была проповедь к первому проповеднику нового Завета иоанну крестителю, и едва ли не один он в то время достаточно ее уразумел; теперь же догмат о Единородном сыне Божием вновь проповедан с неба трем первейшим апостолам, уготовляемым во вселенские проповедники веры» (свт. Филарет Московский), а посему иорданский глас дополнен словами, имеющими ближайшее отношение к ним: Того послушайте. «сим гласом, – по изъяснению преподобного Ефрема сирина, – отец вразумлял их, что Домостроительство Моисея кончилось и что они должны уже слушать сына, ибо Моисей, как раб, говорил то, что было ему заповедано, и проповедовал то, что было ему сказано, равно как и все пророки, доколe не пришел тот, кто был обещан, т. е. Иисус, который есть сын, а не приближенный слуга, господь, а не раб, владыка, а не подчиненный, Законодатель, а не подзаконный». «Покоряйтеся учению воплощенного сына Божия, хотя бы оно и казалось прекословным для вашего естественного мудрования, хотя бы оно вас оглашало страданием и крестом, среди вашего стремления к блаженству и славе» (свт. Филарет Московский). апостолы, услышав глас отца небесного, в трепетном ужасе пали на лица свои. но Иисус Христос, подойдя к ним, коснулся их и сказал: востаните и не бойтся. тотчас подняв глаза и посмотрев вокруг, они никого более не видели, кроме одного господа Иисуса Христа, так что не оставалось никакого сомнения, что Божественный глас относился именно к нему.

Когда Петр, иаков и иоанн сходили с горы, Иисус Христос запретил им рассказывать о том, что видели, доколе сын Человеческий не воскреснет из мертвых: никомуже поведите видения, дондеже Сын Человеческий из мертвых воскреснет. По замечанию святителя иоанна Златоуста, «чем более стали бы говорить о нем чудесного, тем труднее для многих было бы тогда верить этому и соблазн о кресте еще болеe увеличивался бы». Притом господь «знал, – говорит преподобный иоанн Дамаскин, – что ученики еще несовершенны, ибо они еще не имели полного причастия Духа, и сделал cиe, как я думаю, для того, чтобы (вестию о страданиях и кресте) не исполнить печали сердца их и чтобы злоба зависти (о славе господа) не привела в ярость предателя». слыша Заповедь господа никому не рассказывать о том, что видели, доколе он не воскреснет из мертвых, апостолы удержали это слово, но спрашивали друга друга: что есть, еже из мертвых воскреснути? они объясняли воскресение из мертвых в смысле славного открытия Царства Мессии, а посему предложили господу вопрос: что yбо книжницы глаголют, яко Илии подобает приити прежде? исправляя мысль учеников и приготовляя их не к славe Царства своего, а к сокрытию ее в глубочайшем самоуничижении, Иисус Христос отвечал им: Илия придет прежде и устроит вся, и како есть писано о Сыне Человеческом, да много постраждет и уничижен будет; – глаголю же вам: яко Илия уже прииде, и не познаша его, но сотвориша о нем, елика восхотеша и якоже есть писано о нем: тако и Сын Человеческий имать пострадати от них. Ученики поняли, что он говорит об иоанне крестителе. По Заповеди господа святые апостолы умолчали и никому не говорили в те дни о том, что видели, но впоследствии, когда заповеданный господом срок молчания о славном событии окончился, Петр указывал на преображение как на яснейшее доказательство Божественной силы и славы спасителя (2 Пет. 1, 16–18).