Евангельская история. Книга II - Протоиерей (Матвеевский) Павел Алексеевич - Страница 42

По обычаю своему, в субботу спаситель был в одной из синагог и учил. там была женщина, восемнадцать лет имевшая духа немощи: она была скорчена и не могла стоять прямо. Увидев несчастную и узрев в сердце ее смиренную веру и искреннее желание исцеления, господь подозвал ее к себе и сказал: жено, отпущена еси от недуга твоего. с этим чудодейственным словом он соединил и видимый знак сообщения невидимой благодатной силы – возложение рук (Мк. 5, 23; 7, 32; Лк. 6, 19; 8, 46). Больная тотчас выпрямилась и стала славить Бога за свое исцеление. «Иисус, – по выражению святителя кирилла иерусалимского, – со всяким смотрением делал в субботу, что выше субботы, чтобы убеждало самое делание; поелику слово преоборается словом, а дело непреоборимо, то он врачевал в субботу, уча тому, чтобы не было прекословия, но самое дело убеждало видящих». впрочем, начальник синагоги не обратил внимания на то, что перед глазами его и всего собрания произошло чудесное действие, которое совершается только силою Божией, и что совершитель его не может быть нарушителем Богоданного закона: негодуя на то, что Иисус исцелил в субботу и не смея обратиться с упреком к самому Чудотворцу, он сказал народу: шесть дний есть, в няже достоит делати: в тыя yбо приходяще целитеся, а не в день субботний. неразумная ссыЛк. на заповедь закона Моисеева о субботнем покое (исх. 20, 10; 31, 15; 34, 21; 35, 2; втор. 5, 14), искаженную ложным тоЛк.ванием, – казалось начальнику синагоги, – давала ему неопровержимое доказательство справедливости его требования. Упрек, сказанный, по-видимому, народу, косвенно был направлен против спасителя, а посему господь в своем ответе начальнику синагоги указал на такие случаи в обыденной жизни, которых никто не считает нарушением закона, несмотря на то, что они менее могут быть оправданы даже с фарисейской точки зрения, чем только лишь совершенное им дело. вместе с тем господь видел, что мнимый ревнитель закона скрывал под этой благовидной личиной ненависть к нему, а посему, называя его настоящим именем, сказал ему: лицемере, кождо вас в субботу не отрешает ли своего вола или осла от яслий и вед напаяет? Сию же дщерь Авраамлю сущу, юже связа сатана се осмоенадесяте лето, не достояше ли разрешитися ей от юзы сея в день субботный? Это обращение к остаткам здравого смысла и совести у врагов господа произвело сильное действие: противники Его устыдились, внутренне осознав свою виновность пред ним, а простой народ, более восприимчивый к истине, чем ослепленные предрассудками руководители его выказывал знаки непритворной радости о всех славных делах спасителя. возвещая о распространении благодатного Царства Божия на земле и о внутреннем действии Евангелия, господь повторил притчи о зерне горчичном и закваске (Мф. 13, 31–33).

Как Божественный Учитель небесной истины, господь был доступен для всех, желавших получить от него наставление или разрешение своих недоумений. отвечая на частные вопросы, он, по обыкновению, обращал речь к общему назиданию окружавших Его. некто, заметив, вероятно, из обличительных слов господа против неверующих иудеев, что для оправдания пред Богом требуется не одно плотское происхождение от авраама и что многие из коснеющих в неверии не достигнут спасения, приступил к спасителю с вопросом: Господи, аще мало есть спасающихся? в ответе, направленном не к вопрошавшему только, но и ко всем присутствующим, Иисус Христос дал понять, что спасение не должно быть предметом суетных вопросов и простых разговоров, а одним из важнейших дел жизни, что это – подвиг, требующий напряжения всех сил человека, и что спасутся именно те, которые благовременно пользуются преложенными им средствами спасения.

Для большей наглядности господь представил Царство небесное под образом пиршества, к которому Домовладыка Бог допускает спасаемых не только из среды избранного народа, но также и язычников, верою прививающихся к доброй маслине (рим. 11, 17, 24), а для лучшего напечатления в памяти слушателей он заимствовал некоторые мысли из прежних бесед (Мф. 7, 13–14, 23; 8, 11–12; ср. 19, 30; 20, 16). Подвизайтеся внити сквозе тесная врата, яко мнози, глаголю вам, взыщут внити и не возмогут. Отнележе востанет дому владыка и затворит двери – разумеется смерть и окончательный суд Божий – и начнете вне стояти и ударяти в двери, глаголюще: Господи, Господи, отверзи нам, и отвещав речет вам: не вем вас, откуду есте. Тогда начнете глаголати: ядохом пред Тобою и пихом – т. е. были знаемы и близки тебе, – и на распутиях наших учил еси. И речет: глаголю вам, не вем вас, откуду есте – не знаю вас как истинных учеников своих – отступите от Мене, вси делателие неправды. Ту будет плач и скрежет зубом, егда узрите Авраама и Исаака и Иакова и вся пророки во Царствии Божии, вас же изгонимых вон, и приидут от восток и запад, и севера и юга, и возлягут во Царствии Божии, и се суть последнии, иже будут перви, и суть первии, иже будут последни.

Тяжело было фарисеям слышать ясное предвестие будущего отвержения их, но при той властной силе, какая давала себя чувствовать в словах Иисуса Христа, они не знали, как избавиться от своего грозного обличителя. на этот раз они рассчитывали достигнуть своей цели посредством принесенного ими известия о злоумышлении правителя галилеи ирода антипы, ознаменовавшего уже себя убиением святого Предтечи и крестителя господня иоанна. неизвестно, было ли это известие выдумано ими самими, или же пущено в ход лукавой лисицею иродом, со своей стороны также желавшим удаления господа из пределов галилеи; в том и другом случае оно представлялось наилучшим средством привести в молчание Божественного Учителя и заставить Его подумать о своей безопасности. в тот же день, когда он решил недоумение своего совопросника, подступили к нему фарисеи и, прикрываясь личиною доброжелательной дружбы, говорили: изыди и иди отсюду, яко Ирод хощет Тя убити. но эта попытка устрашить господа оказалась тщетной: с сознанием своей правоты соединяя ясное предведение будущего, он указал фарисеям на то, что для служения Его Божественным предопределением назначен известный срок, что до известного времени он будет продолжать свое дело и что, наконец, местом Его смерти будет тот город, которой убил уже многих пророков. Шедше рцыте лису тому – лукавому и кровожадному ироду: се изгоню бесы и исцеления творю днесь и утре, и в третий день скончаюся. Обаче подобает Ми днесь и утре и в ближний идти, яко невозможно есть пророку погибнути кроме Иерусалима. Это последнее выражение, в котором слышится глубокая грусть, приписывает иудейской столице печальное преимущество перед всеми другими городами быть тем местом, где или задуманы, или приведены в исполнение жестокие меры преследования свидетелей истины. Затем, перенося мысль своих слушателей к последней судьбе преступного города и народа, спаситель произнес те грозные слова, проникнутые искренним укором любящего сердца, которые он впоследствии повторил при последнем посещении храма (Мф. 23, 37–39). Иерусалиме, Иерусалиме, избивый пророки и камением побивая посланныя к тебе! Колькраты восхотех собрати чада твоя, якоже кокош гнездо свое под крыле, и не восхотесте. Се, оставляется вам дом ваш пуст. Первое пришествие Мессии оканчивается, и скоро, за неверие народа, не узнавшего времене посещения своего (Лк. 19, 44), страна, город и храм будут преданы разорению и запустению. впрочем, при втором славном пришествии Его настанет время, когда и самые упорные в неверии узрят Божественную силу Его и преклонятся пред ним: глаголю же вам, яко не имате Мене видети, дондеже приидет, егда речете: благословен грядый во имя Господне. но такое позднее раскаяние, по замечанию святителя иоанна Златоуста, уже «не принесет никакой пользы в оправдание их».

Один знатный фарисей, много слышавший об Иисусе Христе и желавший ближе видеть прославляемого всеми Учителя, пригласил Его в свой дом на вечерю в субботу. туда пришли и другие фарисеи и законники, чтобы наблюсти, не сделает ли господь чего-либо противного заповеди о субботнем покое. когда спаситель вступил в дом, предстал пред ним человек, страждущий водяной болезнью. сердцеведец знал тайные мысли наблюдавших за ним, но ради присутствующих, для лучшего уяснения спорного вопроса, спросил законников и фарисеев: аще достоит в субботу целити? Это были люди или более образованные, или более осторожные, чем те защитники субботнего покоя в строго фарисейском смысле, с которыми господь встречался не один уже раз (Лк. 6, 7; 13, 14; ин. 5, 16). Зная, что заповедь о субботе в том виде, как понимали ее фарисеи, основывается на предании старцев, они молчали. тогда господь прикосновением исцелил больного и отпустил, а наблюдавшим за ним преподал такое наставление: котораго от вас осел или вол в студенец впадет и не абие ли исторгнет его в день субботный? из этого случая обыденной жизни, где помощь животному не считалась нарушением субботнего покоя, естественно вытекало заключение, что помощь человеку еще менее могла считаться таким нарушением. и на это доказательство, весьма убедительное при всей простоте, иудейские мудрецы ничего не могли ответить. такое молчание действовало на присутствовавших, без сомнения, сильнее слов.