Евангельская история. Книга III - Протоиерей (Матвеевский) Павел Алексеевич - Страница 37

Празднество оканчивалось пением аллилуиа – пением псалмов 115–118. ветхозаветная пасха начинала совершаться таким образом за 1609 лет до рождества Христова. и Господь Иисус Христос с учениками совершил эту пасху.

Но, если для простого израильтянина праздник пасхи соединял в себе радостные воспоминания о древних благодеяниях Божиих народу, то для Богочеловека, и особенно в наступающее время великих событий, он имел глубокий таинственный смысл. Пасхальный агнец служил прообразом Агнца непорочна и пречиста Христа (1 Пет. 1, 19), вземлющего на себя грехи мира (Ин. 1, 29); заклание сего агнца со всеми обрядами, предписанными законом, предызображало крестную смерть искупителя (19, 36), а выход израильтян из Египта предвещал избавление рода человеческого кровью Ходатая Новаго Завета (Евр. 9, 15) от рабства мысленному фараону, имущему державу смерти сиречь диаволу (2, 14). Господь знал, что каждый раз, празднуя пасху, он предпраздновал свои страдания и смерть, а теперь приближался час, когда прообразование должно было уступить место самой истине. всеведущий видел, что завтра, перед тем временем, как иудеи соберутся на пасхальную вечерю для вкушения прообразовательного агнца, он, истинная Пасха, уже будет заклан за грешное человечество (1 кор. 5, 7) и своею смертью запечатлеет и совершит весь сеновный закон, все прообразования и пророчества. Последняя пасхальная вечеря, естественно, должна была принять вид прощальной вечери небесного Учителя с учениками.

Преднамереваясь на последней вечере передать ученикам свои чувства, ясно и прямо возвестить недосказанное прежде (Ин. 16, 25, 29) и преподать им страшные тайны тела и крови своей, Господь наш Иисус Христос восхотел окружить святое собрание таинственностью. Эта таинственность была тем необходимее, что, как известно, было всеведущему, не только состоялось определение синедриона взять Его хитростью и убить (Мф. 26, 4), но что даже между избранными учениками скрывался предатель, условившийся в цене с врагами господа и искавший лишь удобного случая для приведения в исполнение своего намерения (ст. 15, 16). внезапное нападение могло бы нарушить тишину святых минут и прекратить прощальную беседу в самый важный момент, что было бы для учеников потерей невознаградимой. но предусмотрительная таинственность, укрыв святое общество от внимания злобствовавших, сделала прощальную вечерю для самого погибающего предателя трогательным предостережением, последним решительным призывом к покаянию.

И вот, когда настал предпоследний день земной жизни спасителя, приступили к нему ученики и спросили: где хощеши, шедше, уготоваем да яси пасху? обратившись к апостолам Петру и Иоанну, Господь сказал: шедша, уготовайта нам пасху, да ямы. выполнение этого поручения ввиду опасности, грозившей святому обществу, требовало крайней осмотрительности и совершенного соблюдения тайны, а посему для приготовления последней вечери были избраны господом из числа двенадцати два довереннейшие ученика, которые и впоследствии представляются действующими в полном согласии (Ин. 13, 23–24; 18, 15–16; Деян. 3, 1; 8, 14). Жители Иерусалима, следуя древнему обычаю, охотно и даже бесплатно давали иногородним комнату для совершения пасхальных обрядов. таким образом, на обязанности Петра и Иоанна лежало найти такую комнату, приготовить столы, ложа, а также и все принадлежности пасхальной вечери – вино, агнца, горькие травы, и на этот раз, без сомнения, простой хлеб, потому что законом Моисея дозволено было вкушать опресноки не прежде, как вечером 14-го нисана (Исх. 12, 8; Втор. 16, 3) и все квасное было устраняемо из дома лишь утром того дня.

Необычное поручение, предупреждавшее пасху иудейскую, давало понять ученикам, что предстоит вечеря необычно торжественная и знаменательная. Петр и Иоанн обратились к Божественному Учителю с новым вопросом: где хощеши, уготоваем? они знали, что пасху должно было совершать не иначе, как в Иерусалиме, вблизи храма, и так как, по выражению блаженного Феофилакта, «ни они сами, ни Христос не имели собственного дома», то и спрашивали, в каком доме и у кого именно приготовить вечерю. Господь отвечал: идита во град, – се восходящема вама во град срящет вы человек в скудельнице воду нося; по нем идита в дом, в оньже входит, и рцета дому владыце: глаголет тебе Учитель, – время Мое близ есть, у тебе сотворю пасху со ученики Моими, – где есть обитель, идеже пасху со ученики Моими снем? – Своим временем он назвал «свое заклание», по изъяснению того же толковника, и этим намеком желал, с одной стороны, показать, что «он закалается не без ведома о том и не против воли своей», а с другой – изъяснить причину, почему он намеревается совершить Пасху днем ранее времени, указанного законом. Домохозяин, к которому Иисус Христос послал учеников, вероятно, был тайным последователем Его, потому что, как замечает отечественный писатель, «дом для вечери должен быть избран самый безопасный, у человека верного и надежного: другой почел бы за долг дать знать синедриону о том, кто в доме его совершает теперь пасху».

Петр и Иоанн отправились в Иерусалим, при входе в город нашли все, как наперед было сказано им, и приготовили пасху. с наступлением сумерек, около того времени, когда по закону (Втор. 16, 6) должно было совершать пасху, Иисус Христос, окруженный учениками, пришел в Иерусалим. тихо и незаметно, среди праздничного движения города, наполненного богомольцами, святое общество достигло того дома, где была приготовлена для него комната, убранная по-праздничному. Здесь, когда настал час вечери, Господь возлег и двенадцать апостолов с ним.

Тайная вечеря началась с ветхозаветной пасхи, которую Господь совершил на день раньше, как полагалось путешествующим, по закону. Это было 13 нисана, а поскольку отсчет дней шел с вечера – и бысть вечер, и бысть утро, день един (Быт. 1, 5), – то уже начинался пасхальный день 14 нисана. (т. е. после захода солнца конец четверга, 13 нисана, был самым началом пятницы, 14 нисана.)

По обычаю, были приготовлены четыре чаши вина. Поставили и пятую чашу, предназначенную пророку илии. но в горницу сионскую пришел не пророк илия, а Духоносный гость, сам Господь.

Это была последняя пасха, которую Иисус Христос праздновал с данными Ему и возлюбленными им до конца (Ин. 13, 1; 17, 6). раскрывая свое сердце настолько, насколько ученики могли понять превыспренние чувства души Богочеловека, Иисус Христос предначал вечерю многознаменательными словами: желанием возжелех сию пасху ясти с вами, прежде, даже не прииму мук: глаголю бо вам, яко отселе не имам ясти от нея, дондеже скончаются во Царствии Божии. он желал ее, потому что пришел не нарушить закон, но исполнить (Мф. 5, 17) и указать высший смысл его. он желал пасхи ветхозаветной, потому что знал ее образное и сеновное значение (Евр. 8, 5) и намеревался заменить образ и сень самою истиною. он желал этой пасхи именно ввиду приближающихся страданий, потому что сам был и Агнцем непорочным и пречистым, предуведеным к закланию прежде сложения мира (1 Пет. 1, 19, 20), и великим Первосвященником, священнодействующим себя самого в умилостивительную и очистительную за грехи мира жертву (Евр. 9, 11, 28). и после прообразовательной он желал также «Пасхи истинной, новозаветной, не только осязаемой, но и созерцаемой, не только вещественной, но и духовной, и Божественной, не только закланной, но и живой, и животворящей, начинаемой прежде мук, дабы она была всегдашней свидетельницей предуведения и свободного приятия мук но уже заключающей в себе спасительное действие креста для всех времен, как свойственно действовать вечному началу» (свт. Филарет Московский).

Ветхозаветная пасхальная вечеря шла далее с некоторыми особенностями. Господь взял чашу, произнес над нею благословение и, подавая ученикам, сказал: приимите сию и разделите себе: глаголю бо вам, яко не имам пити от плода лознаго, дондеже Царст вие Божие приидет. Эта первая чаша, которою, обыкновенно, начиналась пасхальная вечеря, а также некоторые другие признаки, как то: обмакивание пищи в блюдо (Мф. 26, 23; Мк. 14, 20; ин. 13, 26), заключительное пение (Мф. 26, 30), показывают, что Господь наш Иисус Христос, оканчивая ветхий Завет и утверждая новый, благоволил вкусить, по выражению церковных песнопений, «пасху древнюю, сеновную и законную». с этим предположением вполне согласны мнения святых отцов и учителей Православной Церкви. святитель Иоанн Златоуст, спрашивая: почему Христос совершил тогда пасху? – отвечает: «потому что древняя пасха была образом имеющей быть и надлежало истине заступить место образа; прежде показал он тень, потом предложил истину на трапезе». также выражается святой отец во многих других местах своих творений, и толкованию его следовали позднейшие святые отцы и учители Православной Церкви. Преподобный Иоанн Дамаскин говорит: «в горнице святого и славного сиона, Христос, вкусив с учениками своими ветхозаветной пасхи и исполнив ветхий Завет, умыл ноги ученикам», а блаженный Феофилакт прямо замечает: «наперед он совершил прообразовательную пасху, а потом совершил и Пасху истинную». впрочем, допуская, что спаситель на последней вечере совершил ветхозаветную пасху, нельзя думать что он совершил ее вполне так, как требовал обычай, установившийся в то время не без влияния толкований книжников и фарисеев. обрядность пасхи, заповеданная законом Моисея (Исх. 12, 3–11), была не так сложна, как расширенная позднейшими дополнениями ревнителей преданий старец (Мк. 7, 3). При совершении последней пасхи при конце ветхого и начале нового Заветов сыну Человеческому подобало показать, что он не только отвергает человеческие дополнения к Закону Божию, но и для самой законной пасхи, так же как и для субботы (Мф. 12, 8), есть воистину полновластный Господь и Владыка. Предварение иудейской пасхи целыми сутками, отсутствие опресноков, для которых не наступило еще время, заклание агнца не во дворе святилища, где агнцы были закалаемы лишь 14-го нисана после полудня, беседы с учениками, составлявшие как бы отступление от иудейской обрядности, – все эти обстоятельства достаточно показывают, что последняя пасхальная вечеря, оставаясь по намерению господа закона вполне законною, и походила, и не походила на законные иудейские вечери. она служила как бы преддверием и приготовлением к той истинной пасхальной вечере, на которой Богочеловек принес самого себя в таинственную жертву за грехи всего мира.