Момо (илл. Михаэля Энде) - Энде Михаэль Андреас Гельмут - Страница 29

• Предыдущая
• 29/44
• Следующая

– Что вы сделали с Момо? – прошептал Джиги.

– Не ломай себе над этим голову! Ей ты не только не поможешь, а еще больше навредишь, если расскажешь о нас. Единственное, чего ты этим добьешься, – это что твой успех так же быстро кончится, как начался. Конечно, ты должен все сам решить. Мы не хотим удерживать тебя от желания стать героем, если для тебя это так много значит. Но если ты окажешься столь неблагодарным, не надейся, что мы и дальше будем опекать тебя. Разве тебе не нравится быть богатым и известным?

– Нравится, – выдохнул Джиги.

– Ну, вот видишь! Так что оставь нас в покое, хорошо? Продолжай рассказывать людям то, чего они от тебя ждут.

– Но как я могу это делать? – с усилием выговорил Джиги. – Сейчас, когда я все знаю.

– Я дам тебе хороший совет: не относись к себе так серьезно. Дело ведь совсем не в тебе. Пойми это и продолжай жить, как жил до сих пор!

– Да, – прошептал Джиги, уставившись в пустоту, – понять это...

В телефоне звякнуло, и Джиги положил трубку. Он лег грудью на стол и закрыл руками лицо. Его плечи сотрясались от беззвучных рыданий.

С этого дня Джиги потерял к себе всякое уважение. Он забросил все свои планы и продолжал жить, как раньше, но все время чувствовал себя обманщиком. Он и стал им. Раньше оп был во власти крылатой фантазии и беззаботно парил над действительностью. Теперь он просто врал.

Он стал шутом, пустой марионеткой – и сознавал это. Его рассказы становились все глупее и душещипательнее. Но это вовсе не уменьшало его славы, наоборот, считали, что он овладел новым стилем, многие пытались ему подражать. Джиги стал очень модным. Но это его не радовало. Теперь-то он знал, кому всем этим обязан. Он ничего не выиграл. Он все потерял.

С выступления на выступление мчался он в автомобилях, летел на самых быстрых самолетах и без конца диктовал – где бы ни был – все те же старые рассказы в новом облачении. В газетах писали, что он «удивительно плодовит».

Так мечтатель Джиги превратился в лжеца Джилорамо.

Намного труднее было Серым господам справиться со старым Беппо-Подметальщиком.

После той ночи, когда исчезла Момо, он часто сидел в свободное от работы время в старом амфитеатре и ждал. День ото дня росло в нем беспокойство. И когда ему совсем стало невмоготу, то, невзирая на все доводы Джиги, он решил обратиться в полицию.

«Пусть уж лучше Момо запрут в приют с решетками на окнах, чем ее схватят Серые господа, – говорил он себе. – Если только она вообще еще жива. Из такого приюта она уже однажды сбежала, сбежит еще раз. А я постараюсь сделать все, чтобы она туда не попадала. Но сначала надо ее найти».

Он отправился в ближайший полицейский участок на окраине города. Некоторое время переминался он перед дверью с ноги на ногу, вертя шляпу в руках, потом собрался с духом и вошел.

– Что вам угодно? – спросил дежурный полицейский, который как раз занят был заполнением какого-то сложного формуляра.

Беппо, как обычно, потребовалось некоторое время, прежде чем он выдавил из себя:

– Должно быть, случилось что-то страшное...

– Вот как? – сказал полицейский, продолжая писать. – И о чем же речь?

– Речь идет о нашей Момо, – ответил Беппо.

– Девочка?

– Да, маленькая девочка.

– Это ваш ребенок?

– Нет, – растерялся Беппо, – то есть да, но отец не я.

– Нет, то есть да! – разозлился полицейский. – Чей же это ребенок? Кто родители?

– Этого никто не знает, – ответил Беппо.

– Где ребенок зарегистрирован?

– Зарегистрирован? – переспросил Беппо. – Ну, я думаю, у нас. Мы все ее знаем.

– Значит, не зарегистрирован, – со вздохом установил полицейский. – Известно ли вам, что это противозаконно? У кого живет ребенок?

– У себя. – ответил Беппо. – Это значит в старом амфитеатре. Но сейчас она уже там больше не живет. Она исчезла.

– Минуточку, – сказал полицейский. – Если я вас правильно понял, то в старых развалинах жила до сих пор девочка по имени... как вы сказали?

– Момо, – подсказал Беппо.

Полицейский стал записывать: «...по имени Момо...»

– А дальше? Как полное имя и фамилия?

– Момо – и всё, – сказал Беппо.

Полицейский почесал в затылке и озабоченно взглянул на Беппо:

– Так дело не пойдет, мой милый. Я хочу вам помочь, но так заявления не подаются. Скажите-ка мне сперва, как зовут вас самих.

– Беппо, – сказал Беппо.

– Дальше как?

– Беппо-Подметальщик-Улиц.

– Я хочу знать фамилию, а не профессию!

– Это и то и другое, – терпеливо сказал Беппо.

Полицейский отложил ручку и схватился за голову.

– Господи боже мой! – сокрушенно пробормотал он. – И почему этот старик явился именно в мое дежурство!

Он опять выпрямился, расправил плечи и, ободряюще улыбнувшись, обратился к Беппо словно к больному:

– Ну ладно, личные данные можно и потом записать. А теперь расскажите все по порядку.

– Все? – усомнился Беппо.

– Все, что относится к делу, – ответил полицейский. – У меня, правда, совершенно нету времени. До обеда я должен заполнить всю эту гору формуляров, нервы – никуда, я на пределе, – но все равно садитесь, спокойно выкладывайте все, что у вас на сердце.

Он откинулся назад, закрыл глаза и застыл с видом мученика, поджариваемого на сковороде. И Беппо начал рассказывать – как обычно, обстоятельно и на свой лад: о появлении Момо в амфитеатре, о ее своеобразных наклонностях, потом о Серых господах и об их сборище на мусорных отвалах, которое видел сам.

– И в эту самую ночь, – закончил Беппо, – Момо исчезла. Полицейский долго, с грустью, смотрел на Беппо.

– Другими словами, – сказал он наконец, – жила-была в высшей степени необыкновенная маленькая девочка, существование которой недоказуемо, и какие-то привидения, которых, как известно, не бывает, увели ее бог знает куда. Но и это под сомнением. И всем этим должна теперь заняться полиция?

– Да, пожалуйста! – сказал Беппо.

Полицейский перегнулся через стол и гаркнул:

– Дыхните-ка на меня!

Беппо не совсем понял, в чем дело, пожал плечами, но все же послушно дыхнул полицейскому в лицо.

Тот понюхал и покачал головой.

– Вполне очевидно, что вы не пьяны.

– Нет, – пробормотал Беппо, покраснев от смущения. – И никогда не был.

– Почему вы тогда рассказываете мне весь этот бред? – спросил полицейский. – Или вы считаете, что полицейские такие идиоты и поверят бабушкиным сказкам?

– Да, – простодушно ответил Беппо.

Терпение полицейского лопнуло. Вскочив с места, он ударил кулаком по толстому формуляру:

– С меня довольно! Немедленно убирайтесь вон, или я арестую вас за оскорбление власти!

– Извините, – испуганно залепетал Беппо. – Я вовсе не хотел. Я хотел сказать...

– Вон! – взревел полицейский.

Беппо повернулся и вышел.

В последующие дни он то и дело появлялся в других полицейских участках. Разыгрывавшиеся там сцены мало чем отличались от первой. Его выбрасывали на улицу, или вежливо просили уйти домой, или нежно утешали, чтобы только отделаться.

Но однажды Беппо попал на прием к более высокому полицейскому чину. С каменным лицом выслушал тот всю эту историю и холодно сказал:

– Старик безумен. Надо задержать его и проверить. Отведите его в камеру!

В камере Беппо сидел полдня, потом двое полицейских вывели его и посадили в машину. Они повезли его через весь город к большому белому зданию с решетками на окнах. Но это была вовсе не тюрьма, как подумал Беппо в первый момент, а больница для душевнобольных.

Здесь его основательно исследовали. Профессора и сестры были с ним очень вежливы, они не смеялись над ним, не ругали его, они, казалось, даже очень заинтересованы были его историей, потому что без конца просили ее повторить. Но так как они никогда с ним не спорили, Беппо понял, что ему не верят. Бедняга никак не мог взять в толк, чего от него хотят, но выпускать его пока не собирались.

Каждый раз, когда он спрашивал, скоро ли отсюда выйдет, следовал ответ: «Скоро, но пока вы нам нужны. Поймите, исследования еще не окончены. Но дело двигается».

• Предыдущая
• 29/44
• Следующая