Мессия - Старлинг Борис - Страница 38

• Предыдущая
• 38/125
• Следующая

Больше дыр, чем в швейцарском сыре.

Ред поднимает голову. Три пары глаз с выжидающим выражением поворачиваются к нему.

У него есть ответ.

– От публичных заявлений мы воздержимся, – говорит он. – Пока.

Когда полчаса спустя Ред возвращается в свою комнату, Роберт Меткаф еще там, но Маргарет нет.

– Где мама? – спрашивает Ред, дыша на покрасневшие от холода руки.

– Ушла в гостиницу. Говорит, ей нужно прилечь.

– Я думаю, всем нам не помешает.

– Пожалуй. – Он делает паузу. – Ред... Ты уж извини нас за резкость. Конечно, нам не следовало так на тебя набрасываться. Просто мы хотели...

– Сорвать на ком-нибудь злость?

На лице отца появляется слабая улыбка.

– Да, что-то в этом роде.

Ред пожимает плечами, но не говорит ничего, что могло бы быть истолковано как прощение.

– Хочешь чашку кофе, папа?

– Нет, спасибо. Вообще-то я собирался уходить. Просто хотел дождаться тебя перед уходом.

– Задержись чуточку, а? Мне нужно с тобой поговорить.

– Правда? О чем?

– Давай я сперва займусь кофе. Ты уверен, что не хочешь?

– Ну, если ты настаиваешь, пожалуй, выпью.

Ред возится на крохотной кухоньке и возвращается с двумя чашками кофе. Одну он вручает отцу, из другой отпивает маленький глоток.

– Расскажи мне о своем бизнесе, отец.

У отца удивленный вид.

– Зачем?

– Ты просто расскажи. А я потом объясню, зачем мне это понадобилось.

– Ладно. Что именно ты хочешь узнать?

– Все. Почему у тебя неприятности, насколько они серьезны. Я, конечно, представляю себе, чем ты занимаешься, но только в самом общем смысле.

– Ред, по правде говоря, я не думаю, что...

– Папа, после того как вы с мамой вывалили на меня столько постыдных обвинений, ты не в том положении, чтобы торговаться.

Роберт поднимает руки в знак капитуляции.

– Ладно, ладно. Долгое время я получал галстуки непосредственно с фабрики в Хамберсайде. Покупал у производителя и продавал розничным торговцам, имея свой посреднический процент. Дешевые галстуки, ничего особенного, таких полно в любом универмаге. Пока все понятно?

– Да.

– Хорошо. Так вот, примерно года три-четыре тому назад у нас начались настоящие проблемы с профсоюзами. Работа в строгом соответствии с правилами, забастовки, пикеты, все такое. Чего только не было. Особенно плохо было в ту ужасную зиму семьдесят восьмого – семьдесят девятого годов. Помнишь ту самую зиму, которая эффективно добила Каллагана и лейбористское правительство? А еще она эффективно добила меня. Я думал, что при Тэтчер дела пойдут лучше, и так оно в какой-то степени и было – но это улучшение не могло скомпенсировать понесенного ранее ущерба. Даже после того, как пришли тори, продолжался спад производства, поставки часто срывались, а все эти проблемы с рабочими лишали меня необходимых оборотных средств. В конце концов в прошлом году я отказался от сотрудничества с Хамберсайдом и решил пойти по совершенно другому пути. Создал совместное предприятие с одним производителем из Италии, из окрестностей Милана. Речь шла о гораздо меньших партиях товара, но товара совсем другого качества – шелковых галстуков ручной работы, а не того ширпотреба из полиэстера, с которым я имел дело раньше. Конечно, розничная наценка на ремесленные изделия выше, чем на фабричные, и, потеряв в объеме продаж, я выигрывал на разнице между себестоимостью и продажной ценой. Таков, во всяком случае, был мой замысел.

– А что пошло не так?

– Не было того спроса на дорогие галстуки, на который я рассчитывал. Рынок оказался заполнен, и мне никак не удавалось продвинуть свой товар. Может, я не туда смотрел или просто взялся не за свое дело.

– Но в любом случае ты задолжал банку?

– Да.

– Сколько ты им должен?

– Очень много. Правда, большую часть долга мне удалось погасить, продав вторую машину, перезаложив дом и сбросив часть акций, но я все равно еще должен изрядную сумму.

– Сколько, отец?

Роберт не хочет отвечать. Ред молчит, надеясь, что это вынудит отца заговорить.

Отец уступает.

– Двадцать две тысячи.

– И сколько времени дал тебе банк, чтобы найти их?

– Несколько дней. Начало следующей недели. Не больше. – Роберт качает головой. – Я думаю, им осточертело давать отсрочки.

– И есть у тебя соображения насчет того, где раздобыть эти деньги? Я слышал, ты сегодня утром говорил по телефону насчет нескольких предложений, которые обдумываешь.

– А, это. – Роберт тяжело сглатывает. – Пустая болтовня. Боюсь, с идеями у меня глухо.

– Значит, ты не знаешь, где взять деньги.

– Нет. Наверное, нет.

– Наверное или нет?

– Господи, Ред. Нет. Категорически нет.

– И что будет?

– Надо полагать, меня объявят банкротом.

– Значит, тридцать штук Ричарда Логана пришлись бы весьма кстати?

Ред роняет это как бы невзначай, не меняя тона или тембра голоса, и Роберту требуется секунда или две, чтобы отреагировать.

– Редферн! Я никак не могу взять эти деньги. Это было бы неприлично!

– Почему?

– Это грязные деньги, Ред. Ты должен понимать.

– О да, я это понимаю. Но я сомневаюсь, что это поймут твои банкиры.

– Нет. Никоим образом. Лучше стать банкротом, чем спасти бизнес такой ценой. Я не пойду на это.

– Да будет тебе, папа. Ты еще скажи, что даже не думал об этом.

– Конечно нет.

– То есть ты утверждаешь, что за все время нашего сегодняшнего разговора ты ни о чем подобном не думал?

– Нет. Ни о чем таком. С чего вообще тебе это пришло в голову?

– Да с того, что до поры до времени вы с мамой нападали на меня одинаково рьяно, но как только речь зашла о награде, ты вдруг затих, как мышка. И я знаю, о чем ты подумал. Это было написано у тебя на лице.

– Почему же ты сразу ничего не сказал?

– Я так разозлился на маму, что и сам не сразу сообразил. До меня дошло, только когда я уже находился на полпути к Кембриджу. Но и додумавшись сразу, я не смог бы предложить это при маме – ты же сам видел, как она реагировала на саму мысль о возможности принять награду. Она бы так разошлась, что хоть удавись.

Роберт слабо улыбается.

– Я бы не стал высказываться таким образом, но, да, скорее всего, мы имели бы что-то в этом роде.

• Предыдущая
• 38/125
• Следующая