Песнь о Нибелунгах - Старонемецкий эпос - Страница 81

• Предыдущая
• 81/86
• Следующая

Зигфрид не мог долее усидеть в пещере; вооружился как только мог, взял свой добрый меч, на который ему указал великан на Драконовой горе, когда замыслил обманным образом убить его, и отправился с ним на Драконову гору. Едва завидев Зигфрида, дракон набросился на него с такой страшной силой, что и поверить невозможно. Разгорелся такой бой, что гора затряслась, словно готова была рухнуть. Зигфрид мужественно защищался, как только мог, но ничего не в силах был поделать — дракон своими чудовищными когтями вырвал у витязя щит. К тому же он источал вокруг себя такой жар, что скала стала похожа на кузню, и у Зигфрида пот струился градом по всему телу. Когда эти двое затеяли между собой такой жестокий турнир, карлики были вынуждены бежать из горы в лес. Ибо они опасались, что скала рухнет и раздавит их всех. А внутри горы находилось двое сыновей Эгварда, то были братья Эгвальда, которые стерегли там клад своего отца. Когда пришлось им спасаться бегством, они укрыли клад в пещере у каменной стены, под самой Драконовой горой, каковой клад впоследствии нашёл Зигфрид, но, впрочем, это не пошло ему на пользу, как вы со временем услышите. Карлик Эгвальд не знал, что другие карлики бежали, а также ничего не знал о кладе, который они укрыли Ибо он спрятался, чтобы посмотреть, чем кончится страшный бой, дабы в случае нужды послужить Зигфриду своим искусством Ведь если бы Зигфрид потерпел поражение, пришёл бы конец и карликам — дракон ведь знал, что карликам известна дорога в его Драконову гору.

Когда Зигфрид оказался не в силах более выносить нестерпимый жар, источаемый драконом, ибо роговая оболочка на его теле совсем размякла. он бежал вниз к красавице, в глубь горы, чтобы рог вновь затвердел и великий жар на горе немного поостыл Вот тут-то он и нашёл несметный клад, укрытый карликами Он же подумал, что это дракон укрыл свой клад, чтобы забрать его, когда вновь станет человеком, или же что это клад великана, которого он убил. Но что клад принадлежит карлику Эгвальду — этого он не знал.

Тут красавица сказала Зигфриду: от карлика Эгвальда она услыхала, что дракон привёл с собой ещё шестьдесят маленьких драконов, поэтому ей теперь пришёл конец. Зигфрид же подумал «Я должен всё же попытать счастья, кто знает? Когда опасность подступает, тут божья милость помогает. А если я не смогу выдержать жар, я вновь укроюсь в пещере, пока мой рог опять не затвердеет, тогда я снова вступлю в бой — и так, пока хватит сил и пока буду жив». «Если уж нам обоим суждено погибнуть, — сказал красавице Зигфрид, — ну что ж, пусть будет так, но сначала я дам бой, как подобает рыцарю. А вас пусть сохранит господь и молитесь за меня усердно, дабы он ниспослал мне силы и упорства противостоять жестокому дракону». С этими словами он упал на колени и произнёс следующую молитву:

Закончив эту молитву, он уверенно и бесстрашно взошёл на Драконову гору, чтобы ещё раз попытать счастья. Едва завидев дракона со всеми его змеёнышами, он схватил обеими руками меч и с такой яростью обрушился изо всех сил на чудовище, словно хотел разрубить его пополам, а молодые драконы во время схватки все разбежались и умчались туда, откуда явились. Но старый дракон остался и продолжал извергать на своей треклятой пасти на Зигфрида синее и красное пламя с такой силой, что несколько раз чуть не повалил витязя на землю. Сверх того. лукавый дракон весьма ловко пользовался своим хвостом, опутывая рыцаря его петлями, так чтобы сбросить его с горы. Но Зигфрид, поручивший себя господней воле, был увёртлив и проворен, подпрыгивая вверх, он ускользал из петли и старался всеми силами отрубить змию хвост; для этого, собрав все свои силы, он схватил меч и нанёс дракону такой меткий удар по хвосту, что отсёк его начисто, как если бы его и вовсе не бывало Как увидел дракон, что нет у него хвоста, разъярился на рыцаря и решил сжечь его своим пламенем; он извергнул на него столько жару, как если бы на горе разложили целый костёр из углей, так что и у дракона и у Зигфрида совсем размякла роговая оболочка Зигфрид же, увидев, что его добрый меч вонзился дракону в самое тело, воспрянул духом, обрёл новые силы и нанёс такой жестокий и меткий удар, что разрубил дракона на две части, и одна половина полетела вниз с горы и разбилась на тысячу кусков. Тогда Зигфрид сбросил в пропасть и вторую, так что она разлетелась на кусочки.

Когда красавица, заслышав у себя в пещере ужасающий вопль, шум и грохот от падения дракона, поняла, что Зигфрид одолел его, она взбежала вверх на гору, исполненная радости, страха и ужаса, и видит — её спаситель лежит простёртый на земле весь бледный, в изнеможении от своих ратных трудов и от жара. А губы у него были чернее угля, так что ни малейших признаков жизни не было заметно. Тут девица хотела было бежать, может, она испугалась, что возвратятся другие змеёныши, или же хотела позвать на помощь карлика Эгвальда, короче — она упала без чувств и, конечно, тут же и скончалась бы, если бы к ней не бросился на помощь карлик Эгвальд.

После того как благородный рыцарь пролежал немало времени без чувств и без сознания, его жизненные силы понемногу стали пробуждаться, и он перевёл дух. Приоткрыв глаза, он приподнялся, а посидев немного и осмотревшись кругом, увидел, что его красавица лежит неподалёку на земле. Он страшно перепугался, вскочил, направился к ней и в отчаянии упал перед ней на колени, охватил руками, стал трясти и теребить её — авось удастся заметить хоть маленький признак жизни, и ударился в горькие сетования: «Ах! Смилуйся, господи, неужели за все мои труды и опасности и тяжкий бой мне достанется всего-навсего мёртвая красавица? Худая это будет радость твоим родителям! Увы! зачем я пришёл сюда!».

И вот, когда уже прошло немало времени в таких сетованиях, на счастье прибежал карлик Эгвальд, принёс с собой корень и дал его Зигфриду, чтобы тот вложил его в рот девице. В то же мгновение она пришла в себя, жизнь помаленьку вернулась к ней, она приподнялась и обняла витязя Зигфрида, с ласковой, но стыдливой повадкой, как ей и подобало.

Тут карлик Эгвальд молвил витязю: «Вероломный великан Вульфграмбер покорил нас в этой горе (а нас тут более тысячи) и заставил отдать ему во владение нашу собственную землю, от этого вы нас избавили, за что мы вас нижайше благодарим и предлагаем вам свою службу; все мы, сколько нас есть, будем сопровождать вас до Вормса на Рейне, ибо нам хорошо ведомы все пути-дороги». За что Зигфрид его весьма горячо поблагодарил. Меж тем карлик пригласил рыцаря купно с красавицей к себе в гору, разделить с ним трапезу, в чём Зигфриду была и вправду превеликая нужда.

А там всё уже было приготовлено наилучшим образом, и пока Зигфрид утолял свой голод и жажду яствами и напитками, карлики суетились вокруг него и подносили самое лучшее, что они могли раздобыть и приготовить в такой большой спешке. Карлик же Эгвальд был весьма озабочен тем, чтобы усладить их слух самой наилучшей своей музыкой, которая доставила им превеликое удовольствие. Когда же трапеза была окончена, кругом стали разносить всевозможные конфеты на золотых блюдах, и карлики не раз и не два выпили за здоровье благородного рыцаря Зигфрида и его любезной. Карлики весьма развеселились, плясали и скакали вокруг них, но рыцарь Зигфрид изрядно устал, ибо вот уже четыре дня и три ночи не ложился спать, посему он попросил, чтобы ему и его красавице дали покой. Услышав это, король Эгвальд распорядился, чтобы витязю и красавице приготовили роскошные постели.

Меж тем Зигфрид удалился с прекрасной Флоригундой и молвил ей: «Прекраснейшая госпожа Флоригунда, скажите же мне теперь, как могли вы столько лет прожить у мерзкого дракона?».-«Мой благородный рыцарь, — молвила девица, — вы можете вообразить, каково мне было. Но скажите же мне и вы, мой досточтимый рыцарь, как случилось, что вы пустились в это странствие и что побудило вас искать столь опасного приключения, поставить на карту жизнь и отважиться на смертельный поединок?». Зигфрид отвечал: «О, добродетельная и высокочтимая дева Флоригунда, к этой опасной поездке и к этому, слава тебе господи, благополучно завершившемуся приключению побудило меня не что иное, как ваша благосклонность и благородная добродетель, вот единственная причина того, почему я невысоко оценил свою жизнь и поставил её на карту, чтобы спасти вашу». Когда он произнёс эти слова, у прекрасной Флоригунды ручьём полились по щекам слёзы, она сняла с руки прекрасный перстень с драгоценными алмазами и надела его на палец рыцарю. Зигфрид также не пожелал остаться в долгу, снял с шеи золотую цепь, которой его наградили на турнире при дворе её отца, и надел красавице на её белоснежную шею, и тем самым была скреплена их любовь и верность.

• Предыдущая
• 81/86
• Следующая