Все запутано (ЛП) - Чейз Эмма - Страница 24

• Предыдущая
• 24/53
• Следующая

Причина моей глобальной сексуальной голодовки? Виновата Кейт. Все ее чертова вина.

Меня, прям как червяк, гложет изнутри. Я не знаю, откуда он взялся, когда, но я ему точно не рад.

Если бы я мог, то непременно бы его раздавил.

Потому что знаете, как у гомиков есть гей-радар, чуют своих за версту. Так вот у меня стоит брошенка-радар. Я могу из миллиона вычислить девушку, которую только что кинули. Они являются легкой наживой. Им просто нужно сказать, что их бывший — идиот, потому что упустил такую девушку, и они уже умоляют тебя их поиметь.

Кейт сейчас попадает под вышеупомянутую категорию брошенок. Здесь даже думать нечего, верно?

Не верно. Вот где этот червяк кажет свою уродливую головешку.

Не могу заставить себя сделать и шага. Чувствую себя хищником. Трудно сказать, переживает ли она до сих пор. Вроде нет, но вы никогда не можете знать наверняка. Она может просто с виду казаться нормальной. А если она страдает и переживает, то я не хочу ее такой. Когда это произойдет со мной и Кейт, я хочу, чтобы она сорвала с меня одежду, и с себя, если уж на то пошло, потому что больше ни секунды ждать не может, когда я войду в нее. Я хочу, чтобы она стонала мое имя, царапала мою спину, и кричала от полнейшего восторга.

Черт, опять начинается. У меня конкретный стояк только от мыслей об этом.

Что за хрень. Я не могу трахнуть Кейт, и я не хочу трахнуть кого-то другого. Это мой собственный Идеальный шторм. Говорил же вам, что получу то, что заслуживаю. Довольны теперь?

Выключаю свет у себя в кабинете и иду к Кейт. Она меня сразу не замечает, так что складываю руки у себя на груди и облокачиваюсь на дверь, просто наблюдаю за ней. Ее волосы распущены, и она стоит, наклонившись на стол, смотрит в свой компьютер. И поет:

Больше никаких посиделок с парнями

Больше никаких приставаний к девчонкам

Брошу все

В конце концов оно того стоит

Если бы ты была моей девушкой

Тогда бы я осознал

Какого это обладать чем-то настоящим

Я бы захотел стать хорошим человеком …

У нее действительно великолепный голос. И когда она вот так стоит, склонившись над столом… Боже. Не важно. Я просто извожу сам себя.

— Рианне надо бы быть поосторожнее.

Она поднимает глаза на мой голос, а ее лицо расплывается в широкой смущенной улыбке. Я прошу:

— Не останавливайся из-за меня. Мне понравилось шоу.

— Очень смешно. Шоу окончено.

Маню ее пальцем.

— Давай. Я тебя выгоняю. Сегодня пятница и уже больше одиннадцати, а ты до сих пор не ела. Есть одно местечко. Я угощаю. У них отличная индейка.

Кейт выключает монитор и хватает свою сумку.

— Я это люблю.

— Да, я знаю.

***

Садимся за столик возле бара. Официант приносит наши напитки, и Кейт отпивает свою Маргариту, что я для нее заказал.

— Ммм. То, что нужно сейчас.

Я же вам говорил, что разбираюсь в напитках, помните? Мы несколько минут болтаем, а потом … только посмотрите!

У Кейт глаза по чайнику и она ныряет под стол. Я оглядываюсь по сторонам. Какого хрена?Заглядываю под стол и смотрю на нее.

— Ты что делаешь?

Она в панике.

— Здесь Билли. Он наверху, там, над танцполом. И он не один.

Начинаю поднимать голову, а она кричит:

— Не смотри!

Боже мой, это просто смешно. Как-то слишком для той, что отошла от разрыва с этим идиотом.

— Просто… я не могу показаться ему в таком виде.

Теперь я запутался.

— Ты о чем? Выглядишь великолепно.

Он всегда выглядит великолепно.

— Нет, не в этой одежде. Он сказал, что быть такой деловитой — это непривлекательно. Это одна из причин, почему он хотел расстаться. Что я… он сказал, что я сильно… мужеподобна.

Вы, наверно, шутите, черт возьми. Я — мужеподобен. Хилари Клинтон — мужеподобна. В теле Кейт Брукс нет ни одной хреновой мужской клетки. Она сплошная женщина, поверьте мне.

Но я знаю, чего добивался этот мудак. Кейт умна, прямолинейна, амбициозна. Большинство мужчин, особенно всякие говножуи, не могут справиться с такой женщиной. Поэтому они используют это против них. Заставляют их стыдиться этих качеств.

Да пошло оно все.Хватаю Кейт за руку и вытаскиваю из-под стола. Она оглядывается по сторонам, пока веду ее на танцпол.

— Что ты делаешь?

— Возвращаю тебе чувство собственного достоинства.

По пути врезаюсь в людей, чтобы создать легкую возню, так я уверен, что этот кретин заметит нас.

— К тому времени, как я закончу, Билли Уоррен будет целовать твои ноги, задницу и другие части твоего тела, все, что попросишь, чтобы вернуть тебя.

Она пытается вырваться из моих рук.

— Нет, Дрю, на самом деле это не…

Поворачиваюсь, чтобы видеть ее лицо, хватаю за талию.

— Доверься мне, Кейт.

Ее тело близко к моему, ее лицо так близко, что я могу видеть зеленые крапинки в ее глазах. Какого хрена я опять это делаю?

— Я — парень. Я знаю, как устроен наш мозг. Ни один мужик не хочет видеть девушку, которая раньше принадлежала ему с другим. Просто не сопротивляйся.

Она не отвечает. Только обнимает меня за шею, прижимаясь ко мне — грудью к груди, животом к животу, ногами к ногам.

Это мучение. Сильное, сладостное мучение. Сам по себе мой палец медленно выводит круги на ее пояснице. Музыка окутывает нас, а я словно пьяный, не от алкоголя, а от ощущения ее тела. Мне хочется игнорировать тот факт, что изгибы ее тела так идеально подходят моим. Пытаюсь помнить о своих благих намерениях. Надо бы взглянуть наверх и посмотреть, наблюдает ли за нами тот идиот, но я этого не делаю. Ее взгляд меня заворожил.

Может, я себя обманываю, но клянусь, что вижу, как ее темные прелестные глаза наполняются страстью. Явным, непреодолимым желанием. Наклоняюсь к ней и слегка касаюсь своим носом ее, чтобы прощупать почву.

Я делаю это не для себя. Правда. Я делаю это не потому что находиться с ней так близко — это просто такое блаженство, которое я до этого никогда не испытывал.

Это ради нее. Часть плана. Вернуть того мудилу, который ее не достоин.

Мягко прижимаю свои губы к ее губам. Поначалу как-то осторожно, но потом она тает во мне. Вот тогда я начинаю терять контроль. Она раскрывает свой рот, а я медленно проникаю в него языком. Затем сильнее, жестче, глубже, словно крутые спуски в американских горках.

Я позабыл, как хороша она на вкус. До неприличия вкуснее, чем самый дорогой шоколад. Греховна. Этот поцелуй отличается от прошлых, что у нас были. Лучше. За ним не скрывается злость, никакого отчаяния, вины, или намерения что-то доказать. Он неторопливый, томный и до чертиков упоительный.

Наши губы отстраняются, и я заставляю себя посмотреть наверх. Как раз успеваю поймать подавленный взгляд Уоррена перед тем, как он сам исчезает в толпе. Снова смотрю на Кейт и прикасаюсь к ней своим лбом. Мое учащенное дыхание смешивается с ее слегка судорожным.

— Сработало, — говорю я ей.

— Что?

Чувствую, как ее пальчики играют с моими волосами на затылке. И когда она говорит, ее голос с придыханием. С надеждой.

— Дрю… ты не мог бы? Дрю… ты хочешь…?

— Все, что угодно, Кейт. Проси, что хочешь, и я сделаю.

Ее губы раскрыты, и на мгновение она уставилась на меня.

— Можешь… поцеловать меня еще?

Спасибо. Тебе. Господи.

Червячок? Да пошел он!

Поездка ко мне домой, как гонки на выживание. Отчаянно пытаюсь не отрывать своих губ от Кейт и в тоже время не убить нас. Она сидит верхом у меня на коленях, целует меня в шею, облизывает мое ухо — все это ужасно сводит меня с ума. Одной рукой держусь за руль, другую пропускаю между нами и глажу ее живот, шею, и замечательную грудь, которая так будоражит меня через ее наполовину расстегнутую рубашку.

• Предыдущая
• 24/53
• Следующая