Ночная музыка - Мойес Джоджо - Страница 58
- Предыдущая
- 58/91
- Следующая
Тем временем им принесли еду, и ему пришлось отпустить ее руку. Лора посмотрела на свою тарелку, где на подложке из ярко-зеленого шпината с капелькой соуса лежала жареная рыба. Лора понимала, что голова у нее идет кругом явно не от голода. Ей не хватало ласкового пожатия руки Николаса. Она всматривалась в его серьезное лицо с правильными чертами. Николас поблагодарил официанта, а когда тот отошел, Лора снова протянула своему спутнику руку.
– Когда, вы говорили, вам надо возвращаться на работу? – спросила она, наслаждаясь ласковым пожатием его пальцев. И на этот раз голос ее звучал более уверенно и даже интимно.
– Не надо. Я буду с вами столько, сколько пожелаете.
Она посмотрела на рыбу в тарелке, затем снова подняла глаза на Николаса, позволив себе немного задержать взгляд.
– Я не голодна, – сказала она.
Она почувствовала радостное возбуждение, попав в цель.
– Вы видели? Боже мой! Нет, вы видели?
Она схватила его за руку, затем спустила с лица шарф и вскочила на ноги.
Байрон тоже поднялся.
– Чистая работа, – похвалил он, подойдя к кролику. – Я и сам вряд ли справился бы лучше. Вот ваш обед. – Он поднял с земли кролика. – А теперь надо пойти надергать чеснока.
Байрон еще раз проверил, что кролик мертвый, и, держа его за задние ноги, отнес Изабелле. Она протянула было руку, но сразу отдернула ее, почувствовав, что животное еще теплое. У нее вытянулось лицо.
– Он такой хорошенький.
– Я смотрю на них по-другому, – ответил Байрон.
– Но у него открыты глаза. – Изабелла попыталась опустить кролику веки. – Боже мой, я действительно его убила! – воскликнула она и, заметив, что Байрон нахмурился, добавила: – Я знаю… Просто это такое странное чувство… Еще минуту назад он был жив… а теперь лежит мертвый из-за меня. Мне еще не приходилось убивать.
Что ж, для нее это действительно потрясение – погубить живое существо. Оборвать его жизнь. Байрон попытался найти объяснение, чтобы помочь ей снять камень с души:
– Тогда вспомните о курах на птицефабриках и сравните их с этим кроликом, которому на роду написано жить так, как он живет, а если придется, то и погибнуть. Что бы вы выбрали?
– Знаю, это звучит глупо. Но я ненавижу причинять боль другим.
– Он совсем не мучился, он даже не успел ничего почувствовать. – Байрон увидел, что Изабеллу буквально передернуло. – Вы в порядке? – обеспокоенно спросил он, заметив, что она стоит как вкопанная. – Изабелла?
– Примерно то же самое мне говорили, когда погиб муж, – не сводя глаз с мертвого кролика, сказала Изабелла. – Ехал по шоссе, торопился к сыну на выступление в школе. Быть может, пел. – Она улыбнулась. – Пел он отвратительно. У него абсолютно не было слуха.
А тем временем птицы вокруг снова защебетали. Байрон услышал голос черного дрозда, а также ритмичное токование лесной горлицы. А еще тихие, но отчетливые слова Изабеллы.
– Грузовик выехал на разделительную полосу и столкнулся с его машиной лоб в лоб. И когда мне пришли сообщить об этом, они сказали именно так: «Он даже не успел ничего почувствовать», – мрачно произнесла она.
Байрон хотел что-то сказать, но не смог. Он настолько привык все держать в себе, что почти разучился говорить.
На лице Изабеллы появилась грустная улыбка.
– Он слушал «Реквием» Форе. Парень со «скорой помощи» сказал, что, пока они вырезали его из машины, стерео продолжало играть. Последнее, что он слышал перед смертью… Не знаю почему, но мне от этой мысли становится легче. – Она тяжело вздохнула. – Чувствовать пришлось нам, а вот он, похоже, не успел ничего понять.
– Мне очень жаль, – обронил Байрон.
Изабелла бросила на него странный взгляд, и у Байрона мелькнула мысль, что она наверняка считает его идиотом. В глазах Изабеллы он увидел вопрос, словно она чего-то ждала. Нет, она явно была очень странной: еще минуту назад веселая, энергичная и живая, она в мгновение ока изменилась до неузнаваемости. Вчера – горюющая вдова, сегодня – женщина, способная впустить Мэтта в дом на пороге ночи.
Наконец Изабелла очнулась, вернувшись в действительность. Стряхнув что-то с носка туфли, она неожиданно призналась:
– Я вот что вам скажу. Сомневаюсь, что я отношусь к отряду хищников. Байрон, я вам весьма признательна, но, пожалуй, мне стоит сосредоточиться на выращивании картофеля.
Она торжественно, держа приклад обеими руками, вернула ему ружье. Он заметил, что ее ладони в пятнах въевшейся краски, а ногти в заусеницах. И ему вдруг захотелось их потрогать.
– Нам, наверное, стоит повернуть назад. Вам пора на работу. – Изабелла прикоснулась к его руке, а затем, обогнав, уверенно пошла в сторону знакомой тропы. – Ну давайте же! Вы еще успеете со мной позавтракать до прихода Мэтта.
Не высовывайся, посоветовала ему Джан, когда он поделился с ней своими подозрениями. У тебя сейчас каждый пенни на счету, а работодатели на дороге не валяются. Тем более с таким пятном в автобиографии, как тюремное заключение, осталось за скобками. Байрон смотрел, как Изабелла размашисто шагает впереди и, пробираясь между деревьями, что-то напевает себе под нос. Вот что делает с человеком тюрьма: она сужает круг его возможностей и даже на воле не позволяет вести себя, как пристало нормальному человеческому существу. Ему теперь до конца жизни придется подавлять свои эмоции, стараясь не обращать внимания на поведение людей, подобных Мэтту Маккарти, по крайней мере до тех пор, пока подозрения на их счет окончательно не подтвердятся.
– Байрон, ты что, спишь на ходу? – (Байрон действительно все утро клевал носом и, судя по замкнутому выражению лица, мысленно был далеко отсюда.) – Я попросил тебя передать мне трубу. Нет, не эту. Пластиковую. И поставь ванну к стене. А куда, интересно, подевался Энтони?
Сын почему-то с ним не разговаривал. И как только Мэтт вошел в комнату, Энтони поспешно вышел. Тем временем Мэтт, пытаясь докричаться до сына, вспоминал о вчерашнем визите Изабеллы к ювелиру в Лонг-Бартоне. Положа руку на сердце, он вовсе не собирался выслеживать Изабеллу. Но, выходя из банка, он заметил, как Изабелла паркует машину, и, движимый любопытством, изменил маршрут, чтобы посмотреть, куда это она направляется. Следить за ней оказалось до смешного просто: она сразу бросалась в глаза своей яркой одеждой и гривой спутанных волос. Он увидел, как Изабелла с маленьким бархатным свертком в руках быстро перешла через дорогу, и заинтересовался, что она собирается делать. В ювелирный магазин он зашел уже позже. Ювелир, развернув бархат, рассматривал что-то в лупу.
– Это на продажу, да? – по возможности небрежно поинтересовался Мэтт.
Он увидел жемчужное ожерелье и что-то красное.
– Да, но не сейчас.
Мэтт взял у ювелира визитку и вернулся в свой минивэн. Нет, ее решение продать драгоценности никак не может быть связано с тем, что он выставил ей очередной счет. Тут нет его вины. Должно быть, она просто решила начать жизнь с чистого листа, освободиться от оков памяти о покойном муже, уговаривал себя Мэтт, и тем не менее настроение у него сразу испортилось.
Мэтт позаботился о том, чтобы Байрон все утро занимался уборкой мусора из гостиной, который следовало загрузить в специальный контейнер. Присутствие в доме еще одного мужчины нервировало Мэтта, хотя он сам толком не понимал почему. Гораздо спокойнее было убрать Байрона с глаз долой. Мэтт и Энтони приступили к работам в ванной комнате. Изабелла ему уже всю плешь проела с этой ванной, и он решил хотя бы для видимости начать что-то делать. Целый час они вчетвером затаскивали чугунную ванну по лестнице наверх, и это вызывало у Мэтта приступ бессильной ярости. Через несколько месяцев, когда он наконец завладеет домом, ванну все равно придется перетаскивать.
– Когда будешь снова настилать пол, убедись, чтобы гвозди попали в лаги, а не в трубы, а не то вычту из твоих денег, – предупредил он Энтони, который продолжал расхаживать по дому в своей дурацкой вязаной шапке. – А теперь помоги мне установить ванну. Вон там, где торчат две трубы, – сказал он, кряхтя от натуги.
- Предыдущая
- 58/91
- Следующая
