Королева скелетов - Боброва Екатерина Александровна - Страница 8

– Служите вы отечеству, мне лишь подчиняетесь, – сухо отрезала я, – как думаете возвращать захваченные противником территории?

Нельсарий от удивления открыл рот, закрыл, но слово вымолвить так и не смог.

– Или считаете это нормальным, когда у королевства захватили лучшую часть земель, отрезали выход к побережью, настроили там пиратских баз, и нас теперь поминают «добрым» словом все ходящие вдоль Длинного моря?

– Никак нет, не нормально, – отрапортовал главнокомандующий.

– А с Лахарией вы как планируете разбираться? Или будем дожидаться, когда у них наступит полный неурожай, и вопли «Бей, проклятых, сотрем их с лица земли!» зазвучат в полную силу? Нет хуже противника, чем голодный и сражающийся за еду для своих семей. Что молчите, командующий?

– У вас есть, что предложить, ваше величество? – сухонький старичок вкрадчиво влез в разговор. Я уловила его заинтересованный взгляд. Именно заинтересованный, без капли страха.

– Генерал Шнельсар, – шепнул мне на ухо Костяшка.

– А вот об этом, генерал, мы пообщаемся завтра днем. И я рассчитываю, – глубокая пауза подвесила тишину над столом, – что на ней будет присутствовать не только генерал.

Я специально не стала уточнять, кого хочу видеть. Не маленькие, догадаются, раз речь пойдет о положении дел в королевстве. Надеюсь, его величеству эта тема тоже небезразлична. Наживка заброшена, осталось подождать, когда клюнет рыбка.

После такого заявления протокол торжественного обеда, по времени больше подходящего к ужину, был окончательно сорван. Кто-то еще по глупости пытался взять слово, но уловив заинтересованный поворот монаршего черепа в свою сторону, резко передумывал и слово так и оставалось висеть в воздухе. И правильно. Ведь кроме военного дела, королева вполне могла начать задавать неприятные вопросы по сельскому хозяйству, градостроительству, ремесленным мастерским или, о ужас, налогообложению.

Тринадцатая королева оказалась на редкость непростой особой, и многие уже начинали опасаться, как бы эта игра не вышла всем боком. Одно дело расшаркиваться и дарить подарки краснеющей и бледнеющей девице, которая и два слова лепечет с трудом от смущения, а совсем другое чувствовать непонятный страх перед гостьей, словно та оказалась внезапно свалившимся на голову проверяющим.

По королевству ходили слухи – один страннее другого. Говорили, что королеву видели разгуливающей ночью по городу в компании с наместником, и что совсем уж невероятно – со сковородкой в руках. Сам наместник на вопросы отвечать отказывался и хранил непривычное для него молчание, что было странно вдвойне. Лектариус, еще один допущенный до королевы, улыбался так таинственно и загадочно, что тянуло как минимум на скорое избавление от проклятия, как максимум на прибавление в королевской семье сразу в двойном размере – мальчика и девочку.

Подданные недоумевали. Подданные опасались. Подданные надеялись. Король хранил молчание. Наместник ловко увиливал от вопросов. Маг улыбался. Игра продолжалась.

– Ваше величество, – Костяшка многозначительно кашлянул и нетерпеливо заерзал на стуле, – время, – он бросил выразительный взгляд за окно.

Там краешек солнца непозволительно близко подобрался к линии горизонта. Действительно, время. Само превращение из человеческой ипостаси в костяную проходило как раз в промежуток ныряния солнечного диска на ту сторону земного полушария, а я, задумавшись о великих ратных делах королевства, совсем об этом забыла.

Встала, давая понять, что обед закончен. Подданные с облегчением на лицах, поднялись из-за стола. Не думаю, что кто-то из них желал присутствовать на массовом терянии человеческого облика. Боюсь, такого бы мне здесь не простили, а к бунту я еще не готова. Даже до камер не дошла и службу законности и порядка, если она здесь имеется, не проинспектировала.

Я поднялась к себе. Задумалась на мгновенье – а может, не стоит? Упрямо тряхнула головой – стоит. Я должна увидеть это сама.

Подошла к зеркалу, скинула плащ. Симпатичный скелетик. Все пропорционально, а длина ног вообще радует. И зачем, спрашивается, было комплексовать? Но фея, зараза, не могла сделать, как у всех – днем человек, ночью скелетина? Выставила, в итоге, белой вороной. Ненавижу. И фей, и ворон.

Красноватые лучи подкрашивали белые кости в розоватый оттенок – почти мило. Затем внутри слева от позвоночника начало темнеть, наливаться бордовым. Бух-бух, проснулось спавшее до этого момента сердце. От него потянулись во все стороны ниточки сосудов. Мешком повис желудок, и резко захотелось есть. Подняла глаза выше – в черепе белела волнистая субстанция, стремительно обрастая нужными элементами. Взгляд вниз – мышцы обтекали кости, одевая их в кровавый наряд и последним аккордом – снизу вверх появилась кожа, голову оттянула привычная тяжесть волос – и нахлынули все потребности разом. Есть, пить, мыться и в туалет.

На ватных, после пережитого, ногах я прошествовала в ванную комнату. Пожалуй, это был слишком смелый эксперимент. Меня слабо потряхивало, а перед глазами все еще стоял вид собственных внутренних органов. Эх, будь я врачом – хоть диагностику бы провела, а так только психику довела до нервного срыва, а пользы никакой. Нет, определенная польза есть. Теперь я точно знаю, что хочу слинять из королевства как можно скорее и, пожалуй, все равно с кем.

Я придирчиво оценила свое отражение в зеркале, вспомнила королевский портрет… Ладно, начнем с короля, а там как получится.

К началу костяных танцев я все же опоздала. Сначала долго мылась, сушила голову под теплым, явно магическим ветродуем. Когда вышла из ванной комнаты, меня поджидали два скелетика, присевших в синхронном реверансе – служанки. Наконец-то! Я уж думала, с бальным платьем мне самой придется мучиться. Вдвоем они справились неплохо – накрутили что-то изящное на голове, запихнули меня в декольтированное зеленое платье с пышными юбками и кружевом на рукавах, затянули корсет. К наряду я сама подобрала украшения – изумрудные серьги и ожерелье. Зеленые камни, оправленные в золото, смотрелись изысканно и в тоже время шикарно.

Покрутилась перед зеркалом и осталась довольно – черные волосы забраны вверх, один локон спускается на лицо, зелень изумрудов оттеняет серые глаза, и даже во взгляде появилось нечто величественное. Кто сказал, что во мне нет королевской крови?

Перед тем как начать одеваться, плотно перекусила – Костяшка молодец, не оставил королеву голодной, позаботился, чтобы в комнату принесли поднос с едой.

Спустилась в зал. А там уже начали без меня. Звучала заунывная мелодия, в аккомпанемент только собачьего воя не хватало, на зеленом полу ровными рядами танцевали скелеты – кланялись, приседали и, подавая друг другу костяные руки, кружились, меняясь местами. Белые шары светили ровно, давая много света, в зеркалах странным образом перемешивались отражения, и казалось, по залу перемещаются многорукие и многоногие костяные чудовища.

Зеленое с белым, белое с зеленым – идеальное сочетание. И я в зеленом платье на троне вполне вписываюсь в окружающий стиль. Вот только вписываться не хочется. Сижу и не понимаю: это мой бал или чей? Мало того, что не дождались моего монаршего появления, так еще игнорируют – танцуют себе, как ни в чем не бывало. А где, собственно, очередь из кавалеров, жаждущих меня оттанцевать? Или моему величеству положено изображать мебель? Что-то я не понимаю в здешних правилах, а значит, пришло время их менять под себя.

Поднялась с трона и величественным зеленым ледоколом врезалась в белую костяную толпу. Фигура танца мгновенно сломалась, подданные волнами шарахнулись в стороны, пропуская меня вперед. Сбоку от входа наверх вела лестница на второй этаж, где на невысоком балконе сидели несчастные, мучающие мои уши и свои инструменты.

Музыка затихла, как только я ступила на лестницу. Честно, думала, музыканты сбегут – нет, остались. Видать, выход с балкона был только один.

– А ну-ка, подвинься, – скелета просто смело со скамейки, и я осталась единоличной хозяйкой инструмента. Руки привычно легли на клавиши. Пробежались, отыскивая знакомые ноты – немного неудобно, но приспособиться можно. Память упорно предлагала ей довериться, мол, все знаю и помню, только пусти поиграть.