Восемнадцать капсул красного цвета - Корн Владимир Алексеевич - Страница 32

– Поселиться не поселиться, но мы теперь как будто бы взаперти.

– Правильнее будет – в осаде, – возразил Глеб. – Хотя согласен: хреновые из нас спасатели. Самих бы теперь кто спас. Ладно, мы уж как-нибудь. Да, кстати, Олег, свари какой-нибудь супчик. Плита газовая, газа, судя по весу, целый баллон, вода у нас есть, тушенка тоже, да и здесь обязательно что-нибудь найдется. Горяченького похлебаем. Скоро темнеть начнет, а в ночь мы отсюда не полезем – себе дороже. Отдохнем, а там, глядишь, какая-нибудь светлая мысль в голову с утра заглянет. Я же пока хорошенько все здесь осмотрю на предмет огнестрельного оружия. Сдается мне, что-то да должно найтись, иначе к чему эта штука? – И он взял с полки секретера, непременно видевшего по телевизору еще поцелуи Брежнева, мерку для пороха.

Кстати, насчет телевизора. Глеб, щелкнув выключателем на стене, чтобы в очередной раз убедиться – электричество не появилось, подхватив магнитолу, еще с кассетной декой, уселся в кресло.

– Музыки душе захотелось? – поинтересовался Олег, заглядывая в комнату.

– Ага, а заодно я бы еще и новости послушал. – Чужинов крутил верньер встроенного в магнитолу радиоприемника, чтобы через некоторое время зашвырнуть ее в угол: на всех волнах лишь шипение да треск атмосферных разрядов.

Вероятно, он перестарался, потому что на грохот в комнату ворвался Олег с карабином наготове, а на кухне что-то зазвенело. Гуров взглянул на Чужинова, затем на валяющуюся в углу магнитолу и промолчал.

Пусть УКВ, но длинные волны способны обогнуть весь мир. И где, спрашивается, «Маяк», «ВВС» или какая-нибудь «Либерти»? Даже если катастрофа коснулась всего мира, прошло достаточно времени, чтобы наладить хоть что-то. Сколько людей на планете сидят в точности так же, как и он, отчаянно надеясь услышать в эфире человеческую речь, пусть и на чужом языке? Так почему же только шипение и треск?

Больше на грохот Олег заглядывать не стал. Журнальный столик под ударом кулака Чужинова опасно накренился, и с него на пол свалилась ваза с засохшими цветами. Хрустальная ваза, резная, вероятно чешского стекла. Возможно, она в пару с секретером наблюдала в телевизоре за тем, как проходит московская Олимпиада. А может быть, и за Карибским кризисом. Что, впрочем, вряд ли – в те времена телевизоры имелись далеко не в каждой семье.

Оружие Глеб все же нашел. Причем не в ружейном ящике, в диване, завернутым в старенькое покрывало. Курковая двустволка шестнадцатого калибра, ухоженная, но со многими признаками изношенности.

Хотя чего бы он хотел: чай, не Америка, где стволов на душу населения на порядок больше. Нашлись к ружью и патроны. Правда, в основном снаряженные мелкой дробью, подходящей для охоты на уточек и зайцев, но совсем не для убийства тварей. Теперь предстояло заняться патронами, благо что картечь нашлась тоже.

– Пилить будешь? – Олег наблюдал за тем, как Чужинов вертит в руках двустволку.

– Буду, – кивнул Глеб, – вторым стволом тебе. Как бахнешь в упор дуплетом, у любой твари башка напрочь. Кстати, пилки по металлу нигде не видел? Или хотя бы напильника?

– Нет. Но у меня мультитул есть, а в нем и то, и другое.

Чужинов покачал головой: полотно пилы в мультитуле вполне подойдет для того, чтобы обрезать приклад, но ценность напильника вызывала сомнения.

Вермишелевый супчик удался Олегу на славу. С картошкой, свиной тушенкой и такой густой, что душа радовалась. Ни того, ни другого, ни третьего они с собой не брали, следовательно, все нашлось в доме. И судя по соленым огурцам на тарелочке, часть угощения – в погребе.

– Нам повезло, – заявил вдруг Олег, и Чужинов было подумал, что речь пойдет о запасах, когда тот продолжил: – Представляешь, если бы твари прямо в доме хозяев сожрали? А так чистенько.

Чужинов хмыкнул: «Нам обалденно повезло с тем, что нас самих здесь не сожрали», – и уже погрузил ложку в тарелку с супом, когда услышал:

– Глеб, может быть, в качестве аперитива? – Гуров полез куда-то себе под ноги, после чего поставил на стол бутылку.

Фигурная бутылка из-под дорогого коньяка, но вряд ли теперь в ней плескался именно он, хотя цвет и соответствовал.

– Самогонка?

Олег кивнул.

– Тоже в погребе нашел?

– Там еще есть. Кстати, сивухой даже не пахнет, вероятно, на чем-то настояна. Ну так что?

– Наливай, чего спрашиваешь?

– Да мало ли? Вдруг скажешь: потеря боевой бдительности? – Гуров издал короткий смешок. – Тебе сколько?

– Как себе.

– Тогда по полной. – И Олег полез за рюмками на полку с посудой, висевшую на стене справа от него.

Ели молча, прислушиваясь к звукам снаружи. Гуров все поглядывал на Глеба, вероятно ожидая, что тот выскажется относительно ситуации, в которую они умудрились угодить, и как из нее выбираться, но он молчал.

Наконец Глеб отодвинул от себя пустую тарелку.

– Еще налить?

– Не суетись, сам налью. Суп, кстати, вкусный у тебя получился, без всяких.

– Э-э-э, Глеб, ты еще не знаешь, какие я умею борщи варить! Бабушка у меня с Украины, она и научила. Настоящий борщ, когда сало с чесночком в ступе толчется для заправки. Только возни с ним много.

– У меня бабушка тоже замечательно борщ готовила. Наливай еще по одной: за наших бабушек и за хозяев, судя по всему, тоже стариков. Где они сейчас? И думать об этом не хочется. Огурчики, кстати, неплохие. Год им уже, а они все хрустят, и не соленые.

Глеб взял огурец, откусил от него треть, свободной рукой приподнял крышку кастрюли:

– Ого, тут еще и на завтрак осталось. Ты вот что, как поедим, так и ложись сразу. С полночи тебя разбужу, а с утра уже придумывать что-нибудь начнем.

– Можешь первым ложиться.

– Нет, Олег, мне еще поработать надо. И ружье укоротить, да и патронов не мешало бы побольше. Знаешь, как говорят: их либо мало, либо больше на себе уже не упрешь. С патронами желательно засветло закончить, а ружье пилить можно и в темноте, свечи хватит. Возиться при свечах с порохом – сам понимаешь.

Олег хохотнул, оценив незамысловатые шутки, первая из которых и не была ею вовсе, затем посерьезнел:

– Глеб, может, имеет смысл все перенести в ту комнату возле дверей, где я… – И Гуров сделал движение указательным пальцем, как будто нажимает на спусковой крючок.

– А смысл? Они знают, что мы внутри. А мы знаем, что они снаружи, – не удержался Чужинов.

– Ну а вдруг как приманка сработает? А мы их прямо сквозь решетку. – И Олег снова заработал указательным пальцем.

– Ну а если их штук двести со всего Позднякова соберется? Патронов на всех не хватит.

– Будем отсюда выбираться, все равно стрелять, так что они на звуки выстрелов сбегутся. Да и не думаю, что их здесь столько много, иначе мы бы сюда и не добрались. Хитрые гады, – вспомнил Гуров о том, что, пока они на землю не спустились, не увидели ни одной. И ведь внимательно же их высматривали!

– Тут еще вот что, – чуть помедлив, продолжил Олег, – внутри как-то не очень. Думал, нервы, выпью – и отпустит; не тут-то было. Как будто давит все это. – И Гуров указал на микроволновку, чайник, кухонный комбайн далеко не самых дорогих брендов.

Глеб прислушался к себе. Не сказать, что он чувствовал себя как раньше, когда мир был нормален, но чтобы что-то давило… Нет, такого не было точно. Но судя по лицу Гурова, тот говорил совершенно серьезно.

– Не вопрос, Олег: перетащим. Не усадьба – полдня не займет, – вспомнил он, сколько времени им понадобилось, чтобы выкинуть все в Лягву. – Кстати, ночевать будем здесь, на кухне: самое подходящее помещение – и окно небольшое, и коридор просматривается до самой двери. Места для двоих хватит, да и самогонка под боком, – улыбнулся он. – Пару матрасов принесем, и будет нормуль.

– Холодильник я сам упру, – то ли в шутку, то ли всерьез заявил явно обрадованный Гуров.

– Олег, вставай, – толкнул его в плечо Чужинов.

– А? Что случилось? – Гуров, не отрывая глаз, ухватился за карабин и уже после ошалело замотал головой, оглядываясь по сторонам.