Мой сын маг - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер - Страница 6

• Предыдущая
• 6/90
• Следующая

— Научные исследования? — переспросил отец. В его голосе прозвучала надежда. — Значит, ты все-таки закончишь работу над диссертацией?

— Думаю, у меня это получится, — медленно проговорил Мэт. — Вот только результаты исследований будут опубликованы не скоро.

Мать громко вздохнула, а отец снова нахмурился.

— Матео, у тебя на все про все было семь лет. Ты ведь не бросишь науку, когда уже проделано столько работы?

Мэта осенило. Если для родителей это имеет такое значение, почему бы ему действительно не защититься? Если пять лет в Меровенсе — это пять дней в Нью-Джерси, можно время от времени наведываться сюда и в конце концов закончить работу над диссертацией!

Но тут он вспомнил о другом — о том, что день, проведенный здесь, — это год там, в Меровенсе. Даже если всякие бумажные дела решать путем переписки, все равно в Меровенсе пройдет целый год, когда он явится сюда на сутки для защиты перед высоким ученым советом... Но ведь можно открыть университет в Меровенсе...

— Сынок, почему ты молчишь? — забеспокоилась мать. — Я понимаю, тебе не хочется меня огорчать, но скажи мне правду! Ты не получишь степень, да?

— Может быть, и не получу, — кивнул Мэт. — У меня очень мало времени.

Времени! Пройдет целый год, если он задержится здесь на сутки! Вдруг Мэту ужасно захотелось как можно скорее вернуться к Алисанде и малышу.

— Значит, эта работа будет отнимать все твое время? — уточнил отец и в которой раз нахмурился. — А что за работа, Матео?

— Использование магии слов, папа, — осторожно ответил Мэт.

— Пропаганда? — густые брови отца совсем сошлись на переносице. — Что «Голос Америки»? USIA?

— Я не имею права рассказывать, — скромно потупился Мэт. — Могу сказать только, что придется много заниматься переводами.

И снова Мэт не соврал — чтобы произносить заклинания в Меровенсе, ему действительно приходилось переводить уйму стихов.

— Переводами! Вот как? Стало быть, этот пергамент был написан на искусственном языке. Нет-нет, не отвечай, я понимаю, ты не имеешь права отвечать! — Отец помахал рукой так, словно стирал тряпкой записи на доске. — Что-нибудь такое международное, типа эсперанто, или какой-нибудь германизированный язык. Что ж, я уверен, ты не станешь работать на организацию, у которой сомнительные цели, сынок. Но будь осторожен: USIA — это, конечно, не CIA, но коррумпированные люди способны извратить даже самые благородные цели.

Мэт помнил, что отец вырос в тени призрака второй Мировой, и ему хватило ума не вступить в спор.

— Я буду трудиться ради доброго дела, папа, и для хороших людей. Я в этом уверен.

— Проверь все хорошенько, сынок. Тут я согласен с Платоном — непроверенная жизнь не стоит того, чтобы жить. В наше время, когда идет такая борьба идеологий, это истинно, как никогда.

— Надеюсь, платят тебе хорошо? — осторожно поинтересовалась мать.

— Очень хорошо, мама, — заверил ее Мэт. — Больше профессорского оклада.

— Ну ладно. — Отец вроде бы немного успокоился. — Стало быть, имеет смысл позаниматься этой работой несколько лет. Накопишь денег, а потом можно опять посидеть на стипендии. А как насчет безопасности этой твоей работы?

— Безопасность — как у министра, — заверил отца! Мэт. — К тому же к моим услугам — лучшие медики страны.

О том, что меровенсским врачам за пределами дворца Алисанды он не доверял ни на йоту, Мэт упоминать, естественно, не стал.

— А как насчет пенсии? — заботливо поинтересовалась мать. — Я понимаю, ты еще слишком молод, чтобы думать о подобных вещах, Матео, но об этом придется задуматься раньше, чем тебе кажется!

— О, пенсия великолепная!

В конце концов Мэт надеялся, что умрет раньше Алисанды, а покуда она оставалась королевой, ему не было нужды беспокоиться о крыше над головой и пропитании. Теперь настала пора сообщить не самые приятные новости. — Есть, правда, один недостаток в этой моей новой работе.

— Какой же? — Отец напрягся, мать сжала кулаки так, что костяшки побелели.

— Я не смогу часто наведываться к вам. Может быть, раз в год на полдня, не чаще.

Мать вздохнула:

— Действительно редко.

— Да уж, — кивнул отец. — Но, может быть, мы сможем навещать тебя?

— Боюсь, не получится, — протянул Мэт. — Я буду жить... в... гм-м-м... засекреченном поселке.

И опять Мэт сказал чистую правду. Кто в этом мире знал о замке Алисанды?

— Это будет... не очень приятно, — нахмурилась мать. — Но если в остальном это такая хорошая работа, то, конечно...

— Хорошая, мама, — нежно проговорил Мэт, стараясь успокоить мать.

— Что ж, если тебе хочется этим заниматься, значит, ты должен согласиться, — решительно заявил отец.

Мать кивнула и взяла Мэта за руку:

— Конечно, должен. Только, пожалуйста, пиши нам почаще, Матео.

— Обещаю, мама.

Пообещать писать чаще, чем раньше, было очень легко, поскольку раньше Мэт отправлял родителям по одному письму в месяц. Следовало что-то придумать — как переправлять письма родителям. И еще — какой-нибудь сувенир. Какое же заклинание для этого подойдет? А позвонить — удастся ли позвонить?

— Но если ты будешь жить в таком засекреченном месте, что туда нельзя приехать, куда же мы будем писать? — пожал плечами отец.

— Я пришлю вам адрес, откуда ваши письма будут переправлять мне, — уверенно ответил Мэт — он неожиданно понял, как это сделать.

— В конце концов он все решает сам, — напомнила мать отцу.

— Да, конечно, — тяжело вздохнул отец. — Пусть тебе повезет, сынок. — Он кисло улыбнулся. — Что говорить, И мне в свое время с научной карьерой не шибко повезло.

— Это ты так думаешь, — заметил Мэт. — А я считаю, что это вышло потому, что тебе больше нравилось преподавать, чем заниматься научными изысканиями.

— Ну да, или точнее сказать — играть в научную политику, — сухо проговорил отец. — Если ты избрал себе такое поле деятельности, что там нет политических игр, сынок, то я не против. Понимаю, ты не имеешь права распространяться, но уж о том, что за язык, которым ты теперь занимаешься, ты, наверное, мог бы рассказать?

Повезло. Беседа перешла в область безопасных тем — в область поэзии и мифологии. Поэзия была отцовским коньком, мифология — материнским. Оба как зачарованные слушали в переводе Мэта стихотворные меровенсские баллады. Время летело незаметно, и вот часы пробили трижды.

— Три часа! — вскрикнул Мэт. — Господи! Я опаздываю!

— Я не знал, что у тебя так мало времени.

Отец поднялся вместе с Мэтом.

— Мне нужно... торопиться. — Так, он прибыл сюда где-то около полудня. Значит, в Меровенсе уже пролетело полтора месяца. — Простите меня. Время пролетело так незаметно.

— Что ж, я рад, что тебе по-прежнему приятно наше общество, — улыбнулся отец.

— Ну конечно, а как же! — Мэт улыбнулся и крепко обнял отца. — Еще как приятно! Когда я с вами, я не замечаю, как течет время. — Он повернулся к матери, обнял и ее. — Мама... можешь отрезать мне прядь своих волос?

— Чтобы ты вспоминал обо мне?

Мать достала из коробки для рукоделия ножницы и, улыбаясь сквозь слезы, отстригла черную прядь длиной в несколько дюймов.

— Возьми. — Она вложила прядь в руку сына. — И поминай нас в своих молитвах, сынок.

— А мою прядь не хочешь? — попробовал пошутить отец.

— Ты у нас не такой красавец, папа, — усмехнулся Мэт.

— Почему же? Очень даже красавец! — притворно возмутилась мать.

— Пока ты обо мне такого высокого мнения, значит, со мной все в порядке.

И, широко улыбнувшись, отец заключил жену в объятия.

Мэт уже стоял на пороге.

— Это точно? — несколько растерянно спросил он.

— Что с нами все в порядке? Ну конечно! — заверил Мэта отец. — Но это не значит, что мне не нужно работать, увы. Только ты за нас не волнуйся. Ступай с Богом, сынок, и завоевывай своп новый мир!

Закрыв за собой дверь, Мэт подумал о том, что отец, сам того не подозревая, попал в самую точку.

• Предыдущая
• 6/90
• Следующая