Волшебник в мире - Сташеф (Сташефф) Кристофер Зухер - Страница 4

• Предыдущая
• 4/76
• Следующая

И как только Орогору это понял, все сразу стало на свои места. Естественно, приемные родители сторонились его — ведь они знали, кто он есть на самом деле! Естественно, он не мог быть таким, как его сверстники, — он так сильно от них отличался! И естественно, его бы не выбрала ни одна из крестьянских девушек — он был настолько выше их, что они даже не могли понять, кто же он на самом деле такой!

От пруда Орогору ушел другим человеком. Понимание чуда билось в его сердце, ему мучительно, до боли хотелось с кем-нибудь поделиться своим открытием, — но, конечно, поговорить ему об этом было положительно не с кем.

Сейчас — не с кем. Но потом... Настанет день — и родители вернутся за ним, или он сам выяснит, куда они подевались, и отправится на их поиски, и никакие глупые законы, никакие приказы магистрата его не остановят!

Орогору шел обратно мимо дебоширивших, напивавшихся, распевавших грубые песни крестьян. Сверстники задевали его, толкали. Он потянулся было к последней нетронутой кружке браги, но кто-то успел схватить ее раньше него. Над ним смеялись, издевались, но он только безмятежно улыбался в ответ. Ему было все равно, чем они занимались — эти крестьяне, эти простолюдины. Он-то знал, кто он на самом деле, а в один прекрасный день об этом узнают и они!

Огромный золотистый диск плавно снижался в темноте. Наружное кольцо вращалось вокруг неподвижной середины, на обшивке которой располагались орудийные башни, спутниковые антенны и люки шлюзовых камер, а внутри — люди. Диск, описывая круги, опустился на лужайку возле леса, в нескольких милях от города, где несколько часов назад погасли все огни. Какое-то время диск был неподвижен — управляющий им компьютер производил исследование взятых за бортом проб воздуха, проверяя, достаточно ли в нем кислорода для дыхания людей и нет ли в составе местной атмосферы каких-нибудь токсичных газов или микробов, к которым у людей не было иммунитета. Наружный край диска вращался все медленнее и медленнее и наконец, издав шипение, замер. Затем был спущен трап, и по нему на землю сошли двое мужчин в куртках с приподнятыми плечами поверх рубах с рукавами-раструбами и в широких штанах, заправленных в высокие сапоги. В самом худшем случае, то есть — если бы их сейчас увидел какой-нибудь браконьер, промышляющий под покровом ночи, по крайней мере их одежда не вызвала бы у него особых подозрений. Правда, транспортное средство, на котором они прибыли, оставляло богатую почву для размышлений.

— Представители правящего класса на этой планете наверняка одеваются в хламиды, — проворчал Дирк. — Правда, если дойдет до драки, то в хламиде не больно-то подерешься... — Он придирчиво оглядел себя с головы до ног. Мешковатая куртка с квадратными плечами и слишком просторные штаны были на запястьях и лодыжках схвачены тугими манжетами. — Ладно, хоть у военных амуниция более или менее продуманная. Экстравагантная немного, но все же продуманная.

— Не заморачивайся на одежде, Дирк, — успокоил друга Гар. — Не исключено, что нам еще придется раздеться догола, вываляться в грязи по самые уши и притвориться сумасшедшими.

— Что ж — на большинстве планет этот номер проходил, — признал Дирк. — Но я все-таки надеюсь, Гар, что в один прекрасный день мы напоремся-таки на планету, где душевнобольных не содержат в лечебницах, а позволяют им тихо-мирно жить-поживать дома, в приличных квартирках.

— Если бы это было так, нам не было бы нужды сюда наведываться, — отозвался Гар и огляделся по сторонам. — С виду тут вроде тихо, спокойно. С точки зрения удовлетворения физических потребностей, похоже, все в порядке.

— Ага, — вздохнул Дирк. — Но когда люди сыты и имеют крышу над головой, у них, как правило, появляется время подумать о других потребностях. В общем и целом — мы крайне неблагодарные существа, Гар.

— Да, это точно, — усмехнулся Гар. — Нам вынь да положь такие немыслимые блага, как счастье, любовь, возможность творчески осуществиться...

— Но этих благ не может гарантировать ни одно правительство на свете.

— Не может. Но плохое правительство запросто может своих сограждан этих благ лишить. — Гар крепче сжал пику, на которую опирался, как на посох. — Так давай выясним, с каким правительством мы имеем дело в данном случае. — И он зашагал по трапу вниз. Дирк последовал за ним. Как только оба ступили на землю, металлическая лента бесшумно втянулась в прорезь на обшивке.

Гар вытащил из кармана куртки медальон, поднес его к губам и произнес:

— Взлетай, Геркаймер. Жди нас на орбите.

— Слушаюсь, Гар, — послышался из медальона ответ, и огромный золотистый диск медленно всплыл над лужайкой и, поднявшись в ночное небо, затерялся меж звезд. Однако из медальона послышалось:

— Я постараюсь наблюдать за вами, как только будет такая возможность.

— Да. Пожалуйста, непременно наблюдай, — сказал Гар. — В конце концов, кто знает — вдруг я коммуникатор потеряю.

— Ясно, Магнус. Удачи.

— Спасибо, Геркаймер. Отдыхай в меру сил. — С этими словами Гар убрал медальон в карман, не став ругать компьютер за то, что тот, прощаясь с ним, назвал его именем, данным ему при рождении, а не рабочим псевдонимом. Затем он повернулся к лесу.

— Коммуникатор потеряешь? — хмыкнул Дирк. — И какая тебе разница? Ты ведь родился с коммуникатором!

— Это верно, но так муторно транслировать мысли на сверхвысокой частоте, — негромко проговорил Гар. — Как думаешь, Дирк, найдем ли мы дорогу?

— Вон тропинка. Наверное, по ней можно выйти на дорогу, — указал Дирк. — Не думаешь же ты, что нам стоило приземлиться средь бела дня?

— Да нет, не стоило, конечно, если бы только нам дозарезу не захотелось сразу же привлечь к себе внимание народных масс.

— Нет, вот этого не надо. — Дирк театрально вздохнул и спросил друга:

— А зачем мы вообще этим занимаемся, Гар? Почему мы только и делаем, что выискиваем планеты, где правители угнетают народ, чтобы потом вмешаться и освободить несчастных от ига? Нам-то какое дело?

— У меня для этого есть вполне веская причина, — несколько самодовольно отозвался Гар. — Я, в конце концов, аристократ, а меланхолия — профессиональная болезнь аристократов. Вот я с ней и воюю. А ты?

— Я? — Дирк поднял голову и задумчиво уставился в небо. — Я в ссылке. Кому об этом знать, как не тебе? Ты явился на мою родную планету и завербовал меня в революционеры!

— Да, но в ссылку ты отправился добровольно, — уточнил Гар.

— От добровольца слышу, — огрызнулся Дирк. — Хотя... ты этого и не отрицаешь. Я родился рабом, это тебе известно, а когда другие беглые рабы помогли мне скрыться, меня пристроили в космическую грузовую компанию, и дальше я жил той же жизнью, что и мои напарники. Мотались по космосу от планеты к планете, освобождали таких же рабов, каким я сам когда-то был. Но потом я получил кое-какое образование, вписался в современный мир и потерял связь с теми людьми, среди которых родился, и связь с родиной тоже потерял. — Он пристально посмотрел на Гара. — Теперь мне надо найти новую родину. Найти женщину, которая полюбила бы меня, а такую женщину найти нелегко — чтобы она была простолюдинкой, но при этом культурной и образованной.

Гар кивнул и ответил товарищу взглядом, полным сочувствия:

— Но что для тебя важнее, Дирк? Родина или женщина?

— Наверное, в итоге это одно и то же. А для тебя?

— Для меня? — Гар пожал плечами и отвернулся. Он, похоже, занервничал, хотя они ушли от места посадки совсем недалеко. — Дом-то у меня есть, но мне там нечего делать. А тернистый путь моих отношений с женщинами показал мне, что та из них, что полюбит меня, еще не родилась на свет. И потом... я принужден всю жизнь жить в тени отцовской славы.

— Но не думаешь же ты, что найдешь для себя новый дом? — тихо спросил Дирк.

— Не думаю, — покачал головой Гар, обернулся и встретился взглядом с Дирком. — Не думаю, что обрету дом, не надеюсь, что встречу женщину, которая была бы достаточно мягкой для того, чтобы поверить мне, но при этом — достаточно сильной для того, чтобы меня не бояться. Но у человека должна быть какая-то цель в жизни, Дирк, и если я не в состоянии обрести любовь и вырастить собственных детей, я по крайней мере могу употребить отпущенные мне дни на то, чтобы освобождать рабов, на то, чтобы подарить им шанс найти любовь и жить счастливо.

• Предыдущая
• 4/76
• Следующая