Аляска, сэр! - Шестера Юрий - Страница 38

• Предыдущая
• 38/57
• Следующая

И Алексей Михайлович понял, что вождь дакота умеет владеть своими эмоциями.

– Если бы ты был европейцем, Минненота, и знал цену деньгам, я бы предложил тебе за мустангов именно деньги. – Он достал из кармана несколько заранее приготовленных золотых голландских червонцев и серебряных пиастров[27].

Индейцы по очереди стали с интересом рассматривать монеты, а переводчик, покрутив одну из них в руках, шепнул что-то своему вождю на ухо, и тот понимающе кивнул. Вернув монеты их законному владельцу и вполголоса пошушукавшись с сагаморами, Минненота многозначительно произнес:

– Мы, конечно, могли бы продать тебе мустангов и за твои замечательные монеты, Повелитель Духов, но сейчас нам нужнее порох.

«Ну, теперь-то ты уж точно никуда от меня не денешься, высокомерный вождь! – подумал Воронцов. – Без моего пороха ты вряд ли отсюда уедешь, поскольку больше тебе взять его негде».

– Воля твоя, Минненота, – притворно вздохнул он, возвращая монеты в карман. – Но сколько бы ты хотел получить пороху за двух мустангов?

В вигваме повисла напряженная тишина. Взгляды присутствующих устремились на вождя дакота, а тот уже вовсю решал не легкую для себя задачу: как бы не продешевить!

– А много ли у тебя пороха, Повелитель Духов? – наконец выдал он, желая потянуть время.

– Много, Минненота, много, – искренне улыбнулся ему Алексей Михайлович.

– Но почему я должен верить тебе на слово? Вдруг ты обманываешь меня? – уцепился тот за пришедшую на ум спасительную мысль, как утопающий за соломинку.

– Так я ведь тоже не вижу мустангов, которых ты хочешь предложить мне, – парировал граф. – Может, ты собираешься подсунуть мне каких-нибудь кляч, а не быстроногих скакунов?

Минненота гневно сверкнул очами.

– Вождь индейцев всегда держит свое слово!

– Этой фразой ты хочешь сказать мне, что белый человек способен поступить иначе?!

Яндога беспокойно заерзал на черепе-сиденье. Обстановка явно накалялась. Это поняли и дакота, ибо глядели на своего вождя с неприкрытой тревогой. И тут произошло неожиданное.

– Извини, Повелитель Духов, я погорячился, – глядя Воронцову прямо в глаза, твердо произнес вождь, вовремя, видимо, осознав, что может остаться без пороха, столь ему сейчас необходимого.

– Я принимаю твои извинения, вождь, – со спокойным достоинством ответил Алексей Михайлович, намеренно опуская его имя. – Не зря у нас, белых, говорят, что худой мир лучше доброй ссоры.

– Интересная мысль, – задумчиво произнес Минненота. – Правда, нам, индейцам, она не подходит. Даже извиниться перед тобой, Повелитель Духов, мне стоило большого труда, – честно признался он.

– Ты мужественный человек, Минненота, и я по достоинству оценил твой мудрый поступок.

Инцидент был исчерпан, и Яндога облегченно вздохнул. Как, впрочем, и все остальные индейцы.

– Теперь я могу выполнить твою просьбу, Минненота, – перешел на деловой тон Воронцов. И распорядился: – Чучанга, принеси мой порох.

Когда расторопный молодой помощник, натужно кряхтя, принес пороховой бочонок и поставил его у ног Алексея Михайловича, глаза у вождя дакота радостно вспыхнули, а Яндога, даже не подозревавший о таком богатстве у своего гостя, лишь красноречиво покачал головой: ну и ну, мол. Он-то ожидал увидеть два-три рога с порохом, а тут вдруг – целый бочонок!

После недолгого ошеломленного молчания дакота начали оживленно шушукаться между собой, и Воронцов решительно вернул их к переговорам:

– Минненота, если ты рассчитываешь получить за двух мустангов весь бочонок, то ошибаешься. – Вождь дакота растерянно посмотрел на него. – Я всего лишь показал тебе свой запас пороха, чтобы ты не сомневался, что он у меня есть. Однако надеюсь, ты понимаешь, что порох нужен не только тебе, но и нам с Чучангой, и воинам Яндоги?

– Да, да, Минненота, Повелитель Духов говорит сущую правду, – поддакнул вождь тлинкитов.

– Я прекрасно понимаю, что белый воин, обладатель волшебного ружья, не может остаться без пороха, – дипломатично произнес Минненота, – и все-таки хотелось бы знать, сколько пороху, Повелитель Духов, ты готов дать мне за двух мустангов?

Отметив боковым зрением, как напрягся в ожидании его ответа Яндога, Воронцов молвил коротко:

– Половину бочонка.

Дакота провели очередное совещание, после чего Минненота огласил их решение:

– Мы согласны. Только за половину бочонка пороха ты получишь двух мустангов без седел.

Алексей Михайлович равнодушно пожал плечами.

– Для меня это не имеет значения, – с деланным безразличием произнес он. – Седла я смогу купить за деньги у индейцев, живущих там, где по вечерам загорается северная звезда. Я слышал, они весьма дружны с белыми людьми, французами, и, следовательно, должны знать цену деньгам.

Выражение бронзового лица вождя дакота неожиданно резко изменилось. Ибо дакота с давних времен враждовали с упомянутыми Повелителем Духом племенами гуронов и чипевайев, проживающих на территории французской Канады. Более того, Минненота как раз и готовился встать на тропу войны с ненавистными гуронами! И тут вдруг получается, что он сам же подталкивает этого богатого и умного, в чем вождь уже успел убедиться, бледнолицего стать их союзником?! Нет, этого нельзя допустить ни в коем случае!

– Наши отцы тоже были союзниками французов в войне с англичанами, – глухо проговорил Минненота, – но это было давно, когда наше племя жило еще возле Больших Озер. И мы, дакота, тоже знаем цену деньгам. Просто сейчас нам нужен порох. Много пороха! И если ты, Повелитель Духов, добавишь к обещанной половине бочонка еще хотя бы один рог пороха, я дам тебе мустангов с седлами. – И он выжидающе уставился на Алексея Михайловича.

А тот между тем торжествовал: его замысел полностью оправдался! Воронцов предвидел, что при упоминании индейского племени, живущего на севере, дакота сразу пойдут на попятную. Собственно, он готов был отдать рог пороха за два седла, просто хотел довести начатую игру до конца.

– Целый рог пороха? – с сомнением покачал он головой. – Хм… Здесь мне восполнить его запасы, увы, не удастся. Значит, покупка двух седел за два или даже за четыре пиастра обойдется гораздо дешевле…

– Ну, хоть за половину рога! – перебил его Минненота, буквально взмолившись.

– За половину?.. – задумчиво повторил граф, продолжая разыгрывать запланированный спектакль. – Что ж, я, пожалуй, соглашусь на такую сделку, Минненота. И то только потому, чтобы не трястись на чепраке невесть куда.

Дакота облегченно вздохнули. На самом деле они уже были согласны отдать двух мустангов с седлами и за половину бочонка пороха, просто им хотелось сохранить лицо. И тут вдруг – вот удача! – удалось выбить у бледнолицего воина еще и целую половину рога! Безусловно, это была победа их мудрого вождя, решили они.

– Итак, подведем итог наших переговоров! – зычно объявил явно довольный результатом сделки вождь дакота. – Мы передаем Повелителю Духов двух мустангов, жеребца и кобылу, с седлами, а он дает нам взамен половину бочонка и половину рога пороха. Так, Повелитель Духов?

– Так, Минненота.

В знак успешного окончания переговоров оба пожали друг другу руки по обычаю белых людей.

Минненота с одним из сагаморов и воином-переводчиком остался в селении Яндоги, а другой сагамор, помоложе, ускакал в только-только покрывшуюся молодой травой степь, чтобы вернуться обратно уже с двумя мустангами.

Воронцов пригласил дакота в свой вигвам на обед, благо и повод сыскался: накануне Чучанга, сопровождаемый бессменным Кучумом и несколькими воинами-тлинкитами, подстрелил в лесу из «волшебного ружья» Алеши лося. Так что печенка, поджаренная на знаменитой сковородке Повелителя Духов, оказалась весьма кстати. Когда же Воронцов выставил еще и бутылку рома, Минненота восторженно воскликнул:

– О, «молоко белых»!

– У нас эту жидкость называют «водой белых», – поправил его Яндога.

• Предыдущая
• 38/57
• Следующая