Ассасины - Гладкий Виталий Дмитриевич - Страница 24

• Предыдущая
• 24/74
• Следующая

Но тут снова подал голос впередсмотрящий:

–  За ними еще идут суда! Раз, два, три, четыре… восемь, девять десять… да там целый флот! Не могу сосчитать!

Это уже была очень большая неприятность. Целый флот! Но чей?

–  Флаги можешь рассмотреть?! – крикнул великий доместик.

–  Попытаюсь!

На какое-то время воцарилась тишина. А затем снова подал голос матрос, сидевший в «вороньем гнезде»:

–  Белый прямой крест на красном фоне!

Это флот короля Англии! И на одном из судов находится сам Ричард Плантагенет! Великому доместику уже доложили, каким образом галеру франков занесло во владения василевса, кто на ней находится и что флот короля Ричарда под его командованием направляется в Святую землю. В свое время крестоносцы трех суверенов – Филиппа II Французского, Генриха II Английского и Филиппа Фламандского – решили использовать различные крестовые знамена: французы – красный крест на белом, англичане – белый крест на красном, а фламандцы – зеленый крест на белом фоне. Благодаря разноцветным знаменам легко было найти своих во время битвы.

Великий доместик размышлял недолго. Перспектива сразиться с огромным флотом крестоносцев его совсем не устраивала. Мало того, он прекрасно отдавал себе отчет в том, что его эскадре не спрятаться и в гавани Лемесоса. Там она будет как в мышеловке. Поэтому приказ командующего повернуть суда вспять (его ничуть не волновало, что теперь Лемесос останется совсем беззащитным), матросы, наемники и стратиоты встретили с внутренним ликованием. В вопросах спасения собственной жизни каждый из них был ничуть не худшим стратегом, нежели великий доместик…

Роберт де Турнхам поначалу ничего не понял. В отличие от впередсмотрящего эскадры киприотов, он не видел флота Ричарда, который король с большими трудами собрал после шторма. А на его галере «вороньего гнезда» не было. Поспешное бегство противника он поначалу счел чудом, которое явил Господь своему воинству, и уже хотел устроить всеобщее благодарственное моление прямо на палубе галеры, но в последний момент маршал все-таки успел заметить мачты кораблей и все понял. Флот короля Англии идет к Кипру!

Король Ричард перепрыгнул на борт галеры, где находилась его невеста, с грацией льва. Он был молод, силен и красив той мужской красотой, которая всегда нравится женщинам. Русоволосый, голубоглазый, почти двухметрового роста, стремительный в движениях, Ричард Плантагенет ворвался в европейскую историю как самая яркая комета. Постоянно участвуя в военных конфликтах с непокорными вассалами, Ричард снискал репутацию бесстрашного воина и жесткого правителя, а после успешного взятия считавшейся неприступной крепости Тойлебург – ему тогда едва исполнился двадцать один год – славу блестящего стратега и полководца.

–  Моя несравненная! – воскликнул он в восхищении, увидев принцессу Беренгарию, припал на одно колено и страстно поцеловал ее руку.

–  О, мой король, тебе не стоит преклонять передо мною колени, – ответила девушка дрожащим от радостного волнения голосом.

–  Стоит, моя голубка, стоит преклонить, – сказал Ричард уже более грубо (как он говорил обычно), поднимаясь во весь свой богатырский рост. – Я был в отчаянии, не знал, что и думать. Это Господь тебя спас. И тебя, сестра, тоже, – наконец заметил он вдовствующую королеву Иоанну. – Это хорошее предзнаменование. Однако что тут у вас происходит? Чей это флот? – Король указал на эскадру василевса, которую уже почти скрыл высокий мыс.

Роберт де Турнхам рассказал Ричарду о последних событиях, и король взъярился:

–  Ах, негодяй! Как посмел?! – Он сжал свои кулачищи. – Придется нам немного задержаться здесь, чтобы проучить этого зарвавшегося выскочку. Император!.. – Король фыркнул. – Надо же… Эй, трубач! – крикнул он своим зычным голосом, чтобы его хорошо расслышали на флагманской галере, стоявшей бок о бок с судном маршала. – Труби команду: «Следовать за мной»!

И вся крестоносная армада двинулась по направлению Лемесоса…

На следующий день, в понедельник, Ричард послал двух рыцарей эмиссарами к императору, дабы Исаак Комнин и его люди принесли добровольную сатисфакцию за обиды, которые были сделаны потерпевшим кораблекрушение людям, и чтобы рыцарям вернули украденное у них имущество. Рыцарское облачение ценилось очень высоко. Например, шлем стоил тридцать денье[65], меч – около пятидесяти, нож или кинжал – двадцать, арбалетный болт можно было купить не дешевле одного денье. А полное снаряжение рыцаря обходилось не менее чем в две тысячи серебряных денье.

Когда рыцари, посланные к Исааку Комнину, вернулись, король как раз сел обедать. К столу очень пригодилось кипрское вино и свежая козлятина, дар василевса, и Ричард ел, пил, да нахваливал качество и вкус продуктов. Увидев, что рыцари поднялись на борт флагманского бусса, куда король немедля перевел Иоанну и Беренгарию, он одним духом осушил вместительный кубок, крякнул от удовольствия и довольно благодушно спросил:

–  Ну, что вам ответил этот самозваный автократор[66]?

Вперед выступил рыцарь Ральф Фитц Годфри, убеленный сединами муж, одним из первых поддержавший юного Ричарда в его борьбе против короля Генриха.

–  Мой король… – Рыцарь поклонился. – Мне стыдно произносить те слова, которые сказал нам император Кипра…

–  Ничего, я не отношусь к неженкам. Говори, я готов выслушать даже оскорбления.

–  Именно так, государь. И нас, и вас оскорбили, словно каких-то простолюдинов. Император ругался как пьяный конюх. Он сказал нам: «Тпру, мои господа! Поворачивайте оглобли!». Он заявил, что английский король для него ничто. Чрезмерно величаясь в своем незаконном императорском достоинстве, он сказал, что все его желания и поступки – справедливы, ибо высшая власть дана ему Господом нашим.

–  Да в своем ли он уме?! – взревел Ричард и вскочил, опрокинув стол. – Или он считает, что наше терпение беспредельно и что мы будем безропотно сносить все его выходки?! К оружию, рыцари! Всем вооружиться! В бой!

Спустя два часа – это было самый минимум времени, необходимый для того, чтобы рыцари надели свое доспехи, – король сел со всеми своими людьми в большие лодки, которые тянули за собой транспортные суда, и они поплыли к порту Лимесоса.

А там уже во всю шла подготовка к отражению атаки – киприоты строили баррикады и заграждения в акватории порта, чтобы галеры крестоносцев не могли подойти близко к берегу. Для этого они собрали все двери и окна из близлежащих к гавани домов вместе со ставнями и щитами, большие кувшины для хранения вина, куда насыпали песка, столбы, скамьи и лестницы, камни, старые галеры и брошенные, обреченные на гниение лодки (галеры и лодки затопили у входа в бухту, чтобы суда крестоносцев не могли подойти к причалу), другую всевозможную утварь, не поддающуюся описанию, а также длинные балки, предназначенные для новых строений. Все это укладывалось в наиболее уязвимых для защиты порта местах.

Император, наряженный так пестро и богато, словно он собрался, по меньшей мере, на какой-то большой праздник, патрулировал берег со своими приближенными и воинами этерии. Люди императора были разодеты под стать своему повелителю. Превосходное вооружение, украшенное драгоценными каменьями, дорогостоящие многоцветные одежды, нетерпеливо гарцующие боевые кони и превосходные мулы. Над блистательной толпой – отрядом назвать это сборище никогда не воевавших аристократов было трудно – реяли бесчисленные вымпелы и драгоценные флаги, расшитые золотом.

Впрочем, на берегу находились и знатные люди, которые умели воевать. Они имели под рукой несколько баллист и около сотни лучников. А еще подходы к пристани защищали пять галер, достаточно хорошо вооруженных и заполненных молодыми мужчинами, испытанными в военно-морских сражениях. Как тут не вспомнить трусливого (или предусмотрительного – это с какой стороны на его поступок глядеть) великого доместика, который увел свою эскадру от Лимесоса. Его матросы и воины здорово пригодились бы защитникам порта.

• Предыдущая
• 24/74
• Следующая