Собрание сочинений в 10 томах. Том 7 - Хаггард Генри Райдер - Страница 44
- Предыдущая
- 44/164
- Следующая
— Что же в таком случае остается делать? — спросил Орм.
— Вернуться во дворец вместе с горцами и с их помощью защищаться там против наших врагов.
— Прекрасно, — согласился он, — для нас все пути хороши.
— Совершенно верно, — подтвердил Хиггс, — и чем скорее мы пойдем, тем лучше, потому что нога у меня начинает сильно болеть и мне очень хочется спать.
Македа отдала распоряжение начальникам горцев, а те передали его своим подчиненным, которые немедленно стали готовиться выйти из лагеря.
И здесь после всех несчастий, горя и сомнений произошло самое счастливое событие в моей жизни.
Я очень устал и сидел на скамье, ожидая команды выступать в поход, изредка поглядывая на Оливера и Македу, серьезно беседовавших неподалеку от меня, и время от времени пытаясь помешать сидевшему рядом со мной Хиггсу окончательно заснуть. Внезапно я услышал шум и при ярком лунном свете увидел, что отряд абати ведет к нашему лагерю какого-то человека. По одежде я узнал, что эти воины из отряда, охраняющего нижние ворота в ущелье.
Я не обратил на это особого внимания, думая, что они, вероятно, захватили какого-нибудь шпиона, пока ропот всеобщего изумления не дал мне понять, что произошло что-то необычайное. Я поднялся и направился к этому человеку, которого скрывала от меня группа горцев. При моем приближении они расступились и поклонились мне с уважением и удивлением, взволновавшими меня, сам не знаю почему.
И тут я увидел пленника. Это был высокий крепкий юноша, одетый в праздничный наряд, с тяжелой золотой цепью на шее. Я с удивлением подумал, что могло понадобиться ему здесь. Он повернул голову, и луна осветила его красивые черты: темные глаза, продолговатое лицо, небольшую остроконечную черную бородку. Я сразу узнал его.
Это был мой сын Родрик!
Спустя мгновение я впервые после стольких лет заключил его в свои объятия.
Не стану подробно описывать все, что случилось потом. Окруженные отрядом горцев, мы, несмотря на сопротивление преданных Джошуа войск, пробились во дворец. На площади перед нем мы выдержали настоящий бой, но проложили себе дорогу. Войдя во дворец, мы увидели, что пристройка, в которой находились покои Македы, догорает: из-за какого-то несчастного случая там вспыхнул пожар, в котором сгорело тело бедняги Квика.
На следующее утро выяснилось, что у нас почти нет провизии. Три дня мы удерживали дворец, и воины Джошуа даже не пытались атаковать нас; на четвертый день они подожгли его стрелами, к которым были привязаны куски горящей пакли, и дворец запылал, как факел. Горцы, измученные голодом и непривычной осадой, которая сильно действовала на них, привыкших к открытому бою, решились на вылазку, но она оказалась безуспешной, и многие воины в ней погибли.
Во дворце, вернее, за его оградой, потому что здание догорало, нас осталось шестеро: Македа, Оливер, Хиггс, я, Родрик и верный Яфет. Захватив лампы, мы скрылись в подземный город, а проход в него завалили камнями.
Не стану описывать муки голода и тьму, окружившую нас, когда кончилось масло в лампах. Три дня мы пробыли в полном мраке, совсем без еды. Только Македу нам удавалось заставить есть сохранившиеся для нее сухари, и то мы вынуждены были делать вид, что тоже едим, в то время как только пили воду. К счастью, воды у нас было достаточно, не то мы наверное погибли бы от жажды.
Наконец Яфет, не выдержав, выдал нас Джошуа, который и не подозревал, что мы живы, — абати думали, что мы сгорели заживо во дворце, и лишь удивлялись, не находя наших обгорелых трупов.
Как за нами пришли, я не помню. Все мы к тому времени впали в забытье, а когда очнулись, то находились в светлой комнате, куда слуги вскоре принесли еду — сначала только жидкий суп, потом более существенную пищу. Они не говорили нам ни о том, где мы находимся, ни о том, что с нами будет, ни о том, где Македа. Снаружи до нас неоднократно доносились крики разъяренной толпы, требовавшей нашей смерти, а по взглядам, которые слуги бросали на нас, было ясно, что они тоже нас ненавидят.
Когда мы немного окрепли, то узнали, что вскоре предстанем перед верховным судилищем, возглавлять которое будет Македа. Впервые за долгое время мы опять услышали ее имя, и нас как гром поразило, что она будет судить нас. Такого предательства с ее стороны никто из нас не ожидал.
Настал день суда. Нас окружили три ряда воинов, чтобы охранять от ярости толпы, требовавшей смерти язычников и готовой тут же растерзать нас, и повели. Перед тем двинуться в путь, я успел дать своим спутникам по таблетке сильного яда, чтобы они могли принять его и сразу окончить свои мучения, если мы будем подвергнуты пытке.
Абати совсем оправились от своего страха перед фенгами, и улицы были заполнены возбужденной и злорадствующей толпой. Нас привели в зал суда, и там мы увидели весь Совет, Джошуа и Македу, сидевшую на троне и одетую в пышный наряд, с вышитым звездами покрывалом на голове. Какой-то человек, напоминающий прокурора, начал обвинительную речь.
Здесь произошло нечто удивительное. Хотя меня и поразило, что Македа не ответила на приветствия, с которыми каждый из пленников обратился к ней, заняв место, указанное сопровождавшими нас солдатами с обнаженными мечами, но того, что произошло дальше, никто из нас не ожидал. Из речи прокурора мы узнали, что, поступив на службу к абати, мы изменнически воспользовались своим положением, чтобы разжечь в стране междоусобную войну, в которой погибло много народу, и что мы повинны в том, что многих убили своими руками — мы и наш ныне покойный товарищ. Кроме того, мы виновны в том, что сожгли дворец Македы, и — это составило самое большое наше преступление — посягнули на священную особу самой Дочери Царей, Вальды Нагасты, силой заставив ее пойти с нами в подземный город, откуда ее спас один из наших сообщников, ныне раскаявшийся Яфет.
В обвинительной речи ни слова не говорилось о преступной любви Оливера к Македе, и хоть это обрадовало нас. Когда прокурор спросил, согласны ли мы с тем, в чем нас обвиняют, Оливер ответил от лица всех нас, что мы действительно сражались и убивали и потом скрылись в пещере, но что касается всего остального, сама Дочь Царей, зная правду, может сказать, что сочтет нужным.
Раздались крики присутствующих:
— Они признали себя виновными! Приговорите их к смерти! К смерти!
Судьи встали со своих мест, окружили Македу и начали совещаться с ней.
Наконец совещание окончилось. Судьи вновь заняли свои места, и Македа подняла руку. Воцарилась тишина, и Вальда Нагаста заговорила холодным, ясным голосом.
— Язычники, — сказала она, обращаясь к нам, — вы признали свою вину по всем пунктам, по которым вас здесь обвинили, и даже в том, что похитили меня и силой заставили пойти с вами в подземный город, полагая, что я могу стать залогом вашей неприкосновенности.
Мы слушали ее, совершенно потрясенные, и молчали.
— За это, — продолжала Македа, — вы достойны того, чтобы вас приговорили к жестокой смерти.
Она помолчала немного, потом заговорила снова.
— Но в моей власти не казнить вас, и я вас не казню. Я повелеваю, чтобы сегодня же вы и все ваше имущество, оставшееся в подземном городе и в других местах, включая верблюдов для вас самих и для ваших вещей, были высланы из Мура, и если кто-либо из вас вернется сюда, его немедленно передадут в руки палачей. Я делаю это затем, что при вашем прибытии с вами был заключен определенный договор, и хотя вы и глубоко виноваты передо мной, я не хочу, чтобы на славное имя абати пала хотя бы тень подозрения. Уходите, чужестранцы, и чтобы мы никогда больше не видели ваших лиц!
Толпа вновь заволновалась, и раздались возбужденные крики:
— Нет! Убей их! Убей их!
Когда шум утих, Македа заговорила снова:
— О благородные и щедрые абати! Вы согласитесь, я знаю, помиловать их. Вы не захотите, чтобы в дальних странах, о которых вы могли не слышать, но где живут народы, почитающие себя не менее славными, чем вы, — нет, вы не захотите, чтобы там сочли вас жестокими. Мы сами призвали этих псов, чтобы затравить для нас дичь, львиноголового зверя, целое племя фенгов, и, по справедливости, они выполнили свою работу. Поэтому не мешайте им убежать с той костью, которую они заслужили. Что значит лишняя кость для богатых абати, лишь бы их священную землю не обагрила кровь этих псов-язычников!
- Предыдущая
- 44/164
- Следующая
