И быть подлецом - Стаут Рекс - Страница 8

• Предыдущая
• 8/44
• Следующая

Они кивнули.

– Все верно, – сказал Билл Медоуз.

– Многие из них приходили бы значительно чаще, если вы могли достать билеты, – сказала мисс Фрейзер. – Всегда заявок на билеты в два раза больше, чем мы можем удовлетворить.

– Не сомневаюсь, – проворчат Вульф. Он продемонстрировал большую выдержку, не сообщив ей о том, насколько она опасна.

– Однако лица, пославшие заявки, но не попавшие в студию, нас не интересуют. Важный элемент картины, о котором я пока не упомянул, еще не виден. В холодильнике у стены восемь бутылок «Хай спота». Как они туда попали?

Ответ раздался с дивана.

– В студии мы всегда держим три или четыре ящика. Они находятся в закрытом шкафу, – сказал Фред Оуэн.

– Прошу прощения, мистер Оуэн, – Вульф поднял палец, – я хочу, насколько это возможно, услышать все из уст этих шестерых людей.

– Бутылки были в студии, – сказал Талли Стронг. – В шкафу. Он всегда закрыт, потому по в противном случае их быстро расхватали бы.

– Кто вынул восемь бутылок из шкафа и поставил их в холодильник?

– Я, – сказала Элинор Венс. Я оторвался от блокнота и еще раз посмотрел на нее. – Это входит в мои обязанности. Ее беда в том, что она слишком много работает, подумал я. Сценаристка, исследователь, барменша

– кто еще?

– Вы не можете донести восемь бутылок одновременно, – заметил Вульф.

– Конечно, нет. Поэтому я сначала беру четыре, потом возвращаюсь за остальным.

– И оставляете шкаф открытым? Нет, – Вульф остановил самого себя, – уточнения подождут. – Он снова оглядел лица присутствующих. – Итак, бутылки в холодильнике. Кстати, я понимаю, что присутствие на передаче всех вас, кроме одного, традиционно. Исключение составляете вы, мистер Трауб. Вы посещаете передачи редко. Зачем вы пришли?

– Из опасения, мистер Вульф. – Рекламная улыбка Трауба и его мягкий низкий голос нисколько не изменились, когда внимание было переключено на него одного. – Я все еще полагаю, что приглашение на передачу человека, торгующего сведениями о скаковых лошадях, ошибочно, и хотел быть там на всякий случай.

– Вы хотите сказать, что не знали, о чем будет говорить мистер Орчард мне казалась отвратительной.

– Если вы имеете в виду идею программы в целом, то я согласен. Однако мы собрались сюда не для этого. Вернемся к передаче. Меня интересует еще один фрагмент общей картины. Где находились стаканы, из которых должны были пить участники?

– На подносе в конце стола, – сказала Дебора Коппел.

– Того самого стола? Там, где они сидели за микрофонами?

– Кто поставил их туда?

– Нэнсили Шеперд. Единственный способ терпеть эту девицу – занять ее каким-то делом. Еще лучше было бы вообще ее не пускать, но мисс Фрейзер против. Нэнсили Шеперд организовала крупнейший клуб девушек-поклонниц мисс Фрейзер в стране. Поэтому мы…

Зазвонил телефон. Я поднял трубку.

– Мистер Блеф, – доложил я Вульфу, употребляя одну из пятнадцати кличек, которые имел у нас звонивший. Вульф поднес трубку к уху, подав мне сигнал не класть свою.

– Да, мистер Крамер?

Саркастичный Крамер говорил так, словно во рту у него была сигара.

Возможно, так оно и было.

– Каковы ваши успехи?

– Еле-еле. По-настоящему еще не начал.

– Это плохо. Тем более что никто не платит вам за раследование, как вы вчера сказали.

– Но сегодня кое-что изменилось. Завтрашние газеты все вам расскажут.

Извините, мистер Крамер, но я занят.

– Судя по полученным мною отчетам, в этом нет ничего удивительного.

Кто из них ваш клиент?

– Узнаете из газет.

– Нет никакой причины…

– Причина есть. Я ужасно занят и начинаю ровно на неделю позже, чем вы. До свидания, сэр. ление на незваных гостей. Мистер Уолтер Б. Андерсон, президент «Хай спота», потребовал сказать ему, не звонил ли полицейский инспектор Крамер. И когда получил положительный ответ, очень огорчился. Он считал, что Вульфу не следовало быть столь грубым с инспектором. Это плохая тактика и проявление дурных манер. Вульф не стал обременять себя изложением своих взглядов, отделавшись парой слов. Но Андерсон взял его за горло. Он сказал, что еще не подписал никакого контракта и если Вульф будет продолжать в том же духе, то, может быть, ничего и не подпишет.

– Вот как – Брови Вульфа чуть приподнялись. – В таком случае вам следует немедленно известить прессу. Не хотите ли воспользоваться телефоном?

– Господи, я очень хотел бы это сделать У меня есть право…

– Мистер Андерсон, у вас нет вообще никаких прав, кроме того, что вам придется заплатить мне свою долю гонорара, если я его заслужу. Вы находитесь в моем кабинете только потому, что н терплю ваше присутствие.

Подумайте сами, я собираюсь взяться за дело, которое настолько сбило с тон у мистера Крамера, что он хочет получить от меня подсказку еще до того, как я начал им заниматься. Он не против моих грубостей, он настолько привык к ним, что, будь я вежливым, он потащил бы меня в участок как важного свидетеля преступления. Вы собираетесь звонить?

– Черт возьми, нет, и вы это прекрасно знаете

– Жаль. Чем яснее я вижу картину, тем меньше она мне нравится. – Вульф вернулся к кандидатам. – Вы говорите, мисс Коппел, по именно эта вечно занятая юная особа, мисс Шеперд, поставила поднос со стаканами на стол?

– Да, она…

– Она взяла их у меня, – вступила Элинор Венс, – когда я достала их из шкафа. Она уже стояла и тянула руки, и я позволила ей взять их.

– Из того самого закрытого шкафа, в котором хранится «Хай спот»?

– Стаканы из толстого темно-синего стекла, из такого, что нельзя было видеть, чтоо в них налито?

– Вы не заглядывали в них сверху?

– Нет.

– Если бы в один из них было что-нибудь положено, вы бы увидели?

– Нет, – сказала Элинор. – Если вы считаете, по мои ответы слишком коротки и я даю их слишком быстро, так это потому, по я отвечала на эти и многие другие вопросы сотни раз. Я могу ответить на них даже во сне.

Вульф кивнул.

– Понятно. Значит, у нас есть бутылки в холодильнике, стаканы на столе и программа в эфире. В течение сорока минут все шло гладко. Оба гостя были хороши. Ни одно из опасений мистера Трауба не подтвердилось.

– Это была одна из лучших передач года, – сказала мисс Фрейзер.

– Просто великолепная передача, – заявил Талли Стронг. – За первые полчаса в студии смеялись тридцать два раза.

– А как вам понравилась вторая половина? – с усмешкой спросил Трауб.

– Мы подходим к этому, – вздохнул Вульф. – Итак, подошел момент открыть бутылки с «Хай спотом», выпить его и начать восхваления. Кто принес их из холодильника? Опять вы, мисс Венс?

– Нет, я, – сказал Билл Медоуз. – Это часть шоу. Я должен при включенных микрофонах отодвинуть стул, пройти, открыть дверцу холодильника, снова закрыть ее и вернуться с бутылками, затем кто-нибудь…

– В холодильнике было восемь бутылок. Сколько вы взяли?

– Четыре.

– Как вы решили, какие именно брать?

– Я ничего не решила. Я обычно беру те четыре, которые стоят впереди.

Вы понимаете, по все бутылки с «Хай спотом» абсолютно одинаковы. Нет возможности отличить одну от другой. Как, по-вашему, мне решать, какие брать?

– Не могу сказать. В любом случае вы этого не делали?

– Нет. Я уже сказал, что просто взял четыре бутылки, которые стояли ближе всего ко мне. Это естественно.

– Да. А затем принесли к столу и открыли

– Я донес их до стола, но, что касается того, кто их открыл, тут мнения расходятся. Мы считаем, что я этого не делал, поскольку. как обычно, поставил их на стол и быстро вернулся к своему стулу, чтобы быть у микрофона. бутылки всегда открывает кто-нибудь другой. И не всегда один и тот же. В этот день это могли сделать Деби, мисс Коппел, мисс Венс, Стронг и Трауб. Я говорил в микрофон и не видел, кто открывал бутылки. Вся операция занимает достаточно много времени, и человеку, проделывающему ее, нужна помощь. Нужно откупорить бутылки, разлить содержимое по стаканам и раздать их. Надо раздать участникам передачи и бутылки.

• Предыдущая
• 8/44
• Следующая