Шляпа пирата (СИ) - Литмировские Таланты - Страница 1
- 1/2
- Следующая
Чего хочет женщина, того хочет Бог (Шляпа пирата)
...questa donna ha qualcosa in piu, la volonta.
La volonta cos'e
La volonta cos'e
e un insieme di coraggio e forse superficialita
la volonta che ha
la volonta che ha
fa capire al mondo che la vita non si aspetta mai...
Biagio Antonacci «Questa donna»
– Мистер Гиббс, бросьте мою шляпу в воздух.
– Это честь для меня. Урааа!
– Несите назад.
из к/ф «Пираты Карибского моря».
Город Кап-Франсэ на острове Сен-Доменг. Июль 1692 г.
– Месье все еще не желает забрать свои слова назад?
Едва ли Лоран де Графф – знаменитый флибустьер, участник считай наглого в своем бесстрашии нападения на Веракрус, отчаянный сорви-голова, сумевший ускользнуть от двух испанских шестидесятипушечных галеонов, – едва ли этот закаленный ревнивым морем и безжалостными битвами пират мог предположить, что однажды будет смотреть в дуло заряженной пистоли, направленной на него разгневанной женщиной...
I.
Радостно пламенели окна портовой таверны, отгоняя прочь тяжело вздыхающий мрак карибской ночи. Далеко вглубь острова Сен-Доменг уносились бойкая музыка, пьяные крики и оживленные разговоры, пересыпанные солеными шутками да грубым смехом. Тут и там мгновенно вспыхивали и так же быстро утихали драки, у засаленных столов увлеченно проигрывалось тяжким трудом заработанное жалованье, а под столами мирно похрапывали сваленные туда крепким ромом бесчувственные тела. Гуляла береговая братия Лорана де Граффа.
Вернувшиеся в Кап-Франсэ мужчины жаждали развлечений после славных подвигов во имя французской короны. Сам капитан-лейтенант сидел на бочке и весело наигрывал на гитаре, то и дело прикладываясь к стоящей рядом кружке. Он выглядел как простой матрос: длинная перепоясанная рубаха, мешковатые штаны, обрезанные чуть ниже колен, на ногах надета почти новая обувь (лишь подошва слегка отошла), судя по всему, снятая с поверженного испанца, на голове – треуголка, съехавшая набок. Но вряд ли кто-нибудь спутал бы его с простым матросом – слишком властным был взгляд, обозревающий разгоряченную выпивкой толпу.
– ...Я бы ее потискал в темном углу...
– Да куда тебе! Она тебя измочалит – на ногах стоять не сможешь.
Скабрезные слова и раздавшийся вслед за ними взрыв хохота привлекли внимание Лорана к ближайшей группе гуляк:
– О ком это вы?
– О вдове Дьё ле Вё, капитан, – отозвался потрепанный матрос.
– Ага, о двойной! – выкрикнул кто-то.
– «Божья воля?» – удивился Лоран, – уж ни согласно ли воле божьей дамочка укокошила несчастных мужей?
Снова раздался буйный смех. Сидевшие в отдалении моряки прислушались к происходящему.
– Говорят, вдова-то с характером. Нашего брата таким словцом кроет, что только держись, – заговорил помощник капитана.
– Вот вам и мораль, господа: не женитесь на склочных бабах, иначе постигнет вас безвременная кончина, – продолжил Лоран под аккомпанемент всеобщего веселья. – Хотя... причиной смерти достойных мужей могло стать рьяное выполнение этой особой супружеского долга. А лучшей смерти и не придумаешь, не правда ли? – рыцарь вольного промысла вскинул кружку. – Посему давайте выпьем за пылких вдовушек, господа!
Портовая таверна (замените то дерево пальмой, и будет точь-в-точь).
II.
И вот теперь Лоран де Графф стоял перед той самой вдовой. Прошлым утром эта фурия влетела в его дом с требованием сатисфакции. Страдающий от жуткого похмелья капитан, стремясь поскорей отделаться от шумной визитерки, ответил, что желание дамы – закон. Кто же знал, что «дама» и в самом деле наставит на него оружие!
Ошарашенный капитан-лейтенант пригляделся внимательней к своей визави. Эта женщина, очевидно, не принадлежала к тем юным особам, что так раздражали его своим бессмысленным чириканьем и пугливым закатыванием глаз. Да и юной она не была. Из-под шляпы а-ля Рубенс выбивались коньячного цвета локоны, перемежающиеся седыми прядками, а суровый прищур глаз окружали мелкие морщинки. Но было в этой женщине что-то неуловимо притягательное: уверенность, с которой она держала оружие, гневный блеск глаз, вся ее фигура в броском алом платье, будто олицетворяющая собой жизненную силу. Лоран почувствовал провокационную щекотку адреналина. И вовсе не смотрящий ему в лицо пистоль был тому причиной.
– Мадам, неужели вы решитесь убить героя Франции? И ваше чуткое женское сердце не дрогнет?
– Пирата Франции вы хотели сказать? Думаю, правительство недолго будет оплакивать смерть очередного флибустьера. А что до моего сердца, то вы забыли свои собственные слова. Я ведь «склочная баба», которая «укокошила» двух своих мужей, какое же мне дело до вас? – Мари-Анна иронично выгнула бровь, глядя на нахала. В молодом колониальном городе слухи разносятся стремительно, потому женщина пришла в ярость, узнав, что ее имя треплет невесть что возомнивший о себе ободранный разбойник. И неважно, что мужья ее были такие же буканьеры, непосредствено Мари-Анна когда-то едва выбралась из самых низов общественного дна, а «ободранный разбойник» – знаменитый флибустьер Карибского моря, плавающий под французским флагом. Даже у пираток есть честь.
– Что вы, разве можно придавать какое бы то ни было значение словам пьяного моряка? И, хоть я и пират, совесть не позволит мне драться на дуэли со столь прекрасной дамой. А потому примите мои глубочайшие извинения, – издевательски поклонился Лоран, изящно взмахнув треуголкой.
– Меня бы больше удовлетворила ваша простреленная нога… или рука, – кровожадно улыбнулась Мари-Анна, вскидывая пистоль. Увидев эту улыбку, бывалый пират невольно напрягся, – но, так уж и быть, я готова забыть оскорбление за вашу… треуголку, – она хмыкнула, заметив его реакцию.
– Мою треуголку? – изумился Лоран и недоуменно взглянул на свой головной убор, который все еще держал в руке.
– Да, треуголку, месье де Графф. Она послужит отличным символом вашей капитуляции, – стоящий напротив мужчина все больше интересовал Энн. Когда он снял шляпу, его светло-золотистые волосы засверкали на солнце, словно французский луидор, а усы, закрученные на испанский манер, вызвали у Мари несвойственное ей желание потрогать их забавно торчащие кончики. Опасный разбойник, он вел себя как шут. И этим несоответствием привлекал сидящую в ней авантюрную жилку, когда-то побудившую Мари-Анну покинуть Старый Свет ради призрачных благ в практически неосвоенной земле.
– Мадам Дьё ле Вё, как мне лестно, что вы знаете мое имя, а не только мою скромную обитель, - прозвучал фривольный намек на давешнее вторжение Мари-Анны в дом пирата. - Но разве могу я отдать свою верную подругу, которая пережила со мной столько захватывающих приключений, – Лоран, паясничая, прижал треуголку к груди. – Кроме того, должен же я извиниться за свое неподобающее поведение. Приглашаю вас на ужин в мой дом. Там вы и получите желаемое, – он нахлобучил треуголку на голову и подмигнул женщине.
Мари-Анна внимательно посмотрела ему в глаза. Взгляд лихого флибустьера мгновенно стал серьезным. Морской бриз ласково перебирал своенравные пряди женщины, легкими поцелуями пробегал по незащищенной одеждами коже, замирал у лифа платья и, шаловливо приподняв подол, весело летел дальше. Море что-то неразборчиво напевало, стеная и искушая, сулило отважному исследователю неведомые сокровища, зазывая в коварные черные глубины… чтобы забрать его себе навсегда. Прошло несколько долгих секунд. Они поняли друг друга.
III.
Пристанище де Граффа было выстроено в классическом колониальном стиле. Толстые каменные стены, так хорошо защищающие от морских налетов, превратили бы здание в подавляющую громаду, однако за счет аркады и высоких окон дом словно парил над землей в жарком мареве. Внутри он мало чем отличался от других домов в Кап-Франсэ, разве что убранство его было шикарнее многих. Впрочем, источник дохода капитан-лейтенанта едва ли у кого-то из жителей острова вызывал недоуменные вопросы.
- 1/2
- Следующая
