Кровь скажет - Стаут Рекс - Страница 4

• Предыдущая
• 4/18
• Следующая

– Не блестяще, – сказал Вулф непонятно и взял в руки книгу. Что за детская выходка, ведь ровно через восемь минут придет Фриц звать нас в столовую.

Я прошел к сейфу и спрятал свои сувениры во внутреннее отделение.

Инспектор Кремер из Южного отдела по расследованию убийств приехал в десять минут седьмого.

Весь день я что-то делал, не могу похвастаться, чтобы очень успешно. Во время ленча, сидя против Вулфа, я слушал вполуха его застольные разговоры, решив про себя уйти со сцены, пока не придумаю, как надо действовать. Было бы бессмысленно подвергать себя опасности просто из любви к искусству. Представитель полиции мог появиться с минуты на минуту, поэтому, выйдя из-за стола, я заявил Вулфу, что поскольку мы не рассчитываем и не желаем официально участвовать в намечаемом расследовании, я намерен заняться собственными делами. Вулф подозрительно посмотрел на меня, поморщился и пошел в кабинет. В тот момент, когда я повернулся к прихожей, зазвонил телефон, и подошел и взял трубку, чертыхаясь в душе. Ведь если бы меня сейчас пригласили в прокуратуру, мне пришлось бы принимать свое окончательное решение по дороге туда!

Но нет, звонил Лон Коэн.

Он рассыпался в комплиментах:

– Арчи, скажу без преувеличения, что для любого издательства в нашем городе, в особенности же для «Газетт», ты воистину бесценный источник информации! В 9.30 ты позвонил, интересуясь личностью Джеймса Невилла Бэнса, а в 12.20, менее чем через два часа, полицейский находит в его доме труп, причем присутствуете вы оба, он и ты. Потрясающе! Любой сыщик способен выяснить, что произошло, но предугадать, что произойдет, – ты один на десять миллионов. Какова программа на завтра? Мне достаточно по одному событию на день.

Я с ним живенько разделался, потому что в данный момент меня больше всего занимала программа сегодняшнего дня.

Я успел дойти почти до Восьмой авеню, так и не решив, куда направить свои стопы, когда сообразил, что игнорирую главный пункт. Нет, два основных пункта. Один, если полицейский явится до того, как Вулф поднимется в теплицу в четыре часа, он, не раздумывая, способен отдать посланнику сувениры, чтобы избавить меня от неприятностей. Второй, если пятно на галстуке не было кровавым, а то, что галстук послали мне, является всего лишь глупым розыгрышем и не имеет никакого отношения к убийству, я поднимаю шум из-за ничего.

Поэтому я повернулся и пошел назад.

Вулф, сидевший по-прежнему в кресле со своей книжкой, внешне не обратил никакого внимания на то, что я отворил сейф и достал свои сувениры, но, конечно, он все видел.

Я сунул их в карман и ушел.

А через двадцать минут я уже сидел в комнате на десятом этаже здания на Сорок третьей улице и разговаривал с человеком за стойкой:

– Это лично для меня, мистер Хирш, не для мистера Вулфа, но не исключено, что в скором времени он тоже воспользуется этими сведениями.

Я растянул галстук на стойке и указал на пятно:

– Сколько времени потребуется на то, чтобы определить, что это такое?

Он низко наклонил голову, не дотрагиваясь до пятна:

– Возможно, десять минут, возможно – неделю.

– Сколько времени нужно, чтобы сказать, не кровь ли это?

Он достал из ящика увеличительное стекло и снова присмотрелся.

– Это достаточно свежее пятно. На то, что это не кровь, отрицательная реакция на гемоглобин, десять минут. То, что это кровь, минут тридцать. То, что это не человеческая кровь, минут девяносто, возможно чуть меньше. Ну, а чтобы с уверенностью сказать, что это человеческая кровь, как минимум пять часов.

– Мне нужно только да или нет в отношении человеческой. Скажите, при этом вы сведете все пятно?

– Нет, мне нужно всего лишь несколько ниточек.

– О'кей, я подожду. Как я уже говорил это не для Ниро Вулфа, но я вам буду крайне признателен. Я посижу в приемной.

– Можете подождать и здесь.

Он поднялся, держа в руке галстук:

– Мне придется заняться этим самому. Сейчас отпускное время, работников не хватает.

Через полтора часа, без двадцати пять, я уже спускался вниз в лифте, галстук, за вычетом нескольких ниточек, вернулся ко мне в карман. Это была человеческая кровь, пятно имело давность не более недели, возможно, значительно меньше. Так что я не поднимал шум из-за ничего, но что теперь? Конечно, я мог вернуться в кабинет и заняться исследованием отпечатков пальцев на конверте и записке, но это будет всего лишь бесцельной тратой времени, потому что мне не с чем их сравнивать. Или же я мог бы позвонить Джеймсу Невиллу Бэнсу, сообщить ему, что это за пятно и спросить, появились ли у него новые идеи и соображения, но это означало бы торопить события, потому что я не знал, сообщил ли он полицейскому, по какой причине я туда приходил.

Придя к выводу, что я практически почти ничего не знаю, я остановился на тротуаре и задумался, вернуться ли мне домой, удовольствовавшись этим, или же попытаться еще что-нибудь разведать. Здание «Газетт» находилось всего в пяти минутах ходьбы от Сорок третьей улицы, поэтому я завернул на запад по Сорок четвертой улице. Кабинет Лона Коэна находился на двадцать втором этаже, через две двери по коридору от углового кабинета главного редактора.

Когда я вошел, дождавшись, чтобы обо мне доложили, Лон держал трубку одного из трех разноцветных телефонных аппаратов у него на столе. Я сел.

Закончив разговор, он сердито сказал:

– Не жди выражений восторга по поводу твоего прихода. Если бы ты был настоящим другом, ты бы мне обо всем сообщил сегодня утром, а я бы вызвал сюда фотографа.

– В следующий раз.

Я скрестил ноги, показывая, что в моем распоряжении сколько угодно времени.

– А теперь я прошу тебя объяснить, чье тело я помог обнаружить, и иди дальше от этого момента. У меня приступ амнезии.

– Вечерний выпуск поступит в продажу через полчаса, можешь его купить, не обеднеешь!

– Куплю непременно, не сомневайся, но только мне нужно знать все, а не то, что годится для публикации.

До того, как я ушел, почти через час, Лон успел побеседовать с двумя журналистами с нижних этажей. Новости, сообщенные не более чем через пять часов после происшествия, относятся к разряду сенсационных и весьма повышают престиж газеты. Ну а «Газетт» никогда не плелась в хвосте. К примеру, в вечернем выпуске были помещены фотографии мистера Мартина Кирка, мисс Бонни Соммерс в бикини на пляже в 1958 году.

Я перескажу здесь лишь основное.

Бонни Соммерс когда-то работала секретарем в известной фирме архитекторов, год назад вышла замуж за пока еще не известного молодого человека Мартина Кирка, которому только что исполнилось тридцать три года. Не было единства мнений, когда у них начались разногласия, но так или иначе две недели назад Кирк перебрался в гостиницу. Если инициатива принадлежала ему, то та самая «женщина», которую в подобных случаях рекомендуется искать, не была обнаружена, хотя розыски ее были в самом разгаре. Что касается Бонни, было установлено, что она имела склонность к экспериментам, но подробности требовали дальнейшего исследования и проводились. В этой связи упоминалось четыре имени. Одно из них было Джеймс Невилл Бэнс, другое – Поль Фауджер, квартиросъемщик, занимавший вместе с женой квартиру на первом этаже. Фауджер по образованию был электротехником и занимал пост вице-президента «Одивидео, Инк».

Что касается сегодняшнего дня, мистер Кирк позвонил в полицейское управление незадолго до полудня, заявив, что он шесть раз набирал номер своей жены на протяжении восемнадцати часов и не получил ответа; что около одиннадцати часов он подъехал к дому, не получил ответа на звонок из прихожей, воспользовался собственным ключом, чтобы войти внутрь, несколько раз нажимал на звонок, но безрезультатно, и ушел, так и не попав внутрь; поэтому он хочет, чтобы полиция проверила, в чем дело. Его попросили быть на месте, чтобы полицейский воспользовался его ключом, но он данное предложение отклонил.

• Предыдущая
• 4/18
• Следующая