Под куполом - Кинг Стивен - Страница 45

• Предыдущая
• 45/261
• Следующая

Цитата Лестера Коггинса была взята из книги Числа (того раздела Библии, который мало вдохновляет на оптимизм).

— Терпите, согрешили вы перед Господом, и знайте, что ваш грех найдёт вас!

Как и Пайпер Либби, Лестер так же воспользовался идеей испытания — постоянный проповеднический хит во время всяких хреновертей в продолжении всей человеческой истории, — но главным образом он сосредоточился на заразительности греха и на том, как Бог расправляется с такой заразой, у него это было похоже на то, что Господь выжимает её Собственными Пальцами, как человек давит себе какой-то досадный прыщ, пока тот не брызнет гноем, как святой Колгейт.

А поскольку даже при ясном свете хорошего октябрьского утра он оставался более чем уверенным, что грех, за который наказан город, это его грех, Лестер был удивительно красноречивым. У многих в глазах стояли слезы, из ближайших рядов часто звучали восклицания: «Господи, помилуй!» В таком вдохновенном состоянии у Лестера даже во время проповедей зачастую рождались новые грандиозные идеи. Одна из таких, вынырнула у него в голове и сегодня, и он тут же её объявил, не задумавшись ни на минуту. Некоторые вещи слишком яркие, слишком лучезарные, чтобы быть правильными.

— Сегодня же днём я поеду туда, где трасса № 119 упирается в непостижимые Врата Божьи, — произнёс он.

— О, Иисус! — всхлипнула какая-то рыдающая женщина.

Остальные захлопали в ладоши или подняли руки в экстазе.

— Думаю, что в два часа. Я встану на колени прямо там, посреди пастбища, вот так! И буду молить Бога убрать эту беду.

На этот раз паства откликнулась ещё более громкими восклицаниями: «Господи, помилуй! О, Иисус!» и «Господь благословен».

— Но сначала, — Лестер воздел руку, которой посреди ночи бил себе голую спину. — Сначала я хочу покаяться за тот ГРЕХ, который привёл к такой БОЛИ и такой ПЕЧАЛИ и этой БЕДЕ! Если я буду молиться сам, Бог может не услышать меня. Если со мной будут молиться двое или трое, или даже пятеро, Бог всё равно может не услышать меня, истинно говорю вам.

Они слушались, они подчинялись. Теперь уже все они воздели вверх руки и качались со стороны в сторону, охваченные той знаменитой Божьей лихорадкой.

— Но если бы ВСЕ ВЫ туда вышли, если бы мы начали молиться, встав в круг, прямо там, на Божьей траве, под синим Божьим небом… на виду у солдат, которые, как говорят, охраняют это творение Рук Божьих… если ВЫ ВСЕ выйдете, если МЫ ВСЕ будем молиться вместе, тогда мы сможем достичь самых глубин этого греха и вытянем его на свет, где он умрёт, и тогда сотворится чудо Господа Всемогущего! ВЫЙДЕТЕ ЛИ ВЫ? ВСТАНЕТЕ ЛИ ВЫ ВМЕСТЕ СО МНОЙ НА КОЛЕНИ?

Конечно же, они пойдут. Конечно же, встанут на колени. Люди имеют такую радость от искренних молитвенных собраний во славу Господа и в хорошие, и в плохие времена. И когда бэнд заревел «Всё, что делает мой Господь, все справедливо»[138] (тональность соль-мажор, Лестер на соло-гитаре), они запели так, что чуть крышу не снесло.

Конечно, там был и Джим Ренни. Это именно Джим Ренни назначил, кто кого будет подвозить туда на своих машинах.

Если в Честер Милле и был человек, который мог бы сделать своим персональным лозунгом старое выражение Ницше «Всё, что меня не убивает, делает меня более стойким», то этим человеком был Ромео Бэрпи, шустряк с по-старомодному густым коком под Элвиса на голове и остроносыми казаками с эластичными вставками в голенищах на ногах. Имя он получил от своей романтической мамаши, франко-американки, а фамилию от папаши — ярого янки, практичного до самой глубины своего скупого сердца. В детстве Ромео пришлось выживать под прессом безжалостных насмешек, а иногда и избиений, но, наконец, он стал самым богатым человеком в Честер Милле. (То есть… нет. Самым богатым в городе был Джим Ренни, но большинство своих доходов ему приходилось скрывать.) Ромми владел самым большим и самым прибыльным независимым универмагом на весь штат. Когда-то, в-восьмидесятых, его потенциальные партнёры-кредиторы сказали, что он сошёл с ума, если хочет начать бизнес под таким мерзким названием, как «Бэрпи». Ромми им ответил, что если такая же, как и у него, фамилия не мешает компании «Семена Бэрпи»[139], то ему самому и подавно. А теперь летом у него прекрасно раскупались майки с надписью: ВСТРЕЧАЙ МЕНЯ СО СЛЕРПИ[140] В БЭРПИ. Вот так, мои дорогие, лишённые воображения банкиры.

Своим успехом он был обязан главным образом тому, что мог угадать большой шанс и немилосердно его эксплуатировал. Около десяти в то воскресное утро — вскоре после того, как он увидел гонимого в сторону полицейского участка Неряху Сэма — к нему подкатил очередной большой шанс. Как это всегда случается, когда сам его неустанно выискиваешь.

Ромео заметил детей, которые вешали плакаты, сделанные на компьютере, и очень профессионально. Подростки — большинство на велосипедах, парочка на скейтбордах — густо залепили ими Мэйн-стрит. Демонстрация протеста на шоссе 119. Ромео задумался, кому же это стукнула в голову такая идея?

Он остановил одного из пареньков и спросил:

— Это моя идея, — ответил Джо Макклечи.

— Не врёшь?

— Я никогда не вру, — сказал Джо.

Ромео протянул мальчику пятёрку и, не смотря на его протесты, засунул банкноту поглубже ему в задний карман. Информация стоила денег. Ромми думал, что люди должны собраться на эту детскую демонстрацию. Всем безумно хочется высказать своё отчаяние, страх и справедливый гнев.

Вскоре после того, как он отпустил Чучело Джо и тот пошёл своей дорогой, Ромео услышал, как люди говорят о послеобеденной общей молитве, которую будет вести пастор Коггинс. Божьей волей в том же самом месте и в то же самое время.

Ясно, что это знамение. И читается оно так: ЕСТЬ ШАНС НА ХОРОШУЮ ВЫРУЧКУ.

Ромео пошёл к своему магазину, где торговля сейчас находилась в апатичном состоянии. В это воскресенье покупателей вообще было мало, да и те шли главным образом в «Фуд-Сити» и «Топливо & Бакалею». Большинство людей находились либо в церкви, либо оставались дома, смотрели новости. За кассой сидел Тоби Меннинг и также смотрел телеканал Си-Эн-Эн по маленькому телевизору, который работал от батареек.

— Выключай этот бред и замыкай кассу, — приказал ему Ромео.

— Вы серьёзно, мистер Бэрпи?

— Да. Достань со склада большой тент. Скажи Лили, чтобы помогла тебе.

— Тот тент, для нашей летней ярмарки-распродажи?

— Именно тот, бэби. Мы установим его на том коровьем пастбище, где разбился самолёт Чака Томпсона.

— На лугу у Алдена Динсмора? А если он захочет за это денег?

— Заплатим.

Ромео считал. В его универмаге продавалось почти все, включая удешевлённые бакалейные товары, и как раз теперь в промышленном холодильнике позади магазина лежало где-то с тысячу паков просроченных сосисок «Счастливчик». Он купил их напрямую с фабрики в Род Айлэнде (компания «Счастливчик» уже закрылась, какие-то небольшие проблемы с микробами, слава Богу, хоть не кишечная палочка), надеясь распродать туристам и тем местным, которые будут скупаться на пикники перед Четвёртым июля. Не так произошло, как ему хотелось, благодаря этой чёртовой рецессии, но он всё равно держался за те сосиски, упрямо держался, как обезьяна за орех. И вот, возможно, теперь…

• Предыдущая
• 45/261
• Следующая