Питомец (СИ) - Сапегин Александр Павлович - Страница 38

• Предыдущая
• 38/49
• Следующая

Лилина и я дружно рванули к месту маленькой трагедии и никак не рассчитывали на большую истерику. Видимо нервы дуэньи не выдержали испытаний, случившихся с ней этим днём и окончательно пошли вразнос. Падение в воду было последней каплей. Заставив царевну Несмеяну нервно поджимать губы от вполне обоснованной зависти, Ириста в тридцать три ручья залилась слезами. Рыдая навзрыд, она ни в какую не желала покидать насиженную гавань, так и яичники отморозить недолго. Лилина впустую скакала вокруг, одновременно пытаясь успокоить истеричку и выволочь ее на сухую землю. Никак. Мощным ментальным раздраем накрыло и вашего покорного слугу.

Дурья моя башка. Желая разобраться в чувствах девушки (во дурра-а-ак!), а потом уже действовать, я убрал ментальные щиты, тут же схлопотав эмпатический шок. К тому же мои попытки помочь и метания вокруг девчонок только усугубляли ситуацию, приводя к еще более громким завываниям и новым потокам слёз, которые сопровождались богатырскими ударами по психике, что само по себе усугубляло ситуацию и заставляло меня злиться. Моя злость передавалась Лилине, а от неё Ирке. Рев начинался по новой. Получался заколдованный круг (бабская истерика в лесу, полном хищников мне нужна была в последнюю очередь), чужой срыв вскипятил беззащитные мозги не хуже микроволновой печи. Вскоре я сам дошёл до ручки, психанул и долбанул по девчонкам золотым шаром. Почему золотым? Хрен его знает, в тот момент я сам был на грани психоза. Мысль успокоить человечьих (человечьих!) самок (о, как!) возвышенными чувствами, тем самым отвлекая одну из них от черной меланхолии и гипертрофированного саможаления, показалась достойной внимания. Сказано — сделано. Основной заряд пришёлся по беззащитной психике Иристы, Лилину затронуло самым краем.

Рева-корова мигом перестала разводить солёные слёзы пресными водами горных источников. Похлюпав носом, она, не выходя из ручья, ополоснула личико и повернулась ко мне:

— Дасти, твой рург такой… красивый…

Сценка, последовавшая за фразой девчонки, живо напомнила мне эпизод из Гоголевского "Ревизора". Лилина, разинув рот и проглотив со словами и язык, уставилась на меня. Плюхнувшись на брюхо, я пялился на девчонок, судорожно размышляя над тем, что же я наделал?!

По зрелым размышлениям я пришел к выводу, что ничего страшного и шибко экстраординарного не случилось. На ругань Лилины и требования "вернуть как было" был дан ответ в стиле "само пройдет" и "я сама офигела". Что ни говори, офигел я знатно. Стоило наладить с девчонкой ментальный контакт, как царевна Несмеяна лесного разлива безропотно вылезла из ручья, можно сказать выпрыгнула с печатью вселенской радости на физиономии. К радости примешивалась изрядная доля шока от вида заговорившего таким образом чешуйчатого красавца. Ну, что вы вылупились на буковки в строке, люблю я себя — люблю. До крайней формы нарциссизма ещё как до Луны раком, но глупо было бы отрицать то, что душа и тело окончательно сжились друг с другом. Так что любите себя такими, какие вы есть. Четыре лапы, крылья, хвост. С нынешних позиций мне трудно представить, как люди обходятся без столь важной дополнительной конечности и как я раньше сам без него обходился. Ладно, не будем уводить разговор в сторону и заводить рака за камень.

Ириста, получившая ментальную плюшку, успокоилась, как по мановению волшебной палочки и без споров дала переодеть себя в сухую одежду. Через двадцать минут истерика и падение в ручей вспоминались ею с изрядной долей юмора. Девушку словно подменили. Вскоре мы отправились дальше, стоило поторопиться, постепенно вечерело и плетать по лесу в потемках ни у кого не было желания. Больше всех радовался я, но лишь до момента, когда моей чешую коснулся масляный взгляд сексуального маньяка, наметившего очередную жертву. Снимать ментальные щиты я не решился, последней встряски всем окружающим хватило на три года вперед, мне так на все десять, но от плотоядных выстрелов орудий главного калибра, в которые превратились глаза Иристы, вдоль позвоночника пробегали стаи ледяных мурашек. В голову самопроизвольно закрадывались панические мысли о том, что некоторые рано радовались, и что колдовство им ещё аукнется и выйдет боком. О последнем говорили хотя бы непонятные желтые жгуты, связывающие меня и юных нимф. Яркий канат тянулся к Иристе и еле видимый шнурок цеплялся за Лилину. Такие вот пироги с котятами и разбираться с причинами и следствием времени нет совсем. Остается надеяться, что оно само рассосется. Свят, свят, свят и переплюнуть через левое плечо, а за неимением крепкого дерева в шаговой доступности постучать себя по лбу. Может поможет и пронесет, раз туп, как дерево.

Когда нижний край дневного светила начал цепляться за макушки деревьев, оккупировавших вершины западных пиков, наш небольшой караван достиг конечной точки маршрута. Могучий утес с языками каменных осыпей навис над путешественниками.

— СЯКА! — донесся сверху звонкий голосок.

Обе всадницы за моей спиной дружно задрали взгляды к скальному карнизу, на котором маленькая девочка отбивалась от десятка мелких рургов, не пускавших ее к опасному краю за которым был только путь строго вниз. У Ирки и Лилины округлись от удивления глаза, когда я взлетел к пещере и подхватил девочку передними лапами. Малявка, привыкшая к полетам, моментально вцепившись в меня руками и ногами, радостно завизжала. Стая "нянек" последовала за вожаком, посылая ему, то есть мне, многочисленные образы, большей частью жалобные. Лири была в своем репертуаре, бессловесные твари, они же живые игрушки весь день безропотно сносили форменные издевательства, не ограничивающиеся одним лишь накручиванием хвостов. Не представляю, как воспитатели в детских садах выдерживают тот хаос, который несут с собой малолетние воспитанники. Им при жизни памятники ставить надо.

Что ж, по труду и награда. Деньгами рурги не берут, но зело обрадовались половине задней лошадиной ляжки, кою я приховал в мешок как раз на подобный случай. Оставив подчиненных насыщаться и зализывать душевные травмы, я передал Лири в руки Иристы, а сам, в компании Лилины взялся за устройство временного лагеря. Почему не пригласил дам в пещеру, а располагаю ночные кровати на открытом воздухе? У меня пупок развяжется поднимать их на карниз. Проверено на собственном опыте, с десятками многочисленных экспериментов и ведрами соленого пота (про пот я в переносном смысле) — груз до тридцати килограмм я ещё поднимаю, с напрягом и газообразованием от натуги, а дальше крылья отваливаются. Что Лилина, что Ириста весят далеко за тридцатник. Бывшая хозяюшка, по самым грубым прикидкам, тянет на сорок кило, а Ириста за полтинник. Так что ночевать дамам придется на землице. Ничего, нехай не замерзнут. Шкурки постелем, костерок разведем, тент между деревьями натянем. Небо чистое, дождя не предвидится. Кушать есть что: продуктами деревенские вчера поделились, в холодильном лабазе, правильнее сказать — погребце, свежая телятинка и рыбка, плюс прихваченные балабасы джентльменов с большой дороги, с голоду не помрём. Пару-тройку дней проживем!

Сначала девушки переживали, опасаясь зубасто-хищнической напасти, но быстро успокоились, когда узнали, что оные даже под страхом собственной смерти не сунутся к проклятому утесу. Некий рург (не будем показывать на него пальцем), как только подрос, так сразу устроил конкурентам по пищевой цепочке тотальный геноцид в радиусе десяти миль от родной "хаты". Зверье оказалось неглупым и предпочло соблюдать установленную квартиросъемщиком границу. Случалось, попадали залетные глупцы, но они либо сматывались, поджимая хвосты, либо отправлялись на гумус. Зеленые разведчики быстро доносили "папочке" о нарушителях, чтобы тот принял оперативные меры. Он и принимал, скармливая несчастных довольным таким оборотом дела доносителям.

• Предыдущая
• 38/49
• Следующая