Волшебное наследство - Джонс Диана Уинн - Страница 37

• Предыдущая
• 37/65
• Следующая

Милли поджала губы и пристально осмотрела грифона.

– Не следует забывать, – проговорила она, – что грифоны – существа глубоко волшебные, а этот, судя по всему, много лет провел в яйце, окутанный чарами стасиса. Мне кажется, он наверстывает упущенное. Интересно, какого размера он будет, когда окончательно вырастет…

Мур надеялся, что примерно с Саламина, не крупнее. А если больше, будет очень неудобно. Он уже хотел это сказать, но тут Милли добавила:

– Мур, я беспокоюсь за Роджера. У него сегодня такой усталый вид.

– Э-э… – выдавил Мур. – Может быть, он всю ночь читал?

– Наверняка, – кивнула Милли. – Когда я к нему заглянула, у него в постели было шесть книг, все из других миров. И все о летательных аппаратах. Очень надеюсь, что он не наделает глупостей.

– Не наделает, – успокоил ее Мур, поскольку точно знал, что Роджер глупостей уже наделал.

Он оставил Милли нагружать грифона фаршем и пошел почистить стойло Саламина – и своими колдовскими методами управился очень быстро. Пока Мур чистил самого Саламина, жалея, что для этого колдовских методов нет, появился Джосс Каллоу.

– Сегодня у меня выходной, – сказал Джосс. – Хочешь покататься – давай сейчас, до завтрака.

– Да, спасибо! – обрадовался Мур.

Он вывел Саламина во двор и оседлал – и Саламин, как всегда, так буйно гарцевал, тянул поводья и прыгал от радости, что долго не давал Муру сесть в седло и, собственно, поехать, а потом вдруг замер как вкопанный и вскинул голову. Мур оглянулся – и увидел, что к ним с энтузиазмом ковыляет грифон. Мур только и мог, что беспомощно смотреть на него. Он не представлял себе, что делать.

Саламин тоже смотрел на грифона, задрав нос. Это было понятно. Грифон был вялый, тощий, какой-то недоделанный. Ходить он толком еще не научился – никак не мог уловить суть. Переваливался с боку на бок, скреб длинными розовыми когтями по брусчатке, вилял хвостиком-пружинкой. Муру было понятно: грифон ужасно гордится, что нашел его.

– Он же совсем малыш, – с мольбой шепнул он Саламину.

Когда грифон подошел поближе, Саламин отпрыгнул назад на всех четырех ногах и зафыркал. Грифон остановился. Он задрал голову и посмотрел на Саламина. Клюв раскрылся, словно в немом восхищении. Грифон заурчал и потянулся к Саламину. И тут Саламин, к великому облегчению и изумлению Мура, опустил точеную голову и ткнулся носом в грифоний клюв. От восторга грифон так и замолотил крылышками. Он заворковал, и Мур готов был дать слово, что по бокам его клюва наметилась улыбка. Однако Муру пришлось вмешаться, потому что грифон неуклюже поднял переднюю лапу и явно хотел дружески почесать Саламину нос, а это ничего хорошего не сулило.

– Ну все, хорошенького понемножку. Вы друг другу явно понравились. Вот и хорошо, – сказал Мур. – А ты-то как сюда попал?

К нему через двор уже бежала Милли:

– Ой, я всего на минутку отвернулась, когда миссис Веникс пришла спросить насчет полотенец! А он улизнул. Иди сюда, грифончик, иди скорее к Милли!.. Ой, Мур, ну почему мы его до сих пор никак не назвали?!

– Кларч, – сказал грифон.

– Новый звук, – заметила Милли. – Не знаю, что это значит, грифончик, все равно иди-ка в дом.

– Нет, постойте, – сказал Мур. – По-моему, его так зовут. Грифон, тебя зовут Кларч?

Грифон повернул к нему морду. На ней явно расплылась улыбка.

– Кларч! – радостно воскликнул он.

– Мистер Вастион говорил, что они сами себя называют, – вспомнила Милли, – но я и не думала, что они прямо разговаривают! Ну что же, Кларч, это действует в обе стороны. Можешь говорить – значит все понимаешь. Сейчас же вернись со мной в дом и доешь завтрак! Сейчас же!

Грифон пискнул что-то вроде: «Йеп» – и послушно последовал за Милли в кухню.

«Ну-ну», – подумал Мур.

Джосс, который все это время стоял с совершенно огорошенным видом, проговорил:

– Это существо… Оно откуда взялось?

– Мне дала его яйцо одна девочка, ее зовут Марианна, – ответил Мур.

– Так это Марианна?! – поразился Джосс. – Марианна Пинхоу?

Мур кивнул.

Джосс протянул с сомнением:

– Наверное, она в каком-то смысле имеет право… Ты все-таки постарайся, чтобы он не попался на глаза мистеру Фэрли. Он будет в бешенстве.

Мур не вполне понимал, почему зрелище маленького грифончика вызовет у мистера Фэрли такое раздражение, но Джосс наверняка знал, что говорит. И вообще мистера Фэрли, похоже, раздражало все на свете.

Марианне все-таки удалось перехватить дядю Чарльза, когда он шел из Лесной усадьбы домой, но он и слушать не захотел, что Бабка сделала что-то не так. Только засмеялся и сказал:

– Лапа, вырастешь – поймешь. Никто из нас, Пинхоу, на такое не способен. Мы ведь с Фэрли сотрудничаем, не что-нибудь.

Казалось бы, лишнее доказательство, что никто Марианне не поверит – но она тем не менее не оставила попыток убедить хоть кого-нибудь, что с Бабкой дело плохо. В следующие несколько дней почти все, с кем она заговаривала, отмахивались: «Бабка на такое не способна!» – и отказывались это обсуждать. Дядя Артур ограничился тем, что погладил Марианну по голове и вручил ей пакет кошачьих погрызушек для Фундука.

– Она была мне хорошей матерью и хорошей Бабкой для всех нас, – проговорил он. – Ты просто не застала ее в расцвете сил.

Марианна задумалась об этом. Да, пожалуй, мать семерых сыновей должна быть хорошей матерью, но Марианна все равно пошла к маме уточнить.

– Хорошая мать? – всплеснула руками мама. – Кто тебе сказал?! Когда я была как ты сейчас, мама с подругами собирала старую одежду для твоего папы и его братьев, а то они бы в лохмотьях бегали! Мама говорила, мальчики так боялись Бабку, что даже не говорили ей, когда одежда становилась им мала!

– А Бабка что, сама не замечала, как они одеты? – удивилась Марианна.

– По мне, так не замечала, – фыркнула мама. – Поручила папе приглядывать за младшими, и все.

С другой стороны, справедливости ради отметила про себя Марианна, мама Бабку не любит и никогда не любила. А дядя Артур точно не кривил душой, когда говорил о своей матери.

В каком-то смысле дядя Артур был совсем как папа – тоже видел в людях только хорошее. Когда папа отзывался о Бабке с любовью и уважением, мама только фыркала и говорила, что он «переписывает историю». Так где же истина? Где-то посередине? Марианна вздохнула. Ничего не попишешь: похоже, никто, даже мама, не поверит, что Бабка устроила Фэрли нашествие лягушек или…

Марианна в это время шла к себе наверх писать роман про принцессу Ирэн, но тут замерла на месте.

«Ой, какой кошмар! – подумала она. – А если это были не только лягушки?!»

Она повернулась и сбежала по лестнице обратно вниз.

– Я быстро в Лощину и обратно! – крикнула она маме и помчалась поговорить с тетей Диной.

Пробегая мимо почты, она с радостью отметила, что несколько рабочих дяди Симеона уже чинят разрушенную ограду. Работали они с той обманчивой медлительностью, которая отличает тех, кто при строительстве приколдовывает, так что ограда была уже по пояс. А это наверняка означало, что ремонт в Лесной усадьбе скоро закончится – хотя шел он с той же обманчивой колдовской неторопливостью.

«А вот и еще одно доказательство, что никто не поверит ни единому дурному слову о Бабке», – подумала Марианна. Ведь это Бабка разломала ограду почты. А все относятся к этому как к несчастному случаю или как к Божьей воле.

Ей даже пришло в голову, что стоит зайти на почту. Тетя Джой ей поверила бы. Но тетя Джой видела в людях только худшее. А главное – самой тете Джой никто не поверит. Марианна зашагала по дороге в Лощину. Кое-где по обочинам еще скакали колдовские лягушки. Всех не переловишь.

• Предыдущая
• 37/65
• Следующая