Волшебное наследство - Джонс Диана Уинн - Страница 49
- Предыдущая
- 49/65
- Следующая
А Марианна сказала:
– Ага, так ты любишь мятные драже! У меня, к сожалению, нет…
– На вот. – Мистер Адамс вытащил из перемазанного в земле кармана бумажный пакетик. – Двойная мята, ему понравится. Меня звать мистер Адамс, – обратился он к Муру. – Много лет служу в семействе принцессы Ирэн.
– Рад познакомиться, – вежливо ответил Мур, ломая себе голову, как же ему посекретничать с Марианной, когда тут мистер Адамс.
Пока Марианна кормила Саламина мятными драже, Мур снял Кларча с седла и водрузил на траву – причем обоим пришлось покряхтеть: Кларч стал увесистый, и приземлился он тяжко. Мистер Адамс смотрел на Кларча в легком недоумении.
– Сдаюсь, – произнес он наконец. – Летающий птицепес, что ли?
– Детеныш грифона, – пояснил Мур.
Он попытался улыбнуться мистеру Адамсу, но от слова «летающий» было полшага до слова «летательный» – и Муру вдруг стало так страшно за Роджера и Джо, что вместо улыбки вышла натянутая гримаса. Мур не очень боялся, что мистер Фэрли попал в кого-то из них, однако в летательный аппарат он попал точно, и кто-то закричал. Но с этим Мур все равно ничего не мог поделать.
– Хочешь, подержу коня, пока ты будешь в доме? – предложил мистер Адамс. – Ухаживать за лошадьми – мое любимое занятие после садоводства. На меня его можно спокойно оставить, не волнуйся.
Мур и Марианна с облегчением переглянулись. Марианна тоже ломала себе голову, как бы им посекретничать.
– А хотите, и за грифончиком пригляжу, – предложил мистер Адамс.
– Спасибо. Кларча я возьму с собой, – ответил Мур.
После всего случившегося ему совсем не улыбалось оставлять Кларча без присмотра. Он препоручил коня заботам мистера Адамса и даже сумел его поблагодарить, хотя снова занервничал: он же знал, на что Саламин способен. Жеребец нагнул голову с недовольным видом, но мистер Адамс что-то забормотал и тихонечко защебетал в ответ.
Было похоже, что они найдут общий язык. Мур с Марианной двинулись к открытой двери в оранжерею, а Кларч вприскочку засеменил за ними.
– Что-то случилось? – спросила Марианна на ходу. – Ты весь бледный. И говоришь отрывисто.
Мур был совсем не прочь рассказать Марианне все о встрече с мистером Фэрли и чем все кончилось. Мало того – ему очень хотелось выговориться. Но тут в голове у него снова случилась та странная штуковина, из-за которой он так плохо находил нужные слова, и ему удалось лишь выдавить:
– Просто… просто по дороге поругался с Дедом Фэрли.
И когда Марианна кивнула – уж она-то его прекрасно понимала, – Мур был вынужден сменить тему. Он нагнулся к ней и шепнул:
– А что, мистер Адамс правда гном?
Марианна подавила смешок и шепнула в ответ:
– Сама не знаю!
Муру сразу стало легче, и они, сдерживая хохот, вошли в оранжерею.
Оранжерея тоже преобразилась. В прошлый раз, когда Мур здесь побывал, стеклянная крыша и стены были до того грязные, что сквозь них ничего было не разглядеть, а на полу лежала кокосовая циновка и как попало стояли кадки с сухими растениями. Марианна и не помнила, чтобы тут когда-то было иначе. А теперь стекло так и сверкало, а растения были большие, зеленые, пышные, и на некоторых даже появились большие цветы вроде лилий, белые, кремовые, желтые: должно быть, Джейсон принес их сюда со своего склада. А пол превратился в чудесную мозаику из белой, синей и зеленой плитки, на его нежном узоре глаз отдыхал. Появились новые плетеные кресла.
А главное – посреди побулькивал фонтанчик: раньше он, наверное, прятался под циновкой, а теперь играл, тихонько журча, и пышную зелень застилала дымка. От влаги цветы благоухали, и их запах напомнил и Муру, и Марианне аромат Ирэн.
– Это же все было спрятано! – задумчиво проговорила Марианна. – Как же Бабка могла таить такое?!
Им сразу захотелось посмотреть, как же теперь все устроено в самом доме, и они вошли в переднюю. Там лежала та же плитка, белая, синяя и зеленая, и от этого в передней стало вдвое светлее. Марианна не без удивления заметила, что плитка переходит и на стены, примерно ей до плеч, а до сих пор она видела там только несвежую комковатую бежевую краску. Выше плитки дядя Чарльз покрасил стены в голубой – того же оттенка, что и синяя плитка, только светлее. Марианне стало интересно, кто выбрал этот цвет, дядя Чарльз или Ирэн. Нет, все-таки наверняка Ирэн. Здесь тоже были растения в кадках и даже целое дерево. Лестницу оттерли до блеска, а посередине положили толстую ковровую дорожку густо-зеленого цвета.
Кларчу было трудно идти по плитке. Передние когти цокали и скользили. Задние ноги, больше похожие на звериные лапы, разъезжались. Мур обернулся и остановился его подождать.
Марианна, глядя на Кларча, проговорила:
– Скорее всего, Бабка застелила плитку циновками, потому что ей было скользко. А может быть, чтобы плитку не попортили? Так что ты придумал?
Мур повернулся обратно к ней, отчаянно жалея, что мысль у него такая глупая и убогая.
– В общем… – начал он.
Но тут из-за двери в комнату появился Джейсон.
– А, привет! – обрадовался он. – Не слышал, как вы вошли. Добро пожаловать в наше фамильное гнездо!
А по мшисто-зеленой ковровой дорожке уже бежала Ирэн, восклицая от восторга. Она обняла и поцеловала Марианну, обняла Мура, потом присела, чтобы подхватить Кларча за оперенные передние ноги и потереться носом о его клюв. В ответ Кларч тихонько заворковал.
– Как замечательно! – сказала Ирэн. – Не всякий похвалится, что первым его гостем в новом доме был грифон! – Она отпустила Кларча и встревоженно посмотрела на Марианну. – Ты ведь не огорчилась, что мы так переделали дом?
– Огорчилась? – оторопела Марианна. – Это же просто чудо! А плитка – она что, так и была на стенах? – Она подошла и погладила плитку. – Какая гладкая… Прелесть.
– Плитку закрасили, – пояснила Ирэн. – А когда я обнаружила ее под краской, то решила, что обязательно надо оттереть. К сожалению, тот мистер Пинхоу, который маляр, не обрадовался лишней работе. Так что плитку я отчистила сама.
«Ну и свалял же дурака дядя Чарльз», – подумала Марианна.
– Дело того стоило. Она прямо сияет!
– Это все Ирэн! – Джейсон посмотрел на жену с любовью и гордостью. – Унаследовала ведовской дар. Ведун – это человек, который знает подход к источнику жизни во всем сущем. Может пробудить жизнь даже там, где она совсем затаилась. Когда Ирэн чистила плитки, то не просто соскоблила с них многолетние слои краски и грязи. Она высвободила искусство мастера, создавшего их.
До Марианны донесся легкий шорох, и она невольно взглянула на лестничную площадку. Там стоял дядя Чарльз в заляпанном краской комбинезоне, и вид у него был взбешенный. Взрослые Пинхоу не терпели, когда об их ремесле говорили вот так, в открытую. «Вот и дядя Чарльз такой же», – печально подумала Марианна. С каждым днем дядя Чарльз становился все больше похож на стандартного Пинхоу и все меньше на позор семьи. «Ох, ну почему его не отпустили учиться на художника, как он хотел, когда нарисовал вывеску для „Герба Пинхоу“!» – подумала Марианна.
Дядя Чарльз тихонько кашлянул, а потом, нарочито топоча, спустился по лестнице, наступая не на ковер, а на дерево. Выглядело это так, будто дядя Чарльз боится испачкать в краске мшисто-зеленый ковер, но Марианна понимала, что на самом деле он хочет заглушить Джейсона, не дать ему говорить о ведовстве.
– Я загрунтовал маленькую ванную, мэм, – сообщил он Ирэн. – Пойду пообедаю, пока подсохнет, а к вечеру вернусь и наведу глянец.
– Большое спасибо, мистер Пинхоу! – сказала Ирэн.
А Джейсон, стараясь проявить дружелюбие, добавил:
– Ума не приложу, как у вас это получается, мистер Пинхоу. Ни у кого краска так быстро не сохнет.
Дядя Чарльз ответил ему неподвижным презрительным взглядом и протопал по плитке к выходу. Когда дядя Чарльз заметил Кларча, его взгляд и вместе с ним голова дернулись в сторону грифончика. И на миг лицо дяди Чарльза засветилось от восторга и любопытства. А потом презрительный взгляд вернулся – пуще прежнего, – и дядя Чарльз сердито зашагал дальше и скрылся за дверью.
- Предыдущая
- 49/65
- Следующая
