Погоня за матерью - Стаут Рекс - Страница 5
- Предыдущая
- 5/30
- Следующая
– Слава богу, нет!
– Может быть вы определите: из чего они сделаны? Он снова склонился над комбинезоном.
– Какая-то синтетика… но из чего они – может знать только дух святой. – Он вдруг улыбнулся широко и по-человечески весело. – Может знать и император Японии. Он скоро прибудет к нам. Спросите у него.
Я поблагодарил его, сунул комбинезон в бумажный пакет и ушел.
В моей записной книжке находились адреса еще пятнадцати фирм, так или иначе связанных с пуговичным делом. Одна из них была всего в шестидесяти шагах отсюда вниз по улице. С нее я и начал.
Спустя девяносто минут после посещения четырех фирм, о пуговицах вообще я знал немного больше, но о пуговицах на комбинезоне ничего… Но тут я поднялся на шестой этаж здания на 39-й улице к двери с надписью «Исключительно пуговицы-новинки!»
Мне следовало прийти сюда с самого начала, если бы я знал это место. Женщина в приемной сразу поняла, что мне нужно, хотя я не произнес и десятка слов. Она повела меня в кабинет, где не было ни полок, ни пуговиц. Маленький старичок с большими ушами и космами седых волос над ними сидел за столом, уткнувшись в бумаги. Он не взглянул на меня, пока я не остановился рядом с ним и не вытащил из бумажного мешка комбинезон, а его глаза увидели одну из пуговиц. После этого он вырвал комбинезон из моих рук, оглядел все пуговицы по очереди, поднял на меня глаза и спросил:
– Откуда эти пуговицы?
Я засмеялся. Хотя в вопросе не было ничего смешного, но это был тот самый вопрос, над которым я бился около двух часов.
– Я смеюсь над собой, а не над вами, – сказал я. – Точный ответ на этот вопрос стоит сотню долларов. Вы сможете ответить?
– Вы занимаетесь пуговицами?
– Нет.
– Кто вы?
Я достал бумажник и предъявил ему карточку.
– Значит, вы частный детектив. Где вы взяли такие пуговицы?
– Послушайте, я…
– Послушайте вы, молодой человек. Я знаю о пуговицах больше, чем любой человек в мире. Я получаю их отовсюду. У меня прекрасная и самая обширная коллекция когда-либо существовавших пуговиц. Я также продаю их. Я продал тысячу дюжин в одной партии по сорок центов за дюжину и четыре пуговицы за шесть тысяч долларов. Я продавал пуговицы герцогине Виндзорской, королеве Елизавете и мисс Бетти Дэвис. Я абсолютно точно знаю, что ни один человек не мог бы показать мне пуговицы, которых я не знаю, но вы это сделали. Где вы их достали?
– Я вас выслушал, теперь моя очередь. Эти пуговицы наведут меня на след… И вы, кажется, не поможете мне в этом.
– Признаюсь, не могу помочь.
– И вы никогда не видели хотя бы похожих?
– Нет.
– Прекрасно, – я полез в карман за бумажником, вытащил пять двадцаток и положил их на стол. – Вы не ответили на мой вопрос, но оказали большую помощь. Есть хоть какой-то шанс, что эти пуговицы сделаны машиной?
– Нет. Это невозможно. Кто-то потратил на них часы. Я никогда не видел подобной техники.
– Из чего они сделаны?
– Вопрос сложный. Возможно, я отвечу завтра.
– Так долго ждать я не смогу.
Я потянул к себе комбинезон, но он не отпускал его.
– Я предпочел бы эти пуговицы деньгам, – сказал он. – Или хоть одну из них. Вам ведь не нужны все четыре.
Мне пришлось бы применить силу, чтобы получить комбинезон обратно. Я убрал его в бумажный пакет и сказал:
– Если я когда-нибудь покончу с этими пуговицами, то подарю одну-две для вашей коллекции и расскажу вам, откуда они. Я надеюсь на это.
Вопрос о ленче крутился в моей голове, когда я выходил из здания. Рано или поздно завтракал Натан Хирш? Поскольку я мог дойти до него за двадцать минут, я не стал терять время на телефонный звонок. И мне повезло.
Когда я вошел в приемную «Лаборатории Хирша» на десятом этаже здания на 45-ой улице, сам Хирш тоже зашел туда по пути к выходу. Когда я рассказал ему, что у меня есть кое-что для него от Ниро Вульфа, не терпящее отлагательства, он повел меня вниз к себе. Несколько лет назад его показания в суде по одному из дел Вульфа совсем не причинили вреда его делам.
Я предъявил комбинезон и сказал:
– Один простой и маленький вопрос: из чего сделаны эти пуговицы?
– Не такой простой.
– Сколько времени займет ответ?
– От двадцати минут до пяти часов.
Я сказал, что чем скорее, тем лучше, а наш номер телефона он знал.
Я добрался до 35-ой улицы и вошел в наш дом как раз в тот момент, когда Вульф направлялся через холл к столовой. Поскольку за столом не разрешалось упоминать о делах, он остановился у порога и спросил:
– Ну?
– Все хорошо, – ответил я и все рассказал.
Он выразил удовлетворение и направился к столу, а я пошел мыть руки перед тем, как к нему присоединиться.
В этот день после ленча в кабинете я раздражал Вульфа тем, что каждую минуту смотрел на часы, пока он диктовал длинное письмо собирателю орхидей в Гондурас. Затем он раздражал меня тем, что весьма удобно устроился с «Путешествием с Чарли» Джона Стейнбека. Черт побери, у него ведь была работа!
Было 3:43, когда позвонил Хирш. Я приготовил блокнот на случай, если слова, которые он мне скажет, будут сложные и научные, но они оказались обычными, и их было немного. Я положил трубку, а Вульф сразу поднял глаза от книги.
– Конский волос, – сказал я, – ни лака, ни краски, только простой белый конский волос.
Он спросил:
– Есть еще время для того, чтобы дать объявления в завтрашних газетах? «Таймс», «Ньюс», «Газетт»?
– «Таймс» и «Ньюс» – может быть. «Газетт» – да.
– Возьми записную книжку. Две колонки шириной четыре дюйма или около того. Наверху: «сто долларов» – цифрами, жирным шрифтом в тридцать пунктов. Ниже тоже жирным в четырнадцать пунктов: «Будет заплачено за информацию, имеющую отношение к создателю или исполнителю пуговиц, сделанных вручную из белого конского волоса.» С красной строки: «Пуговицы любого размера и формы, пригодные к использованию в одежде.» С красной строки: «Я хочу узнать не о том, кто мог бы делать такие пуговицы, а о том, кто такие уже сделал.» С красной строки: «Сто долларов будут заплачены только тому, запятая, кто первым доставит информацию.» Внизу – мое имя, адрес и номер телефона.
– Жирно?
– Нет. Стандартным шрифтом, сжато.
4
Поскольку вечер среды я провел в театре, а потом с приятелем во «Фламинго», то было уже больше часа, когда я вернулся домой и поставил будильник на 9.30.
Но то, что подняло меня с постели в четверг утром, не было ни часами, ни радио. Когда это случилось, я протер глаза, чтобы выяснить, что происходит. Дело не в телефоне, поскольку я его отключил и сигнал у него был громче. Это был шмель, но с какой стати шмель жужжит на 35-ой улице среди ночи? Я заставил себя открыть глаза и взглянул на часы: без шести девять… это, верно, домашний внутренний телефон. Я повернулся и дотянулся до трубки.
– Комната Арчи Гудвина…
– Прошу прощения,. Арчи… – голос Фрица. – Но она настаивает.
– Кто?
– Женщина по телефону. Что-то насчет пуговиц. Она…
– О'кей. Я поговорю, – я включил городской телефон и снял трубку. – Да? Я Арчи Гудвин.
– Мне нужен Ниро Вульф… я тороплюсь…
– Его нет. Если вы насчет объявления…
– Да. Я увидела его в «Ньюс». Я знаю о нескольких пуговицах, похожих на эти, и рассчитываю быть первой.
– Вы первая. Как ваше имя?
– Беатрис Эппс.
– Вы будете первой, если ваше сообщение подойдет. Миссис Эппс?
– Мисс Беатрис Эппс. Я не смогу вам рассказать всего сейчас…
– Где вы находитесь?
– В телефонной кабинке на Гранд Централь. Я по пути на работу. Я должна быть там в девять, поэтому сейчас не могу рассказать, но хочу быть первой.
– Безусловно. Это разумно. Где вы работаете?
– У «Квина и Колллинза» в Ченин Билдинг. Недвижимое имущество. Но не приходите туда, они этого не любят. Я позвоню вам в обеденный перерыв.
– Во сколько обед?
- Предыдущая
- 5/30
- Следующая
