Йоханнес Кабал, Некромант (ЛП) - Ховард Джонатан Л. - Страница 66

• Предыдущая
• 66/77
• Следующая

гадкий мистер Ид гостей сегодня не принимал, так что Барроу просто сидел, дрожа, обливаясь потом,

и едва дыша.

— Вот так, вот так, — приговаривала Лейла, как всегда, одерживая верх.

Она медленно опустилась на колени, сев на него верхом, и взяла его голову в руки. Он слабо

ощущал, как её ногти впиваются в кожу на затылке. Откуда у неё ногти? Её руки ведь покрыты

латексом.

Супер-Эго Барроу, встав на плечи его Эго, голосило через вентиляцию: "Нам крышка, если ты

не сделаешь что-нибудь, олух волосатый! Драться или бежать! Драться или бежать!" Ид естественно

не слушал. Просто сидел в капитанском кресле с неприличным возвышением у себя в шортах и как

дурак смотрел Лейле в глаза, два колодца колдовского зыбучего песка, из которого мало кто спасся.

Когда её губы разомкнулись, и она наклонилась, чтобы поцеловать его, Барроу не шелохнулся,

да он и не мог. Даже когда её рот начал эластично и так изящно растягиваться, он просто сидел себе и

ждал, когда она сделает то, что задумала. Даже когда её губы добрались до его переносицы и

подбородка, окружая всё, что между ними, он лишь отрешённо подивился — и где только таким

трюкам учатся. Так прошло несколько мгновений, пока он вдыхал её дыхание и вспоминал, как ему в

семь лет вырывали зуб, усыпив газом. Её язык резвился на его губах, игриво щекотал ноздри.

Затем мощное мышечное сокращение от горла до живота высосало воздух у него из лёгких.

Она устала претворять в жизнь людские фантазии, она просто хотела убить кого-нибудь для

разнообразия.

Мозг Барроу вернулся в рабочее состояние, хотя и поздновато, чтобы чем-то помочь. Он

схватил её за волосы и со всей силы потянул назад, бил её по голове кулаками, силясь хоть как-то

ослабить её хватку. Всё тщетно, она в буквальном смысле была дьявольски сильна. Пока он отбивался

и вырывался, она не шевелилась, просто смотрела ему в глаза с холодным отстранённым

удовлетворением, в ожидании того момента, когда жизнь покинет его. Он чувствовал, что слабеет, в

то время как его лёгкие пытались выжать немного жизненной силы из жалких остатков воздуха.

Комната становилась всё менее различимой по мере того, как туннельное зрение всё больше и больше

ограничивало ему обзор вплоть до полного затмения, потери сознания и смерти. Его кулаки слабо

ударялись о её тело. Такое ощущение, что бьёшь по шине — эта мысль показалась ему смешной, но

засмеяться он не мог, лишь подумал, будет ли это его последней мыслью, он надеялся, что нет,

потому что хотел, чтобы последняя мысль была о Леони и о том, кто за ней присмотрит, когда его не

станет, хотя она ведь уже взрослая женщина, и не темновато ли здесь, взрослая женщина и могла

бы могла бы могла бы...

Мозг Барроу с сожалением перекрыл все речевые функции и дожидался момента вырубить и

всё остальное.

...свежий воздух ценишь только после того, как тебя на целый день заперли на шинном заводе,

хотя слабый запах ещё остался, и вообще, на что это ты уставился?

У Барроу помутнело и вновь прояснилось в глазах. Он всё ещё смотрел на Лейлу, а она всё ещё

смотрела на него, но что-то изменилось, и глаза Лейлы почему-то выражали смутное разочарование.

Вдруг он вспомнил, что она пыталась его убить и ему надо бы продолжать с ней бой. Он оттолкнул её

тело, но рука его не встретила сопротивления. Он попробовал похлопать её по лицу и, неожиданно,

она позволила ему это сделать, как будто так и надо. Слабое, но благодарное удивление увеличилось

в несколько раз, когда он увидел, как её голова отскочила и остановилась на расстоянии в нескольких

футах. Он вскрикнул и попятился назад, пока не упёрся в диванчик. Тяжело дыша, он бешено

посмотрел вокруг в попытках сориентироваться. Он по-прежнему был в павильоне, по-прежнему на

полу. Голова Лейлы лежала неподалёку, в то время как с другой стороны корчилось, до сих пор стоя

на коленях, её обезглавленное тело. Позади, чем-то похожим на хлебный нож, невзрачный невысокий

человек одной рукой безрезультатно скрёб по бесцветной слизи, которая покрыла почти всю

переднюю часть его пиджака.

— Да уж, — непринуждённо сказал человек, когда заметил, что на него смотрит Барроу. — Не

думаю, что она сойдёт.

— Здравствуйте, мистер Симпкинс, — хрипло сказал Барроу.

— Здравствуйте, отставной инспектор Барроу, — сказал человек и продолжил скрести пятно. —

Знаете, к пятнам крови я привык, но вот это для меня в новинку.

Он указал на разнородные части, из которых состояла Лейла.

— Я вообще-то не собирался обезглавливать барышню, только глотку перерезать. Но с ней это

не прошло. Едва лезвие коснулось того, что язык не поворачивается назвать кожей — оно заскользило

дальше. Как будто немецкую колбасу нарезаешь. А потом — хлоп! — голова слетает с плеч. Мне, как

профессионалу, было бы даже приятно, если бы не брызги этой ужасной слизи. Я привык к гейзерам

крови — нужно просто относиться к ним, как к неприятной необходимости, вроде похода к

стоматологу. Но это? — Он с серьёзным видом наклонил голову, как будто собирался сообщить о

великом открытии. — Сомневаюсь, что это вещество — естественного происхождения.

— Что теперь, мистер Симпкинс? — спросил Барроу.

Симпкинс вопросительно наклонил голову.

— Вы сказали, что убьёте меня в один прекрасный день. Этот день — сегодня?

— А, вы о том старом деле? — пренебрежительно сказал Симпкинс. — Сегодня я спас вашу

жизнь, отставной инспектор Барроу. В некоторых культурах это означает, что ваша жизнь теперь

принадлежит мне. Так зачем мне убивать вас? Зачем забирать то, что и так моё?

— Красивая мысль, мистер Симпкинс, однако актуальна она, только в том случае, если вы

придерживаетесь одного из этих культурных мировоззрений, в чём я не уверен.

Симпкинс сдавленно фыркнул — рассмеялся.

— Конечно, вы правы. Никогда не перестаёте мыслить как детектив? Я всё равно намеревался

вас убить, но знаете, думаю, не стану. — Он вытянул руку, расставив два пальца в форме буквы V. —

На это есть две причины. Во-первых, после того, как я спас вам жизнь по, надо сказать, корыстным

причинам — я решил: если кто-нибудь вас и убьёт, то только я, — мне показалось, что не очень

красиво тут же взять и отобрать её. А во-вторых, и это гораздо для меня важнее, вы вспомнили меня.

Не знаю, заметили ли вы, но как только вы снова смогли говорить, вы сказали "Здравствуйте, мистер

Симпкинс", что очень трогательно и вежливо с вашей стороны, в наше-то время. Очень культурно.

Вы вспомнили меня, и я не сомневаюсь, что всегда будете помнить и моё небольшое участие в вашем

спасении.

— На этот счёт можете быть уверены, — сказал Барроу.

Спасение от синтетического суккуба одним из самых известных в мире серийных убийц — нет,

такое в спешке не забудешь

— Вы один из тех людей — точнее, пока что единственный их представитель — которых я

хочу сохранить. Я скорее покончу с собой, чем убью вас. А у меня, между прочим, нет суицидальных

наклонностей.

— Вы прятались в Зале Убийц, не так ли?

— Да, это был я. К моему пиджаку была приколота карточка, именующая меня Альбертом

Симмондсом, и это была далеко не единственная неточность.

— Так значит, Кабал укрывает беглецов из Лейдстоуна?

— Ну конечно. Нас больше, чем восковых фигур.

— Но зачем?

— Как зачем? Чтобы забрать у нас души. Я атеист, так что не велика потеря. — Он посмотрел

на труп Лейлы, который медленно сдувался и, что странно, расползался на кусочки одинаковой

формы. — Во всяком случае, раньше я был атеистом. К тому же, мы были обречены на вечные муки и

• Предыдущая
• 66/77
• Следующая