Право умереть - Стаут Рекс - Страница 24

• Предыдущая
• 24/39
• Следующая

По крайней мере, половина привратников в жилых домах Нью-Йорка или плохо слышат или ничем не интересуются. Я умею произносить свое имя четко и не запинаясь, но слышал, как привратники докладывают обо мне: то как о Годвине, то как о Гудине, Гордоне, Гудмэне и всякие прочие вариации. Поручить привратнику устно передать пять слов, не больше, – дело совершенно безнадежное. Поэтому во вторник днем, когда я вошел в подъезд шестнадцатиэтажного дворца на Парк-авеню и прошагал по ковру навстречу привратнику, я был готов ко всему. В руках у меня была заготовленная заранее записка. Приблизившись к привратнику, я выразительно ткнул пальцем в свой рот, затряс головой и протянул ему бумажку, на которой было напечатано: «Пожалуйста, передайте миссис Кеннет Брук, что пришел мистер Гудвин и хочет подняться к ней наверх, ответить на вопрос, на который мистер Вулф отказался ответить в прошлую пятницу вечером». Он подозрительно оглядел меня и спросил:

– Глухонемой?

Я закивал.

– Стало быть, вы слышите?

Я снова кивнул.

Он перечел записку, отошел к телефону, позвонил и вернулся.

– Четырнадцатый этаж, – сказал он, и я прошел по ковру к лифту. Таким образом, я сэкономил три минуты и много здоровья.

В квартире на четырнадцатом этаже, в просторном холле, большем, чем моя спальня, меня встретила хозяйка дома, пышная блондинка. Теперь она заслуживала большего, нежели простое любопытство. Положив пальто и шляпу на стул и проследовав за ней в гостиную, в которой большой концертный рояль казался всего лишь пятнышком в углу, я пытался найти в ней признаки убийцы. После многих лет работы я должен был бы знать, что это бесполезно, да я и знаю это, но всякий раз это происходит со мной автоматически, и я не могу совладать с собой.

Она подошла к дивану, стоявшему наискосок от камина, и села. Присел и я на ближайший стул. Миссис Брук взглянула на меня голубыми круглыми глазами, как и подобает хозяйке дома смотреть на такую штуковину, как частный детектив, и сказала:

– Итак?

– Это была простая уловка, – ответил я. – Чтобы вы приняли меня.

– Уловка?

– Да. Мистер Вулф хочет повидаться с вами. Вас бы удивила причина, по которой он решил, что Данбар Уиппл невиновен, так как это причина чисто личного характера. То же самое относится и ко мне. В прошлый вторник Уиппл пробыл у нас более часа, и из того, что он рассказал, и по тому, как он это рассказал, мы пришли к убеждению, что Сюзанну Брук убил не он.

– Только на основании его слов?! – Она удивленно уставилась на меня.

– Совершенно верно. Но теперь у нас имеется лучший довод – может быть, не многим лучший, но несколько иного характера. Теперь мы это знаем. На основании того, что вы некоторое время стояли у двери, прислушиваясь, ничего не услышав, снова постучали и снова прислушались, и опять постучали и вновь не получили ответа, а выйдя из дома, наблюдали за подъездом; Сюзанна все не приезжала, зато появился Уиппл. На основании этого со всей очевидностью вытекает, что она была мертва, когда пришли вы. Очень просто, не правда ли?

Внешне она держалась довольно хорошо. Но то, что она сказала, было не так уж хорошо. А сказала она следующее:

– Вы понимаете, что вы говорите?! Или вы сошли с ума?

У каждого человека есть свои излюбленные словечки и выражения, привыкла и она спрашивать у мужа, не сошел ли он с ума, но в данной ситуации ей следовало бы вести себя поумнее.

– Напрасная трата времени, миссис Брук, – сказал я. – Питер Воун не смог справиться со своей совестью, и нам известно все, с его слов, конечно. Правда, у нас имеются и другие источники сведений – люди, которые видели вас.

– Вы с ума сошли! Что вы могли слышать от Питера?

Я покачал головой.

– Право, вы зря так ведете себя. Отрицать его слова – глупее глупого. Ваши привратник и лифтер видели, как он приходил и уходил, видели они и как вы ушли и пришли; ваш восьмилетний сын (хотя его не следовало бы впутывать в это дело), служащий гаража – они тоже могут подтвердить все. Нет, у Питера твердая позиция. Но мистер Вулф хочет поговорить с вами о другом. Я вам кое-что расскажу, чтобы облегчить вашу задачу. Он желает видеть вас тотчас же, и я пришел, чтобы проводить вас. В прошлый раз вы хотели видеть его, чтобы выяснить, известно ли ему о вашем посещении квартиры мисс Сюзанны Брук. Теперь его черед: он желает видеть вас. Пойдемте и покончим с этим.

Когда я говорил все это, то думал, что она начнет действовать в отношении меня так, как свойственно женщинам. Так оно и случилось. Она протянула вперед руку, но я сидел недостаточно близко, чтобы она могла коснуться меня, не вставая с дивана. В глазах у нее появился испуг, подбородок едва заметно вздрагивал, вот и все, если не считать слов: «Я не хочу к нему ехать». Чисто по-женски.

– Конечно, не хотите. Поэтому поехали. – Вот это по-мужски.

Я поднялся с места.

– О чем он хочет разговаривать со мной?

– Точно не знаю. Мистер Вулф желает вас о чем-то расспросить. Советую поторопиться и узнать об этом непосредственно у него.

– Я не… Я приеду… позже. – Она встала, сделала шаг вперед и положила руку мне на плечо. – Позже.

– Позже уже наступило. Уиппл сидит за решеткой четыре дня, а он ни в чем не виноват, и вы знаете это. – Я взял ее за руку и повернул, по-мужски, но не грубо, и она двинулась с места. Она сказала, что должна отдать распоряжения горничной, и направилась к двери, и я подумал, что она может забыть вернуться, но ошибся. Когда она возвратилась, у нее был совсем иной взгляд: она решила не сопротивляться, а сотрудничать с нами. Если бы я коснулся ее руки, то это было бы воспринято холодно. Но она позволила мне подать ей шубку из серебристой норки и распахнуть перед ней дверь. Внизу, когда привратник растворил перед нами дверь, я отчетливо произнес, обращаясь к нему: «Можете оставить себе ту бумажку в качестве сувенира». Он от удивления выпучил глаза и едва не упал, забыв закрыть за нами дверь. В такси она молчала. Отвернувшись от меня, все время смотрела в окно. Бесспорно, получив на это время, она делала то, что я предсказал: обдумывала свою линию поведения.

Шарада началась, как только мы вошли в подъезд нашего старого каменного особняка. Левая дверь, ведущая в переднюю комнату, была приоткрыта, и я понял, что в кабинете никого нет, а Сол уже знает, что мы приехали. Стены нижнего этажа (включая и двери) у нас звуконепроницаемы. Она предпочла не снимать шубку, и я провел ее в кабинет, пододвинул красное кожаное кресло и, попросив немного подождать, вышел, прикрыл за собой дверь и направился в нишу в конце прихожей. Вулф уже был там, возле смотровой щели в стене, которая была открыта. Он вопросительно глянул на меня, и в ответ я утвердительно кивнул. Если бы у него или у меня возникли какие-либо серьезные отклонения от сценария, то для того, чтобы обсудить их, нам бы пришлось идти на кухню.

Я взглянул на часы: 3.18. Должно пройти ровно десять минут с того времени, как в 3.15 мы вошли в дом. Все это время мы провели на ногах. В 3.24 мы оба прильнули к глазку, хотя вдвоем это было довольно неудобно. В двадцатый раз я решил, что его необходимо расширить.

Представление прошло безукоризненно. Все трое, включая Сола, явились до двух часов, и я был при первом коротком инструктаже, однако во время репетиции отсутствовал. Все было идеально просто. В 3.25 дверь из передней раскрылась, и они вошли. Первым шел Сол, и она обернулась. Нельзя винить Сола в том, что у него не внешность злодея, это невозможно даже представить себе при его унылом носе, плоских ушах и высоком покатом лбе. Первый негр был рослый парень, черный как уголь, в синем свитере и серых брюках, не глаженных с самого его рождения. Второй был ростом поменьше, жилистый, гибкий, не со столь черным цветом кожи. Он был в коричневом костюме в светлую полоску, в белой рубашке и красном галстуке. Чисто и аккуратно, но далеко не изысканно.

Сол провел их в комнату и остановился у письменного стола Вулфа; оба негра принялись глазеть на Долли Брук, сидевшую в красном кресле в трех метрах от них. Тридцать долгих секунд они стояли неподвижно, пристально разглядывая ее. Она бросала на них ответные взоры. В один какой-то момент губы ее шевельнулись, и я подумал, что сейчас она заговорит, но она промолчала. Сол, конечно, считал секунды. Я несколько раз проверял его чувство времени, и он никогда не ошибался больше чем на одну секунду в минуту. Он взглянул на негров, и они кивнули. Он кивнул им в ответ, и они вышли цепочкой, один за другим, в прихожую, прикрыв за собой дверь.

• Предыдущая
• 24/39
• Следующая