Рождественская вечеринка - Стаут Рекс - Страница 3

• Предыдущая
• 3/15
• Следующая

Мне прокричали рождественские поздравления, а Санта Клаус наполнил еще один бокал пенящимся напитком. Странно, но бокал не был обклеен золоченой фольгой. Не хватило, должно быть. Я был рад, что пришел. Когда потягиваешь шампанское, сидя между блондинкой и брюнеткой, поневоле начинаешь сам себе завидовать и проникаешься чувством уважения к собственной персоне; блондинка и брюнетка были прекрасными образчиками женской породы – высокая, стройная Марго с округлыми формами, спокойная и расслабленная, и крохотная, с раскосыми черными глазами Черри Квон, которая стоя едва доставала мне до ключицы, – застывшая на табурете в напряженной позе с прямой как палка спиной. Мне подумалось, что Черри заслуживает внимания не только как статуэтка, хотя она и стала бы украшением любого интерьера, но и как возможный источник, проливающий новый свет на человеческие отношения. Марго рассказала мне, что отец Черри – наполовину китаец и наполовину индус (не путайте с американскими индейцами), а мать – голландка.

Я высказал предположение, что пришел слишком рано, но Альфред Кирнан заверил, что нет, мол, остальные уже здесь и вот-вот подойдут. Он добавил, что мое появление стало для него приятным сюрпризом, поскольку у них здесь просто маленькое семенное торжество и он не знал, что пригласили еще кого-то. Кирнан, занимавший должность управляющего делами, точил на меня зуб за маленькую вольность, которую я позволил себе, охотясь за гобеленами, но ирландцы славятся тем, что на рождественских вечеринках любят всех окружающих без разбора. К тому же мне показалось, что он и в самом деле рад моему приходу, так что я посчитал своим долгом и самому выразить радость. Марго сказала, что это она меня пригласила, и Кирнан, потрепав ее по плечу, сказал, что она молодец, в противном же случае он позвал бы меня сам. Примерно моего возраста и не уступающий мне по красоте и благородству, Кирнан, не моргнув и глазом, потрепал бы по плечу английскую королеву или жену президента.

Он заявил, что нужно продолжить дегустацию, и повернулся к бармену:

– Мистер Клаус, мы хотим теперь попробовать «Вдову Клико».

И обратился к нам:

– Вполне в духе Курта обеспечивать такое разнообразие. Наш Курт ни в чем не терпит монотонности.

И снова – бармену:

– Могу я обращаться к вам по имени – просто Санти?

– Разумеется, сэр, – пропищал из-под маски Санта Клауса тонюсенький фальцет, совершенно не соответствующий внушительным размерам бармена. И тут распахнулась дверь слева, и вошли двое мужчин. Одного из них, Эмиля Хетча, мне уже доводилось прежде видеть. Когда Боттвайль излагал нам историю о краже гобеленов, он сказал, что Марго Дики – его глаза и уши, Черри Квон – руки, а вот Эмиль Хетч – домашний колдун. Познакомившись с Хетчем, я вскоре убедился, что тот не только походил на колдуна, но и всячески старался не выходить из его роли. Росточком с Черри Квон, тощий, тщедушный и вдобавок скособоченный – то ли левое плечо у него завалилось вниз, то ли правое вознеслось – я не спрашивал; физиономия всегда кислая, голос угрюмый, а вкус просто отвратительный.

Когда незнакомца представили как Лео Джером, мне не пришлось пускать в ход профессиональные навыки, чтобы понять, кто он такой. Я уже был знаком с его матерью, миссис Перри Портер Джером. Вдова и очень милая женщина – настоящая душечка (по мнению Курта Боттвайля). Во время следствия она вела себя так, словно гобелены принадлежали ей лично, хотя, возможно, у нее просто была такая уж манера держаться. Я мог бы строить догадки о ее отношениях с Куртом Боттвайлем, но не стану. У меня и так хватит забот по поводу собственных отношений с людьми, чтобы тратить свое серое вещество на подобные пустяки. Что касается ее сына Лео, то сложение он унаследовал явно от отца, а не от матери – высокий, сухопарый, с длиннющими руками и огромными оттопыренными ушами. Ему было лет под тридцать, меньше, чем Кирнану, но больше, чем Марго и Черри.

Лео втиснулся между мной и Черри, повернувшись ко мне спиной, а Эмиль Хетч вцепился в Кирнана, явно намереваясь угостить его какой-то нудятиной. Я легонько взял Марго под локоток и увлек ее к дивану, раскрашенному фигурами из эвклидовой геометрии в шести или семи цветах. Мы остановились напротив, разглядывая причудливые узоры.

– Весьма красиво, – изрек я, – но с тобой ни в какое сравнение не идет. Эх, чего бы я только не отдал за то, чтобы сделать это разрешение подлинным! Не пожалел бы даже еще двух долларов. Что ты на это скажешь?

– Ты! – пренебрежительно фыркнула Марго. – Ты не женился бы и на мисс Вселенной, даже если бы она приползла к тебе на коленях с миллиардом долларов.

– Давай проверим. Скажи ей, что она может попытать счастья. Ну как, получилось?

– Замечательно. Лучшего нельзя было и ожидать.

– Значит, ты мне отказываешь?

– Да, Арчи, золотко мое. Но я готова стать тебе сестрой.

– Сестра у меня уже есть. А разрешение я хотел бы оставить себе на память, тем более, что особенно афишировать его не стоит. Еще взбредет кому-нибудь в голову привлечь меня за подделку. Впрочем, можешь послать мне его по почте.

– Нет, не могу. Курт разорвал его.

– Черт побери! А где клочки?

– Он выбросил их в корзинку для бумаг. А ты придешь на свадьбу?

– А где находится эта корзинка и как она выглядит?

– Возле письменного стола в его кабинете. Золоченая, как и все остальное. А случилось это вчера вечером, после ужина. Так ты придешь на свадьбу?

– Нет. Мое сердце обливается кровью от скорби. Сердце мистера Вулфа тоже может не выдержать… Кстати, мне бы лучше уже смотаться отсюда. Не могу же я торчать здесь, убитый горем.

– Тебе и не придется. Курт не знает, что я тебе рассказала, и к тому же ты вовсе не… Он, вот и он сам!

Она метнулась к стойке бара, куда направился и я, медленно и степенно. Первой вошла, вернее – вплыла миссис Перри Портер Джером, пухленькая, как плюшевый мишка, укутанная в меха. При появлении миссис Джером все почтительно встали с табуретов – правда, скорее всего, почтение адресовалось ее спутнику. Да, она, конечно, душечка, но Курт Боттвайль – босс! Остановившись шагах в пяти от бара, он распростер руки и пропел: «С Рождеством всех поздравляю! Счастья, радостей желаю!»

Я так до сих пор и не разобрался в Боттвайле. Тогда, несколько месяцев назад, у меня создалось о нем первое впечатление как просто еще об одном из их компании, но я ошибся. Среднего роста, полнеющий, но не обрюзгший, лет сорока двух – сорока трех, волосы, зачесанные назад над лысеющим теменем, – ничего примечательного, но тем не менее было что-то в его внешности, привлекающее внимание не только женщин, но и мужчин. Как-то раз Вулф пригласил его к ужину, и они в течение всей трапезы оживленно обсуждали находку свитков из Мертвого моря. Пару раз я встречал Боттвайля на бейсбольных матчах. Словом, с окончательной оценкой придется еще повременить.

Когда я облокотился о стойку бара, где Санта Клаус разливал по бокалам «Дом Периньон», Боттвайль, заметив меня, на мгновение прищурился, а потом ухмыльнулся.

– Гудвин! Вы здесь? Отлично! Эдит, ваш любимый сыщик пожаловал!

Миссис Перри Портер Джером, которая уже тянулась к бокалу с искрящимся напитком, обернулась и уставилась на меня.

– Кто вас позвал? – резко бросила она и отвернулась, не дав мне ответить. – Черри, должно быть. Ох, уж эта Черри! Лео хватит меня толкать! Да, забери, пожалуйста. Здесь слишком жарко.

Она позволила сыну стянуть с нее меховое манто и снова потянулась к бокалу. Когда Лео, положив норковое манто на диван, вернулся к стойке, каждый из нас уже взял себе по бокалу, и все взоры устремились на Боттвайля.

Боттвайль обвел всех глазами.

– Бывают времена, – провозгласил он, – когда царствует любовь. Бывают времена…

– Подождите минутку, – прервал его Кирнан. – Вы тоже должны получить удовольствие. Вы же не любите шампанское.

– Ничего, Эл, глоточек я стерплю.

– Но удовольствия не получите, – возразил Кирнан. – Подождите.

• Предыдущая
• 3/15
• Следующая