Рука в перчатке - Стаут Рекс - Страница 10
- Предыдущая
- 10/52
- Следующая
— Привет, Рэнт.
Тут парочка подошла к остальным, и Мартин с облегчением снова уселся.
Миссис Сторс поприветствовала всех. Даже умудрилась представить Чишолма Рэнту. Она была вежлива, вела себя по-светски, но ее голос вызывал у всех беспокойство — в нем чувствовалась постоянная напряженность. И не из-за того, что ей не хватало дыхания. Казалось, наоборот, ее грудная клетка работает настолько интенсивно, что горло просто не в состоянии обеспечить такой ритм дыхания. Во взгляде также ощущалась напряженность: ее глаза ни на что не взирали в обычном ракурсе, все, что оказывалось в поле зрения, они рассматривали так, словно видели впервые. Однако и глаза и голос в этот раз, по мнению Дол Боннер, даже для миссис Сторс были чересчур напряжены, и ей только оставалось надеяться, что по прибытии домой ее муж не проговорится.
Дол заставила себя не думать об этом. Ее больше интересовал Джордж Лео Рэнт, раз уж ее подрядили вывести его на чистую воду. С виду он вовсе не походил на мошенника. Доведись с ним встретиться в театре или на улице, его вполне можно было принять за торговца оливками или миндалем, от силы — за продавца обуви с Пятой авеню. Роста он был чуть выше среднего, лет сорока — пятидесяти, смуглый, хорошо одетый, с женщинами предупредителен, с мужчинами держится с достоинством. Однажды Дол была свидетелем, как за обедом Пи Эл Сторс обращался с ним далеко не лучшим образом, но Рэнт сумел сохранить свое достоинство, причем наблюдать за тем, как ему это удалось, было весьма приятно.
Теперь она, незаметно приглядываясь к нему, отметила, как деликатно он отвязался от Чишолма (одно это уже говорило о многом), подал коктейль миссис Сторс и стал беседовать сразу с Сильвией, Джэнет и Циммерманом. Дол поняла, что, воздав себе хвалу перед картиной Скотленд-Ярда на стене у себя в офисе, поторопилась. Операция предстояла не из легких.
Тут ей пришло в голову, что провал обеспечен, если у Джорджа Лео Рэнта возникнет повод подозревать о существовании заговора против него, и что она играет в этом первую скрипку, и хотя ее присутствие в Берчхевене в любом случае нельзя было считать необычным, но обстоятельства, которые привели ее сюда сегодня, были таковы, что любая случайная реплика могла дать Рэнту пищу для размышлений. Она, да и Сторс тоже, были слишком беспечны. Возможно, уже ее объяснение для Сильвии о том, что якобы Сторс пригласил ее сюда по телефону, дало трещину после того, что он сказал своей жене или дочери. Еще Сторс сказал, что хотел бы увидеть ее сразу, как только Дол прибудет.
Он мог в любой момент появиться и присоединиться к остальным. Ей следует увидеть его первой и перекинуться парой слов наедине. Приняв решение, она залпом допила бокал.
Сильвия кивнула, и Дол потихоньку смылась. Мимо Мартина, по петляющей вниз дорожке, мимо своей машины на стоянке, покрытой гравием, через террасу, прямо в дом. В прихожей молоденькая горничная, тащившая огромную вазу с гладиолусами, уступила ей дорогу. В столовой дворецкий накрывал стол с печальной миной на лице. Сие означало, что он толком не знает, сколько приборов поставить и когда его просветят на этот счет.
Дол спросила:
— Не знаете, где найти Сторса, Белден?
— Нет, мисс Боннер, — повернулся к ней лицом дворецкий. — В доме его нет. Ушел два часа назад.
— Уехал? Взял машину?
— О нет. Пошел пешком. Разве его нет на корте?
— Нет.
Дворецкий покачал головой:
— Тогда не знаю. Может, у собачьих будок… или в саду.
Дол поблагодарила его, открыла дверь и прошла через холл на террасу с противоположной стороны дома. Окинула взглядом заросли кустов и деревья, зеленую аллею, ведущую к пруду. Это досадно, но она непременно должна его найти. Если он ушел на прогулку, да еще так давно, то скоро должен вернуться. Скоро семь часов. С этой стороны она может пройти к псарне и конюшне, ее не заметят с корта. Она стала спускаться.
Около будок не было никого, за исключением самих собак. В конюшне кормили лошадей, конюх собирался закрывать их на ночь, но Сторса не было и там. Дол торопливо вышла. Не станет же она прочесывать все имение! Лучше подождет, пока не появится сам. Впрочем, по дороге к дому можно было заглянуть в пару укромных мест. Она знала, как Сторс гордится своим огородом, свернула в сторону и пролезла через дырку в живой изгороди из тиса, пробежалась взглядом по помидорам и бобам, сельдерею и кукурузе, тыквам, терпеливо дожидавшимся заморозков. Сторса не было. Снова пролезла в дырку и вспомнила про самое любимое местечко Сторса — укромный уголок возле пруда с золотыми рыбками, в тени кизилового дерева, рядом с мастерской и навесом для мульчи. Она снова свернула с дорожки и пошла вниз по склону. Дол обогнула пруд, посадки рододендронов и на любимом местечке Пи Эл Сторса нашла того, кого искала. Когда она увидела его, то встала как вкопанная и окаменела. Хотела вскрикнуть и, чтобы сдержаться, прокусила губу до крови.
Сначала ей показалось, что он отплясывает какой-то нелепый танец в воздухе, дюймах в трех над поверхностью, пытаясь пальцами ног дотянуться до земли.
Тонкая проволока, петлей обвивавшая его шею и перекинутая через корявый сук кизила, была туго натянута и почти незаметна.
Дол пошевелилась, сделала шаг и замерла. Она в ярости и отчаянии повторяла про себя: «Просто ты должна владеть собой, просто обязана». Она стояла, закрыв глаза и решив про себя, что откроет их, как только пройдет оцепенение, охватившее все ее тело.
Ею овладело навязчивое желание сесть на землю, но она боялась потерять сознание, если попробует расслабиться. Да и сесть было не на что, кругом ничего подходящего… а вдруг есть, если хорошенько посмотреть… Дол открыла глаза. Шевельнулась и убедилась, что ноги слушаются и даже не дрожат, затем сделала пять широких шагов к Пи Эл Сторсу, к месту, где он исполнял свой страшный танец, и заставила себя взглянуть на него.
Сомнений не было: он мертв. Если бы в нем теплилась жизнь, можно было попытаться снять его, сделать искусственное дыхание, но, конечно, он был мертв.
Его рот был слегка приоткрыт, между зубами торчал распухший и багровый кончик языка. Глаза наполовину вылезли из орбит, лицо казалось распухшим и было цвета баклажана. Конечно, он мертв. Она сделала еще три шага, остановилась и протянула руку. Жест бессмысленный, потому что до него еще оставалось футов пять. Она пробормотала вслух:
— Я слишком брезглива — в этом все дело, вот медсестры, например, они каждый день возятся с мертвецами.
Дол удивилась: ее голос не дрожал, и это придало ей сил. Она подошла поближе, взяла безжизненную руку, свисавшую вдоль тела Сторса, сжала и пощупала пульс. Да, мертв, вне всякого сомнения. Дол отступила на шаг и снова громко сказала:
— Вот, значит, как. И кроме меня — никого. Не вздумай сбежать, выкинь это из головы!
Пульс у нее стал более ровным, но по всему телу побежали мурашки. Дол оглянулась. Осмотрела проволоку, тянувшуюся от петли на шее Сторса к суку кизилового дерева, футов на восемь над землей, далее она была перекинута через сук, шла по диагонали к развилке другого сука, растущего ниже, перехлестывалась через нее и была намотана спиралью несколько раз на ствол дерева. Конец проволоки был заправлен под один из витков спирали. Дол нахмурилась при виде спирали: так проволоку не закрепляют. Она осмотрела землю под деревом. От края бетонной дорожки, которая вела к мастерской, все вокруг, включая уголок под кизилом, поросло травой. На ее внимательный, но недостаточно искушенный взгляд, трава была как трава. Впрочем, кое-что она нашла. Чуть позади за болтавшимися в воздухе ногами Сторса лежала скамья, длинная, широкая и массивная. Она была перевернута, а у ее конца на траве виднелся какой-то белый предмет. Дол сделала круг, чтобы подойти к нему вплотную… да, это был скомканный клочок бумаги. Она склонилась и протянула руку, но в последний момент отдернула пальцы, вспомнив, что ни к чему прикасаться нельзя.
К сожалению, бумага была скомкана так, что невозможно было разобрать, что на ней, не взяв в руки.
- Предыдущая
- 10/52
- Следующая
